Вист: Аластор 1716 - Джек Вэнс

— Существует способ в какой-то мере восстановить твое зрение. Это временная мера. Впоследствии ты пройдешь полный курс лечения.

— Я буду благодарен за любое улучшение.

Аптекарь вернулся. Джантифф слышал приглушенный разговор — обсуждалось его состояние. Через некоторое время аптекарь обратился непосредственно к нему:

— Джантифф, дело обстоит следующим образом. Твои глаза разъело щелочью — их оболочки стали матовыми и рассеивают свет вместо того, чтобы пропускать его. Я попробую применить экстренную процедуру, малоизвестную в медицинской практике: нанесу на поверхности твоих глаз быстро сохнущую эмульсию, образующую прозрачную пленку. Возможно, операция покажется тебе неприятной. Может быть, однако, ты ничего особенного не почувствуешь. После того, как мелкие щербины на оболочках глаз заполнятся эмульсией, свет снова будет доходить до внутренней сетчатки, и ты сможешь видеть — такова, по крайней мере, теория. Должен заметить также, что образуемая эмульсией пористая пленка пропускает кислород. Пожалуйста, откинься на спинку стула, широко открой правый глаз и не двигайся… Очень хорошо. Теперь левый глаз. Будь добр, постарайся не мигать.

Джантифф чувствовал прохладное прикосновение к глазам чего-то влажного, а затем странное, но не слишком неприятное стягивающее ощущение. Вместе с тем размытое туманное сияние, заполнявшее поле зрения, стало испаряться и расползаться, как влага на запотевшем стекле. Проявлялись, приобретая плотность, очертания и цвета окружающих предметов, фигур и лиц. Некоторое время они чуть расплывались и смещались, будто погруженные в воду, но в конечном счете стали более или менее резкими. Джантифф снова мог видеть — почти так же хорошо, как раньше.

Он осмотрелся. На него смотрели серьезные, внимательные лица Риля Шерматца и аптекаря. Усатый Фариск, в переднике, стоял за прилавком, упираясь в него выдающимся пузом. Палинка, раздраженная нарушением ежедневного распорядка, хмуро выглядывала из кухни. Сгорбившись за столами, вокруг сидели завсегдатаи «Старого гревуна», по большей части подавленные, даже озлобленные неожиданным поворотом событий.

Джантифф вертел головой, зачарованный чудесными возможностями зрительного восприятия — как он теперь понимал, раньше он не пользовался ими в полной мере. Он изучал иссиня-черные тени в дальнем конце трактирного зала, тусклый блеск оловянных кружек, грязновато-желтоватые столы из молочного дерева, косые пыльно-малиновые лучи света, струящиеся из узких окон-амбразур под потолком. Джантифф думал: «Через много лет, когда я буду вспоминать свою жизнь, я восстановлю в мельчайших деталях этот момент в таверне «Старый гревун» в Баладе, на берегу Стонущего океана на планете Вист…» Отзвуки какой-то суматохи отвлекли его от приятных размышлений. Риль Шерматц неторопливо прошел ко входной двери. Джантифф встал, выпрямился, расправив плечи, и, бессознательно подражая уверенной походке Шерматца, последовал за ним.

Перед входом в «Старый гревун» собралась толпа — все население Балада за исключением мадам Чаги, выглядывавшей из таверны «Киммери». По главной улице приближались Гарфред и Саброз, крепко державшие за локти Юбанка; шествие замыкал Оскюлот. На Юбанке был повседневный рыжеватый костюм. Голову его украшала, однако, невиданная ранее щегольская кепка с заостренным козырьком. Выражение лица Юбанка не соответствовало стилю головного убора: щеки побледнели и обвисли, рот панически дрожал и кривился. Джантиффу вспомнилась иллюстрация из детской книжки: два сержанта-бульдога ведут испуганную крысу в кошачий суд.

Бросив взгляд на задержанного, Шерматц сразу отвернулся и обратился к толпе:

— Меня зовут Риль Шерматц, я — представитель Коннатига. Здесь, в Баладе, я выполняю его официальное поручение.

Политика Коннатига заключается в том, чтобы всячески способствовать независимости мышления и поведения. Коннатиг приветствует разнообразие и правит, не накладывая лишних ограничений.

Тем не менее, правительство не может закрывать глаза на нарушения основных конституционных законов Аластора. Такие нарушения имели место здесь, в Баладе. Я говорю о преследованиях лесных кочевников, которых вы без всяких оснований величаете «ведунами» и «ведьмами». По приказу Коннатига с сегодняшнего дня этим гонениям положен конец. Заболевание, известное под наименованием «золотухи», вызывается размножением практически безвредного грибка и лечится одной дешевой пилюлей. Так называемые «ведьмы» кажутся глухонемыми не потому, что болеют «золотухой», а в связи с истерической одержимостью культурного происхождения. Физиологически они вполне нормальны и время от времени, в чрезвычайных ситуациях, способны заставить себя говорить. В том, что касается слуха, мои научные консультанты придерживаются того мнения, что звук воспринимается их мозгом на подсознательном уровне. Они могут не сознавать, что понимают человеческую речь; тем не менее, информация регистрируется — подобно тому, как в некоторых случаях обычные люди бессознательно воспринимают информацию, переданную телепатически.

В Баладе сложилась недопустимая ситуация. Гроссмастер, судя по всему, выполняет функции неофициального правителя не только Блеля, но и всей южной части континента, и вершит правосудие по своему усмотрению, поручая исполнение приказов вооруженным охранникам. Кроме того, наблюдаются случаи непростительного насилия. Такому насилию подвергался, например, Джантифф Рэйвенсрок, испытавший на себе произвол безответственной толпы, движимой невежественными предрассудками.

В ближайшее время в Балад прибудет курсар — он наведет порядок и обеспечит соблюдение основных законов. По меньшей мере в некоторых случаях справедливость удастся восстановить, и некоторым из вас придется сожалеть о своих поступках. Возможно применение суровых наказаний. В данный момент я намерен рассмотреть только дело о нападении на Джантиффа. Шериф Саброз, приведите женщину, ослепившую Джантиффа.

— Это Неллика, вот она стоит.

— Ваше высокоблагородие, я действовала из самых лучших побуждений! Запамятовала — думала, в ведерке вода. Я люблю пошутить и посмеяться, плеснула ему в лицо — просто, чтобы развлечься и разрядить обстановку всем на потеху.

— Джантифф, насколько такое описание происшедшего согласуется с твоими впечатлениями?

— Ничего подобного. Она кричала: «Давайте, поверните его ко мне лицом! Пусть у меня не останется ни капли фракса, ему уже не приведется увидеть, что он с нами сотворил!»

— Чье описание соответствует истине, шериф?

Саброз крякнул от досады: