Адвокаты Гитлера. Правда о войне, или Почему врут историки - Олег Козинкин

Нет никакого желания разбирать письмо Сандалова подробно, каждая фраза в котором как минимум – «лукавство» (с точки зрения современных знаний о событиях тех дней). Взять хотя бы его слова о том, что в Прибалтике «тоже всех разгромили» — «Ведь войска соседних с ЗОВО Прибалтийского и Киевского военных округов были также разгромлены в начальный период войны, хотя главный удар врага и не нацеливался против войск этих округов…». Когда такое говорят дилетанты, то это можно списать на незнание ими фактов. Но боевой генерал мог бы и знать, что в той же Прибалтике соотношение наших и немецких войск было чуть не 1 к 2-м только по пехоте, а стрелковые корпуса из этих республик практически сразу разбежались (если не поворачивали оружие против наших войск). Что по ПрибОВО било сразу две танковые группы немцев, одна из которых потом повернула на Минск (на стыке ПрибОВО и ЗапОВО как раз и поставили стрелковые корпуса из местных кадров). А уж что там произошло в КОВО – об этом тем более Сандалов должен был знать – как там Жуков устроил грандиозное наступление «23 июня» «на Люблин» и к чему это привело. Тем более что для затыкания дыры которую организовал Павлов в Белоруссии, и пришлось часть войск снимать из того же КОВО…. Не зря Сандалова так любят некоторые историки.

А вот что писал бывший начальник оперативного отдела ЗапОВО генерал И. И. Семёнов Сандалову:

«Я лично от начала и до конца был непосредственным участником этих событий. Со всей ответственностью могу сказать, что ни паники, ни растерянности с их (Павлов и его заместители. – О. К .) стороны не было. Всё, что можно было сделать в тех тяжёлых условиях, делалось, но было поздно, мы расплачивались за упущенное время и за то, что были успокоены и верили, вернее, нас заставляли верить, что немцы – наши чуть ли не друзья, вспомните заявление ТАСС и снимки в газетах.

Лично я предлагал Климовских и Павлову за две-три недели до начала войны поднять войска по плану прикрытия, но они на это не пошли, было прямое указание не делать этого.

Всё же не зря в армии гуляет такая, не очень хорошая, «шутка»: «Генерал – это выживший из ума полковник». Но некоторые не только ум, но ещё и совесть теряют со временем. О каком «поднятии войск» по плану прикрытия за «две-три недели до начала войны» можно говорить, если это объективно нельзя было делать в тех конкретных исторических и политических условиях, и как может такое говорить начальник оперативного отдела округа, тем более, после войны, когда многое стало более известным? Может, и этот генерал, уцелевший в расследованиях лета 1941-го по факту сдачи Белоруссии немцам, приложился к тому, что в этом округе уже «за неделю до войны» ничего не сделали в плане повышения боевой готовности и фактического выполнения планов прикрытия, согласно прямых Директив НКО и ГШ?

Вопрос 4. Почему большая часть артиллерии находилась в учебных центрах?

На этот вопрос ответов генералов в ВИЖ не публиковали. Но на него ответил в своих «Воспоминаниях» уже в 1960-е маршал Г. К Жуков. Не мог не ответить, ведь достаточно значительная часть артиллерии западных округов из этих учебных центров попала к немцам, или, в любом случае, не вела по врагу практически никакого огня. А начальник ГАУ (с 21 июня) генерал Яковлев был вынужден дать команду в первые же дни войны, 15 июля, на отход всей тяжёлой артиллерии, чтобы она также не досталась врагу. И Жуков назвал тех, кто приказал собрать артиллерию западных округов «на полигоны, для отстрела» за пару недель до нападения Германии – это командующие этих самых западных округов. И, судя по воспоминаниям очевидцев и по протоколам допроса Павлова, кто-то ещё и в Москве давал советы этим командующим по поводу артиллерии.

О том, что делали с артиллерией в округах, читайте у И. Г. Старинова, о его друге, генерале Кличе, в июне 1941 года, накануне войны («Записки диверсанта», М., 1997. – http://militera.lib.ru/memo/russian/starinov_ig/26.html):

20 июня «я решил повидать генерала Клича, командующего артиллерией округа. Может, он что-нибудь разъяснит?

– Вольф! – воскликнул Клич, вспомнив мой испанский псевдоним. – На учения? Рад тебе, рад! Только боюсь, сейчас не до учений.

Он сообщил, что гитлеровцы непрерывно подтягивают к границе войска, подвозят артиллерию и танки, совершают разведывательные полёты над нашей территорией, а многие командиры в отпусках, большая часть автомашин и тракторы-тягачи артполков забраны на строительство укреплённых районов.

–  Случись что – орудия без тяги! – возмущался Клич. – Павлов каждый день докладывает в Москву о серьёзности положения, а нам отвечают, чтобы не разводили панику и что Сталину всё известно.

–  Но ведь немецкие войска отведены на восточные границы Германии для отдыха, – осторожно заметил я. – Во всяком случае, в сообщении ТАСС от 14-го числа так и говорится.

– Яне сотрудник ТАСС, а солдат! – отрезал Клич. – И привык держать порох сухим. Особенно имея дело с фашистской сволочью! Кому это я должен верить? Гитлеру? Ты что, Вольф?

Продолжить беседу не удалось: Клича срочно вызвали к Павлову…»

Честно говоря, не знаю, когда Старинов писал эти «записки», но в «Сообщении ТАСС» от 14 июня не говорится, что «немецкие войска отведены на восточные границы Германии для отдыха». Берем текст этого «сообщения»:

«ТАСС заявляет, что: …2) по данным СССР… происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям; 3) СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными; 4) проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие манёвры имеют своей целью не что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, осуществляемые, как известно, каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия Красной Армии как враждебные Германии по меньшей мере нелепо»

(АП РФ. Ф.З. Оп. 64. Д. 675. Лл. 177–178. «Известия», 1941, 14 июня).

А можно и у Голованова («Дальняя бомбардировочная…») ещё раз прочитать о том, как «Павлов каждый день докладывал» в Москву «о серьёзности положения»:

«…Павлов… снял трубку и заказал Москву. Через несколько минут он уже разговаривал со Сталиным. …По его ответам я понял, что Сталин задаёт встречные вопросы.

–  Пет, товарищ Сталин, это неправда! Я только что вернулся с оборонительных рубежей. Никакого сосредоточения немецких войск на границе нет, а моя разведка работает хорошо. Я ещё раз проверю, но считаю это просто провокацией. Хорошо, товарищ Сталин… А как насчёт Голованова? Ясно.

Он положил трубку.

–  Не в духе хозяин. Какая-то сволочь пытается ему доказать, что немцы сосредоточивают войска на нашей границе…

Старинов указывает на Москву и косвенно на Сталина, как «виновного» в том, что артиллерия осталась без тягачей, да и вообще на полигонах. Голованов – на Павлова и ему подобных. Павлов за 10 дней до 22 июня успокаивает Сталина, что никаких немецких войск на границе не концентрируется, а потом «каждый день» докладывает, что война на носу, но ему «не верили»? Вот только реальные действия и поступки Павлова говорят, что больше стоит верить в этом Голованову, а не расстрелянному с Павловым Кличу. Но при всей явной «бескомпромиссности» Стари-нова в его отношении к Сталину, он дал интересные детали в воспоминаниях об этих днях. Старинов прибыл в Минск 20 июня, на плановые и неотменённые учения в Бресте.