Мир, где меня ждут. - Марина Дементьева

Коган только неопределенно хмыкнул, вспоминая потрясенную физиономию наставника в тот момент, когда Эджай без обиняков и словесных переходов заявил о расторжении клятвы, а затем о женитьбе на Эстель. По природе своей языкастый мастер Грайлин на некоторое время забыл, как люди разговаривают и зачем ему вообще нужен рот. Во всяком случае, минуты две несчастный колдун лишь разевал его и вновь захлопывал, не в силах выдавить из себя ни звука. Вообще-то, по личному мнению Согрейна (которое, правда, никого особо не интересовало), учителю с ними повезло, как никому. По Закону, Главами которого руководствовались в своих поступках волшебники, у одного мага может быть лишь один ученик, но в случае Грайлина вышла накладочка. Помимо самого Когана, по логике вещей, единственного законного ученика Грайлина, маг получил еще Старка и Эджая, как говорится, для полноты ощущений. Старк Ривиан попал под опеку мастера Грайлина при весьма трагических обстоятельствах. Наставник Старка, мастер Сат`ур, почти сразу же после Церемонии Принятия, не вернулся с задания из страшных Келнорских болот. Потерявшего учителя талантливого мальчишку, потенциально весьма неплохого мага, решили, вопреки установившимся традициям, передать в руки другого волшебника. Жребий пал на мастера Грайлина, уже имевшего к тому времени ученика, но он, в память о погибшем товарище, решил принять на себя ответственность еще за одного мальчишку. Эджай же попал в Телларион при еще более необычных обстоятельствах. Единственный сын Верховного князя Арг`ая Д» элавар, законный его приемник и наследник, вдруг стал учеником чародея. Скандал, разразившийся по причине этого небывалого события, долго не мог утихнуть. В Сантане твердили, что мальчик может быть либо магом, либо наследным князем, но никак не то и другое вместе. Охочие до власти авалларские князья, воспользовавшиеся инцидентом, предъявили Верховному князю настоящий ультиматум — если он пошлет сына в Телларион, то о правах на титул князя Эджай может и не мечтать. В то же время из Белого города без перерыва приходили настойчивые требования немедленно привезти им Эджая Д» элавар, потому как он маг и маг, обладающий небывалым по мощи Даром, а такие обязаны пройти обучение в школе магии, и, даже если впоследствии молодой человек не собирается истреблять нечисть, блуждая по проклятым местам, он должен постигнуть все колдовские премудрости. В результате, своенравный Верховный князь поступил по-своему. Он ухитрился одновременно сохранить ровные дипломатические отношения со столицей магии, удержать за сыном право на княжение и в очередной раз показать зарвавшимся аристократам, кто здесь настоящий хозяин. Так у телларионского мага Грайлина появился третий, и, слава Хозяйке, последний, ученик. И вот сейчас Коган размышлял о том, как бы ему, не приведи небо, впоследствии не достались такие подопечные, как его многострадальному наставнику.

Молодые маги миновали внушительных размеров холл, вдоль стен которого на века замерли статуи величайших авалларских князей и магов. Коган еще раз искоса взглянул на мрачного товарища. В жилах Эджая Д» элавар текла кровь многих поколений боевых магов — авалларские правители, ведущие свой род от могущественного колдуна древности, умели обходить запрет Теллариона на право колдунов обзаводиться семьей. Как правило, маги передавали Дар своим детям, и иногда он несколько усиливался от поколения к поколению. Такое положение дел расшатывало монополию Магистра на власть, ведь рано или поздно на свет мог появиться чародей, по силе равный, а то и превосходящий телларионского повелителя. Вот только ничего не мог поделать Магистр с сантанской вольницей — Верховный князь, в первую очередь, правитель авалларов, а государству необходим наследник.

Стража, замершая у монументальных дверей, внешне ничем не отличалась от каменных изваяний, настолько прямо и неколебимо она стояла. Коган, не удержавшись, вздрогнул, когда «истуканы» отсалютовали новоприбывшим мечами и, чеканя шаг, разошлись в стороны, освободив магам дорогу. Эджай с бесстрастным выражением на лице шагнул вперед, и многотонные створки на удивление бесшумно распахнулись. Следом вошел Коган, внутренне приготовившись к чему-то очень нехорошему.

Об истинных размерах зала можно было только гадать — потолок и стены терялись в неестественно густой вязкой темноте. У Когана создалось неприятное впечатление, что в этом мраке кто-то прячется, но он тут же выкинул из головы эти детские выдумки. Помещение напоминало подземные залы гномов, настолько величественным и суровым в своей первозданной простоте оно предстало перед ним. Авалларская архитектура ничем не напоминала зодчество эльфов — извечных противников и соперников. Общее было одно — красота, от которой замирало дыхание и бешено билось сердце. В отличие от эльфов, дворцы и замки авалларов почти никак не украшались, но четкость безупречных линий, простота форм, впечатление завершенности и полноценности поражали ничуть не меньше серебристых поющих фонтанов, вечнозеленых садов и непревзойденных армалинских барельефов и гобеленов.

Оглушенный и ослепленный этим величием Коган не сразу заметил, что они с Эджаем здесь не одни. Высокий мужчина с тяжелым, подавляющим волю взглядом, точеными чертами лица навевающий мысли о сантанских статуях, приподнялся навстречу вошедшим магам. Сидящая рядом с ним прекрасная молодая женщина, будто сошедшая с изысканной камеи, вздрогнула и устремила на Эджая взгляд своих глаз, напоминающих два осколка влажной летней ночи. Коган низко поклонился этой паре. Не стоило обманываться юностью и красотой сантанских правителей — и Верховный князь Аргай Д» элавар, и его прекрасная супруга, высокородная княгиня Эдж`ина, прожили на этом свете намного дольше, чем то даровано любому смертному существу.

Эджай учтиво склонил перед знатными родителями голову, но тут же с дерзким вызовом выпрямился, бесстрашно встретив взгляд отца. Просить прощения и унижаться он не собирался.

Княгиня Эджина, очевидно, хотела кинуться сыну в объятия, но, сделав порывистое движение, всё же осталась, где была, будто чего-то испугалась. Женщина прижала руки к груди и напряженно смотрела на мужа и сына, не решаясь заговорить. Коган понял, что сейчас грянет буря.

Аргай Д» элавар пугающе неторопливо поднялся с кресла и медленно пошел навстречу сыну. Эджай даже не шелохнулся, хотя Коган — сторонний наблюдатель этой сцены — только огромным усилием воли сумел принудить себя сдержаться и не убежать прочь сломя голову: такой явной и осязаемой угрозой веяло от благородного аваллара. Князь остановился на расстоянии двух ярдов от сына, и голос его заставлял дрожать от страха.