Адвокаты Гитлера. Правда о войне, или Почему врут историки - Олег Козинкин

Захаров при этом по телефону дал команду во «всех гарнизонах» округа объявлять «боевую тревогу», а в соседних округах этого никто из штабов округов сделать не удосужился. Или так давали «приказ» на объявление «боевой тревоги», что большинство частей продолжали оставаться в местах расположения и ждать «подробностей». Правда, отдельные командиры уже самостоятельно поднимали свои дивизии и корпуса по тревоге и выводили их на рубежи обороны. И этих командиров «Павловы» потом и подставляли. 6-й мехкорпус Хацкилевича 10-й армии в Белостоцком выступе в первые дни войны гоняли за немцами так, что он половину танков потерял на дорогах-маршах из-за поломок, не находя противника.

О сути вопросов № 2 и № 3 часто можно слышать и от таких признанных историков, как А. Исаев, что особой роли не сыграло то, что часть войск успели привести в боевую готовность. Мол, дальнейшие события в той же Прибалтике показали, что немцы с лёгкостью разгромили и приведённые заранее части, и те, что о начале войны узнавали «из газет». Так что вроде и приводить армию в боевую готовность вовсе не стоит перед возможным нападением противника. А некоторые, «из Интернета», на утверждение, что командованию округов необходимо было довести до подчиненных им командиров – армий, корпусов и дивизий: что их выдвижение в сторону границы – именно занятие рубежей обороны и имеет цель подготовки оборонительных рубежей; что выдвигаются они на самом деле не на «учения» (хотя официально необходимо было объявлять как раз об «учениях»), а именно «в районы, предусмотренные планом прикрытия» в обязательном порядке; что дело идёт к войне, – вообще выдали следующее: «А смысл?»

Вопрос, как говорится, «хоть стой, хоть падай». Действительно, зачем давать командирам «намёк», что они идут на войну? Пусть это будет для них «приятной неожиданностью», «сюрпризом».

И ведь это действительно было для многих командиров неожиданностью, но только страшной. Командиры впадали в шоковое состояние, стрелялись с дурацкими записками типа: «Бейте гадов-фашистов, товарищи, а я не могу…». Другие – срывали с себя знаки отличия и бежали впереди солдат в тыл, на восток.

В самом деле, «какой смысл» в приведении в боевую готовность, если и так разгромили части в некоторых округах? Но, например, в Одесском округе никого не разгромили, ни в первую неделю, ни в последующие. И только разгром войск и дальнейшее отступление в Белоруссии, потянувшее за собой отступления на Украине, вынудили «захаровых-малиновских» также сдавать свою территорию и отступать.

Да и в той же Прибалтике были свои причины поражений в первые дни войны, никак уже не связанные с приведением в боевую готовность. В конце концов, нельзя же игнорировать тот факт, что против трех армий ПрибОВО шла более мощная немецкая группировка, чуть не втрое больше численностью (смотрите статистику и воспоминания ветеранов). А те же национальные армии, превращенные в 1940 году в стрелковые корпуса и поставленные на стыке ПрибОВО и ЗапОВО, просто разбежались (в лучшем случае). И дальнейшая сдача через несколько дней столиц Прибалтийских республик никак не связана с тем, были войска этого округа приведены в боевую готовность заранее или не были. Если бы дивизии Черняховских вообще не были приведены в б/г до нападения, то через несколько дней после 22 июня немцы и в Ленинграде могли бы оказаться…

Заканчивая разбор вопроса № 3 о том, как и кто украл у войск западных округов необходимые им для приведения в полную боевую готовность «2–3 часа», и чтобы читатель не искал для разъяснений и консультаций по вопросу отправки и приёма шифровок в штабах округов специалиста, офицера связи, стоит немного отвлечься на вопрос: «А как вообще отправляются директивы и как это делали в ГШ в ночь на 22 июня»? И как срывалась отправка «Директивы № 1»?

«Кухня отправки» была примерно такая. Написанный от руки в рабочем блокноте Жукова (блокнот этот в обязательном порядке был учтён и оформлен в секретной части ГШ) текст необходимо было переписать в блокнот шифрограмм, который потом передавался шифровальщикам, и те зашифровывали небольшой текст «Директивы № 1». Времени на это требовалось тогда (и сегодня) – максимум полчаса. После этого зашифрованный текст (в виде, например, группы цифр) передаётся связистам, и те проводят отправку текста в округа телеграфами типа БОДО – разными аппаратами – по «направлениям», отдельным аппаратом – в отдельное направление-округ.

Оперативный дежурный ГШ получает от начальника ГШ (или от того же Ватутина, замначальника ГШ по оперативным вопросам) команду «обзванивать» округа и сообщать им, чтобы они принимали «важнейшую шифровку» на своих узлах связи. В округах текст принимается автоматически – аппараты связи всегда включены, и из округов дают в Москву подтверждение, что текст принят. Занимает прием-передача считаные минуты, а потом шифровальщики округа расшифровывают текст за те же полчаса, и уже расшифрованный текст поступает в оперативный отдел или к начштаба округа.

В ночь на 22 июня, примерно с 00.30, оперативный дежурный ГШ сообщал в округа, что в их адрес идёт шифровка по аппарату БОДО (не по телефону, и об этом пишет М. В. Захаров): «У аппарата ответственный дежурный Генштаба. Примите телеграмму особой важности и немедленно доложите её Военному совету…», и принимающий отвечал: «У аппарата генерал Захаров. Предупреждение понял. Прошу передавать…»

Оперативный начал «обзванивать» округа сразу после полуночи, а текст должны были отправлять связисты ГШ сами, в это же время. Связисты получили текст от шифровальщиков примерно в 0.15, но закончили передачу только к 1.20? Но так не должно было быть. И вот тут и появляются Маландин с Василевским. Которые и «контролировали» отправку «Директивы № 1» в округа. Возможно, что за это вот Маландин и расплачивался всю войну, снижаясь в должностях. Видимо, некого было поставить к телефонам в Оперативном управлении ГШ, чтобы звонить в четыре округа…

Кто же, исходя из «правил работы» с документами, «тянул резину»? Маландин – почти нет. А вот как раз т. Жуков – да. Он ведь и написал потом в своих «Воспоминаниях», что Ватутин «немедленно» выехал в ГШ (в 22.20) с листками, на которых в кабинете Сталина был написан текст приказа наркома? А потом сообщил: «передача в округа была закончена в 0.30». Но на самом деле он сам и переписывал текст в шифроблокнот в кабинете наркома почти час. О чём свидетельствует адмирал Кузнецов, бывший всегда в натянутых отношениях с Жуковым, знавший, что и как происходило с отправкой «Директивы № 1» в округа. А потом Жуков же и передал её (возможно, как раз через Ватутина) в шифровальный отдел ГШ. Время поступления «Директивы № 1» к шифровальщикам даёт и «черновик-оригинал»: «…поступила в шифровальный отдел в 23.45 21 июня 1941 года». Также на «черновике» стоит и отметка точного времени, когда директива была отправлена в округа – « Директива отправлена в 00.30 в ЛВО, ЗОВО, КОВО, ОдВО, ПрибОВО…». Однако реально получали её в округах после 1.00.

...

( Примечание: Подробно текст «черновика-оригинала Директивы № 1» приводится в книге «Кто «проспал» начало войны». И этот текст можно называть именно оригиналом, т. к., по словам С. Л. Чекунова, который и переписал его в ЦАМО от руки, этот текст имеет подписи Тимошенко и Жукова.)

Т. е. именно Жуков и тянул с отправкой «Директивы № 1» в округа? И его надо было наказывать вместе с Павловым, который, получив текст приказа наркома в Минске около часа ночи (в 0.45), больше полутора часов не давал приказа по округу (как и в соседних округах)?

Формально обвинить Жукова не в чем. Он делал всё точно «по инструкции». Точнее, «не проявил необходимой инициативы», но не более. И когда задается вопрос «Почему вместе с Павловым не расстреляли Жукова?», то, отвечая на него, можно сказать, что формально он делал так, «как положено» при отправке «Директивы № 1» в округа. Как, впрочем, это делали и командующие округов – мол, за отсутствие «инициативы» и «рвения» при приведении в полную боевую готовность войск в ночь на 22 июня, может, и не накажут.

Жуков сам лично её переписал в шифроблокнот, что «не возбраняется», и через своего зама Ватутина передал её шифровальщикам. Ну, подумаешь, переписывал в шифроблокнот не 10–15 минут, а минут 50! Так это чтоб почерк был разборчивым, чтоб все запятые соблюсти и чтоб шифровальщики не ошиблись при шифровке (запрещено делать помарки и исправления в шифроблокнотах). Да и писать быстро не умеет, поди. Подумаешь – переписывал в здании Наркомата обороны, а шифровальщики сидят в ГШ, в другом здании на соседней улице…

Но ведь «инструкции» не нарушил и текст отправил! «Как положено», «по инструкции»… Правда, это дало задержку почти в 1,5 часа, но ведь «таков порядок» отправки приказов в округа! Правда, в округах ещё и командование свои 1,5 часа добавило, но зато – «по инструкции», все всё правильно делали.