Агния Барто - Борис Иванович Соловьев

с нею. Вот почему в квартире А. Барто неизменно, говоря фигурально, остается «открытое окно» (так называется одно из ее стихотворений) на тот садик, откуда с утра раздается «вся разноголосица» детских бесед, споров, криков, ссор, игр.

Что ж, вполне естественно желание отгородиться от этого непрестанного шума:

Закрыла я свое окно, Все смолкло, как в немом кино...

Но оказалось, что вместе с этим непрестанным шумом исчезло и другое, без чего и сама жизнь утратила нечто в своей яркости, многоцветности, полноте; оказалось, что

...без ребячьих голосов Мой дом закрыт, как на засов!

И остается одно: снова настежь распахнуть окно и снова прислушиваться к детским возгласам, спорам, в которых — сама жизнь, в ее безудержности, кипении, в ее настойчивом движении к будущему, куда так страстно и нетерпеливо стремятся герои этих стихов и в своих захватывающих играх, и в шумных спорах, и в дерзких мечтах. Вот почему снова так широко раскрыто это окно:

Нет, пусть в соседнем садике Опять идет игра, Пускай лихие всадники С утра кричат «ура».

Поэтесса снова со страстным и неутомимым вниманием прислушивается к голосам, в которых слышится зов самой жизни, песня ее расцвета.

В этом стихотворении выразились очень существенные черты А. Барто, и для нас очевидно, что его надо понимать не в прямом и буквальном, а, скорее, в переносном или символическом смысле — как ощущение постоянного внутреннего контакта со своей юной аудиторией.

Да, поэтесса постоянно оставляет «открытое окно» для детских голосов — голосов самой жизни, во всей ее свежести и непосредственности.

Думается, именно этим воодушевлена и непреходящая творческая молодость поэтессы. Почти каждая новая ее книга — это и свидетельство возросшего мастерства, и новая область исследований и наблюдений, новый и необычайно значительный материал, связанный с жизнью наших детей; это и неустанные, творчески плодотворные поиски новых средств его образного воплощения, художественной выразительности, и поэтесса, накапливая свой житейский и творческий опыт, никогда не отказываясь от уже достигнутого ею, вместе с тем постоянно обогащает свою многокрасочную палитру.

Диапазон ее творчества очень широк — здесь и лиризм, пронизывающий такие книги, как «Звенигород», «Младший брат», «У нас под крылом», и острая публицистика «Черного новичка», и углубленный психологизм книги «Я расту», и циклы сатирических стихов «Про слезы и дела», «Весне наперекор», «Приходите мне помочь» — все то, что собрано в книге «Лешенька, Лешенька...», где лирическое начало сочетается с едкой и беспощадной насмешкой над всем тем, что внутренне обедняет человека.

В борьбе с черствостью, эгоизмом, «показухой», канцелярски-бюрократическими затеями поэтесса не знает усталости и без передышки ведет бой решительно и непримиримо, все острее оттачивая свое сатирическое перо.

В стихах А. Барто множество точных и тонких наблюдений, занимательных рассказов, сверкающих остроумием картин из жизни нашей детворы, и одного этого было бы достаточно, чтобы завоевать признание широкого круга читателей, определить особое и значительное место поэтессы в советской литературе.

Но что бы ни писала А. Барто, в ее стихах неизменно чувствуется и некая «сверхзадача», диктуемая непреходящим чувством высокой ответственности за целые поколения наших детей, школьников, пионеров, за их внутреннее содержание, за их нравственные устои, за их будущее — будущее строителей нового, коммунистического общества. Вот это и определяет значение творчества А. Барто в жизни наших детей, его воспитательную роль.

Ну, теперь пора в дорогу, Можно сделать первый шаг...—

эти слова, завершающие книгу о «младшем брате», обретают в творчестве А. Барто большое и знаменательное значение. Пусть герой книги совершает свой «первый шаг» в самом буквальном смысле этих слов, ибо он еще слишком мал для того, чтобы осмыслить другие свои шаги, но есть и иное понимание «первых шагов», которые делает юный человек в своей жизни. Вот о них-то и говорит А. Барто, к ним она присматривается необычайно пристально, пытливо, а подчас и настороженно, ибо знает, как много зависит от первых шагов, от их направленности,— ведь характер формируется и устанавливается в очень раннем возрасте.

Внутренне приподнятые и духоподъемные стихи А. Барто приносят своему читателю заряд бодрости, радости, жизнеутверждающей силы, заставляют его задуматься о многих важных и острых вопросах современности. Даже тогда, когда эти стихи обретают «колючий» характер, говорят о промахах и недостатках, меньше всего в них уныния, растерянности, безволия. Нет, и в этом случае они полны жизнерадостной и неукротимой, бьющей через край энергии. Эта душевная щедрость поэтессы, ее меткое остроумие, постоянная готовность охватить явление не только в его видимости, но и в его «генезисе», в самых корнях, и обеспечивает долголетие тому лучшему, что создано ею за многие годы творческой деятельности.

В детской литературе возникают особые отношения между писателем и читателем, определяющиеся тем, что писатель, обращающийся к юному читателю и внушающий ему свои стремления и замыслы, берет на себя всю ответственность за него, за его душу, за его воспитание, за его поведение, нравственные основы его существа, за всю его судьбу, ибо любое печатное слово, если оно захватывает детей, воспринимается ими как сама жизнь, как безусловная истина — ведь им и в голову не придет, что оно может быть неправдивым и никчемным,— если оно напечатано!

Веселые, а вместе с тем (бывает и так!) и печальные истории, рассказанные А. Барто, складываясь воедино, несут в себе целый мир, в сущности еще мало исследованный нашей наукой, и в его изучении А. Барто зачастую выступает как один из тех пионеров, перед которым простирается огромный материк, во многом еще неведомый, требующий своих смелых и дерзких открывателей.

Некогда Петр Павленко справедливо заметил, что у каждого писателя должна быть своя Америка,— и такой Америкой