Луис Альберто - Бальтазар Хосе Антонио

– Да, да, конечно, – не раздумывая, согласилась женщина.

– Вот и прекрасно. Я распоряжусь, чтобы вам отвели отдельную комнату и поставили на пансион. Каждый день я буду навещать больного, и справляться о его самочувствии. Уверен, не пройдёт и недели, как ему станет гораздо лучше. До свидания, желаю вам хорошо провести во дворце время. И не скучайте.

С этими словами Ауробиндо Кумар вышел из медицинского кабинета и спустился в парадный холл, где его в нетерпении ждали Санги, Гита и Зита. Девушки не переставали плакать, а бывалый охотник смирился с подобным проявлением горестных чувств и уже не надеялся, что в скором времени слёзы прекратят литься из очаровательных глаз.

Как только служанки заметили приближавшегося к ним врача, они бросились к нему и, перекрикивая друг друга, заголосили:

– Наш господин жив?

– Много ли он крови потерял?

– Сможет ли он ходить?

– Он открывал глаза?

– Говорил что-нибудь?

Ауробиндо поднял руку, как поднимает руку оратор, стоящий на трибуне, который хочет, чтобы в зале стих шум.

– Спокойнее, девушки. Прошу вас, не все сразу, – сказал он. – С вашим господином всё в порядке, его жизни ничто не угрожает. Да, крови он потерял много, но ничего плохого в этом нет, в старинные времена людям у которых не в порядке сосуды головного мозга, часто пускали кровь, чтобы понизить давление. Уважаемому Амитаху необходим покой. Ему нужно как можно больше пить и набираться сил.

– Так, значит, господин не умер? – радостно воскликнула Гита.

– Что за глупости?… – обиделся Кумар. – Конечно же, нет… Моя помощница будет в течение нескольких дней ухаживать за ним. Прошу вас, приготовьте ей комнату, желательно рядом со спальней Амитаха. И обеспечьте её питанием.

– Можете не беспокоиться! Сделаем всё, как вы сказали! – Зита плакала уже от счастья. Признаться, она любила своего господина, любила безрассудно и страстно. Но, зная, что её любовь всегда останется безответной, девушка была счастлива только оттого, что могла постоянно находиться рядом с Харамчандом. Если бы он умер, Зита, не раздумывая, наложила бы на себя руки.

– Спасибо вам, доктор, – Санги благодарно пожал руку господину Ауробиндо. – Я не сомневался, что вы спасёте моего друга. Как это ни печально признавать, но каждому из нас хотя бы один раз в жизни приходилось пережить что-то страшное… Вот видите, у меня на правой руке отсутствует один палец. Когда я был совсем ещё маленький, огромная бешеная собака набросилась на меня и откусила…

– Простите, – перебил эти неправдоподобные воспоминания детства Кумар. – Но я очень тороплюсь.

– Не имею никакого морального права отвлекать вас от работы, – извиняющимся тоном промямлил Санги. – Ещё раз спасибо…

– Пожалуйста, – ответил Ауробиндо, и хотел, уже было сесть в служебный автомобиль, но в этот момент его внимание привлекли чьи-то истошные вопли.

По аллее, покачиваясь и размахивая руками, ковылял бедолага Гхош. Его лицо настолько распухло от муравьиных укусов, что напоминало собой большой спелый помидор.

– Нет мне прощения! – кричал Гхош и бил себя кулаками в грудь. – Это я! Эго моя вина! Горе мне, горе!

Он не смог удержаться на ногах, повалился на землю и передвигался уже на четвереньках, не переставая кричать:

– Нет мне пощады! Но я не хотел! Не хотел! Это нелепая случайность!

– Что с вами случилось? – обеспокоенно спросил Кумар, подбежав к Гхошу. Вслед за доктором заспешил и Санги, который не мог не быть в курсе всех событий.

– Это я выстрелил в господина! – не унимался Гхош. – Я заблудился, не мог найти дороги! Выхватил револьвер и начал стрелять. Сам не знаю зачем… Хотел хоть как-то привлечь к себе внимание. Я больше всего боялся потеряться…

Управляющий хотел ещё что-то сказать, но осёкся, взгляд его затуманился, руки подогнулись, он прерывисто захрипел и без чувств распластался на земле.

– У меня есть опасение, уважаемый доктор, – Санги со злостью сплюнул, – что вам придётся отложить дела в госпитале и заняться лечением этого кретина.

Ауробиндо согласно кивнул головой и, горестно вздохнув, побрёл обратно во дворец.

– Эй! – закричал Санги слугам, которые стояли чуть поодаль и с любопытством слушали саморазоблачения своего управляющего. – Чего смотрите? Отнесите этого придурка в его комнату!

Жирный муравей выполз из брючины Гхоша и, укусив напоследок беднягу в лодыжку, с чувством выполненного долга засеменил по дорожке в сторону леса…

Вечером того же дня Амитах Харамчанд, наконец, пришёл в себя.

Он открыл воспалённые глаза и как-то растерянно осмотрелся по сторонам, будто видел свою спальню первый раз в жизни. В голове его всё ещё был дурман, рот пересох, губы потрескались.

Рядом с широкой кроватью неподвижно сидела незнакомая женщина в белом халате. Она смотрела на раджу добрыми и немного печальными глазами.

– Пить… – с трудом, еле ворочая языком, пробормотал Амитах.

Женщина взяла с ночного столика стакан с водой и поднесла его к губам больного. Раджа сделал несколько жадных глотков и снова устремил свой непонимающий взгляд на незнакомку.

– Где?… Где я?… – тихо спросил он.

– Вы в своём доме, – отвечала спокойным, бархатным голосом женщина. – Я рада, что вам стало лучше. Поговорите со мной, вам необходимо отойти от наркоза.

– От наркоза?… – удивился Харамчанд. – А что со мной случилось?

– Ничего страшного. Во время охоты произошёл несчастный случай… Управляющий вашими делами Гхош нечаянно выстрелил, и пуля угодила прямёхонько в ногу. Но все опасности позади. Доктор Ауробиндо Кумар сделал вам операцию, а я ему ассистировала. В первый раз, до этого я никогда ещё не бывала в операционной.

– Поздравляю… – Амитах неловко улыбнулся. – А вы кто?

– Я медицинская сестра. Буду за вами ухаживать до тех пор, пока вы окончательно не поправитесь. Организм у вас сильный, вам скоро полегчает.

– Так, значит, мы не подстрелили бенгальского тигра?

– Выходит, что нет.

– Как жаль… Мне так хотелось повесить шкуру у себя в кабинете… Над письменным столом…

– Когда выздоровеете, снова отправитесь на охоту. Правда, я не очень хорошо отношусь к подобному времяпрепровождению. Мне жалко несчастных, беззащитных животных. Но, как я понимаю, у богатых свои причуды…

– Мне тоже жалко зверей… Но очень уж хотелось повесить шкуру… Над столом… В кабинете… – Разноцветные круги поплыли вдруг перед глазами Амитаха. Голова его закружилась, а к горлу подступил горький комок.

– Что с вами? Вам плохо? – встревоженно спросила женщина.

– Нет… Нет… Хочется пить…

Медсестра снова поднесла к пересохшему рту Амитаха стакан с водой, и снова раджа сделал несколько жадных глотков, после чего вдруг захотел встать, но острая, невыносимая боль прожгла его ногу. Харамчанд громко застонал, его лицо исказила страдальческая гримаса.

– Лежите, лежите, – женщина ласково положила руку на его горячий лоб. – Успеете ещё набегаться. Вам нужно поспать, вы потеряли много крови. Я буду рядом. Всю ночь никуда не отойду от вашей кровати.

– Как ваше имя?… – еле слышно спросил Амитах.

– Меня зовут Марианна, – ответила медсестра. – Донья Марианна Сальватьерра.

– Марианна… – повторил раджа. Он закрыл глаза, и тот час же оказался во власти сладкой и одновременно с этим тревожной дрёмы, которая обычно принимает в свои объятия обессилевшего, подорвавшего здоровье, нуждающегося в отдыхе и покое человека.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Поезд прибыл в Бомбей только ночью следующего дня. Он опоздал ровно на десять часов. И это произошло совсем не потому, что на железнодорожном пути улеглась корова. Богоравное животное было в этом совсем не виновато. Просто в Индии, как и во всех странах третьего мира, проблемы с транспортом представляют собой нечто похожее на стихийные бедствия, которые, как известно, не поддаются предсказаниям и с которыми совершенно нельзя бороться. И люди, живущие в этих Богом забытых странах, уже привыкли к тому, что поезд, который должен по расписанию прийти на станцию в три часа, совсем не обязательно прибудет именно в это время. Он может прийти позже на час, на пять часов, может прийти даже раньше, хотя это редкость, а может и не прийти вообще. Такие житейские мелочи могут удивлять и раздражать только пунктуальных и сытых иностранцев. Аборигены, как правило, не обращают на такие пустяки никакого внимания. Они заняты совсем другим, их волнуют совершенно иные проблемы. Чем беднее страна, тем меньше её жители заботятся о её благоустройстве и тем больше размышляют о вселенной, о проблемах бытия, о добре и зле. И трудно сказать однозначно, хорошо это или плохо.