Макото Синкай. Чувственные миры гениального японского аниматора - Алексис Молина

его разрушения, режиссеру приходится «перерисовывать» его, и попытка рекомпозиции в равной степени связана как с его желанием сохранить современные пейзажи, так и с другим намерением. Это работа творца, для которого мир: от сельской местности до городов, от руин до новых горизонтов – становится возможностью по-новому взглянуть на вещи. А еще точнее – возможностью постоянно сменять угол зрения.

За 25 лет карьеры Синкая его метод почти не изменился. На основе реального пейзажа он делает фотографию, которая превращается в рисунок. Это переосмысление реальности – обогащенное выбором ракурса, цвета или кадра, – которая не застыла. Поскольку рисунки Синкая «анимированы», они представляют собой изображение, запечатленное камерой, затем снова приведенное в движение карандашами (разумеется, 3D) и анимацией, и изображение продолжает меняться. В ходе истории, трансформирующей мир, Синкай продолжает обогащать реальность, где рождаются новые образы. Меняются люди, меняются отношения. Ничто не стоит на месте, и миры Синкая подобны его героям и их любви: они находятся в вечном движении, их способность к самообновлению позволяет им пережить любой кризис и переосмыслить себя после неудач.

Как бесконтрольные часы – сила во времени

Изменения требуют времени, которое и формирует фильмы Синкая: время, которое проходит между детством и юностью или между юностью и взрослой жизнью. В этом заключается особенность «обучающих» историй – они дают героям время измениться. Начиная с названия «5 сантиметров в секунду» и заканчивая тремя годами в конце фильма «Дитя погоды», название которого, кстати, отсылает к метеорологической форме времени, не менее важной, – оно играет особую роль. Время не просто проходит, оно разделяет, оно объединяет и становится клеем, связывающим различные темы всех картин Синкая.

В предисловии мы упомянули два понятия: «образ времени», который сохраняет время, и «кристалл времени» – место, где встречаются прошлое, каким оно было, и память, заморозившая его и затем изменившая его форму. С начала этой книги время было в центре нашего разговора, и на то есть веские причины: оно – важнейший инструмент кино, и Синкай мастерски с ним обращается. Мастерство, кажется, глубоко укоренилось в некой временной тревоге, восходящей к ранним фильмам режиссера, к «Иным мирам» и «Голосу». Если «образ времени» сохраняет, если кино замораживает и оберегает эпохи, если «кристалл времени» – это драгоценный момент, обогащенный временными возможностями, то время, когда оно не освоено и не изменено с помощью кино, – это материя, над которой у нас мало контроля. Вода, которая ускользает от нас. Побег, которому посвящены первые короткометражки Синкая. В «Иных мирах» разлука – это будущее, и последнее предложение в фильме: «Пожалуйста, останься со мной навсегда», – это молитва, призванная отгородиться от него. Смысл фильма заключается в том, чтобы заморозить эпоху до того, как она исчезнет. Проще говоря, отношения короткометражки со временем – почти отчаянное желание кинематографа остановить время на его пути, запретить будущее, запечатлев прошлое. Тем интереснее, конечно, что в автобиографическом измерении «Иные миры» – это еще и попытка Макото Ниицу противостоять течению жизни, капсула, созданная для того, чтобы сохранить определенный момент существования, обреченный ускользнуть от человека.

«Голос далекой звезды», хотя и менее личный, более вдумчивый. В нем тоже изображено общее, земное время Микако и Нобору. Но, в отличие от «Иных миров», где показана эпоха, конечность которой еще не осознана, «Голос» сосредоточен именно на моменте конца, на последних минутах совместной жизни героев. Фильм возвещает о триумфе времени, болезненного для режиссера, чуткого времени, которое разделяет так же верно, как расстояние, напоминая нам об ужасной фразе: «Здесь мы как двое влюбленных, разорванных между пространством и временем». По сути, весь фильм – о времени и о том, как оно протекает на двух разных скоростях. В нем запечатлена субъективность его течения, что делает время величайшим из противников, величайшей причиной разлук, потому что возврата нет. Когда время проходит, нам ничего не остается, кроме как изо всех сил держаться за воспоминания. Это ужасно пессимистичное видение, но мы не должны забывать о двух вещах. Финал, фраза «Я здесь», говорящая, что время не способно стереть чувства, и, прежде всего, фильм, который ему предшествовал. До «Голоса» был пятиминутный фильм «Она и ее кот», где запечатлено обратное. Время, которое приносит, а не отнимает. В этом и заключается великий парадокс времени Синкая. В каждом фильме его ценность различна, если не противоположна, и, пока один персонаж боится его наступления, другой извлекает из него пользу. На каждого сопротивляющегося находится другой, который этому времени поддается.

В «Твоем имени» время – то, что заставляет расстояние перестать расти. Таки и Мицуха разделены не только географически, они принадлежат к разным эпохам, и это источник диссонанса, который как никогда ярко проявляется в одной сцене: безответный звонок юноши после свидания с Мики – в его времени Мицуха уже мертва. И наоборот, во времени, в котором живет Мицуха, школьник еще не знаком с ней, поэтому, когда они встречаются в Токио, он не узнает ее. В первом случае время уже пролетело над сюжетом, во втором – еще не наступило. Однако каждый раз оно становится препятствием: воплощением разлуки, которую практически невозможно преодолеть. По сути, «Твое имя» и «Голос» – две крайности фильмографии Синкая, в которых насилие выражается в сверхъестественных отношениях со временем. Но режиссеру не всегда нужны эти искусственные средства, чтобы показать жестокость. Например, «За облаками» начинается с идиллической части: фантазия о подростковом возрасте и провинции, воплощенная в «вечном лете», в котором как раз и застыло время. Вторая часть, прыгнув на три года в будущее, вырывает трех главных героев из застывшего времени и снова ставит их в центр гонки, на сложность которой мы даже не считаем нужным указывать снова. В данном случае нет временных парадоксов или отдельных временных эпох – есть только отношения, которые угасают с течением времени, и преследующая непрекращающаяся боль. Именно это и делает фильм одним из лучших примеров Синкая о роли времени. Хотя он и показывает сокрушительную тяжесть времени – не в последнюю очередь то, как оно разрушает мечты Окабэ и Томидзавы, – в фильме больше нюансов, чем, например, в «Голосе». Это воспоминание, долгое воспоминание, и потому время, которое в нем разворачивается, прежде всего является временем воспоминаний. Первая часть фильма – не просто идиллический момент. Это воспоминание об идиллическом моменте, его сохранение, которое представляет более светлые отношения со временем, чем в предыдущих фильмах. В начале картины Хироки, будучи уже взрослым, путешествует по пустынным, слегка пересвеченным пейзажам. Он покидает мир, проходя через гробницы и руины, которые зритель едва может