Сердце русалки - Ида Миллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На обратном пути Ларс успел поймать несколько крупных рыбин и собирался снова уплыть за фруктами для Сейры. Когда он добрался до пещеры, то услышал уже знакомый голодный крик. Корзинка Ларса, которую выстлали одеяльцем, теперь стала люлькой. Сейра положила его туда, накрыла пеленкой и, устало вздохнув, уселась рядом с сыном, чтобы охранять его сон. Вдруг ее нос учуял знакомый запах свежей рыбы, и рот тут же наполнился слюной.
— Дай-ка мне кусочек, — она вырвала у Ларса мертвого скользкого окуня и впилась в его спину. Блаженствуя, она облокотилась на стену и медленно стала пережевывать мягкие складки рыбьей плоти. Брат с сестрой улыбнулись друг другу, съели еще по рыбе и с приятным ощущением полного желудка легли в свои постели из сухих водорослей. Рядом, в корзине, мирно сопел сын Сейры.
— Ты уверена, что мы сможем его вырастить? — осторожно спросил засыпающую сестру Ларс.
— Конечно, сможем. Пускай сейчас не видно, но я точно знаю, что как только он подрастет, его русалья сущность проснется.
— Я давно хотел у тебя кое-что спросить. Почему не рассказала про кинжал?
— Боялась, что ты совершишь какую-нибудь глупость.
Не слишком удовлетворенный ответом, Ларс недовольно повернулся спиной к сестре. Какую глупость он мог совершить? Почему Сейра о нем такого мнения? Глупость он точно не сделает, зато вот кинжал прекрасно пригодится в хозяйстве.
* * *
Ларс взял в руки только что проснувшегося младенца, который за месяц успел изрядно подрасти. Он все меньше походил на то вечно орущее, трясущееся и сморщенное существо: нежная бело-розовая кожа разгладилась, тельце округлилось, а пухлые щеки сами напрашивались на то, чтобы их потискать. Малыш много жмурился и внимательно рассматривал лохматого черноглазого водяного. Но пустой желудок быстро дал о себе знать: племянник затряс кулачками и попытался завести уже ставшую привычной «утреннюю арию голодного ребенка», но Ларс тут же приложил палец к маленькому пухлому рту.
— Подожди, дай маме поспать. Давай я расскажу тебе сказку, — Ларс немного покачал его на руках и продолжил. — Однажды давным-давно жила прекрасная русалка: хвост ее сиял так, что затмевал солнце, а волосы были такие длинные, что развевались по воде, как быстрая река. Она была очень добрая, помогала другим русалкам и даже двуногим. Люди ходили к ней за советом, и она всех слушала и каждому подсказывала верный путь. Однажды она встретила двуногого, который страдал от одиночества и пришел к русалке просить у нее наколдовать ему жену. Но русалка не умела колдовать, поэтому не смогла ничем помочь двуногому. Но тот влюбился в русалку и однажды поймал ее и силком потащил в свой дом. Двуногий отрезал русалка хвост, и на месте него у той появились два отростка. Русалка так страдала оттого, что ей пришлось жить в чужом доме, с чужим двуногим, который вскоре потерял к ней интерес, и она решила сбежать от него и вернуться в воду. Но сколько бы она ни блуждала в лесу, никак не могла выйти к воде. Когда же, наконец, у нее получилось добраться до озера, она не смогла войти в него, словно стена выросла между берегами. Тогда перед ней предстал двуногий Бог и сказал, что вернуться она может только кровью своей, что пропитает все живое в озере. Русалка в горе прокляла человеческий род, изрезала себе ноги, окропила кровью песок и водоросли, и тогда стена перед ней пала. Но и русалка рассыпалась вместе с этой стеной, потому что пути назад нет: ты либо двуногий, либо русалка. — а от крови ее зародились и мы все, но больше нам с двуногими было не пути. Проклятие разделило нас раз и навсегда, русалка теряет свою силу и память, как и человек забывает все, чем жил, и не вспомнит, даже если встретится с двуногими снова. И будут ли они счастливы в этой новой жизни? Может, оставить все как есть, было бы лучше?
Ларс вдруг обернулся и увидел сидящую сзади Сейру. Она протянула трясущиеся руки к брату и обняла его за плечи. Белки ее глаз покраснели, и, пытаясь скрыть наплыв эмоций, она положила голову ему на затылок.
— Не нужно ему такое рассказывать, он еще совсем маленький.
Глава 4
После рождения ребенка в русальей семье Лея и Ларс довольно долго не виделись. Водяной был слишком занят поиском пищи, которую теперь приходилось собирать в больших объемах, чем обычно. Сейра почти не покидала пещеру и не могла сама о себе позаботиться.
Лея была бы и рада навещать Ларса почаще, но до свадьбы оставалось всего ничего. Отец хватался за любую мелочь, постоянно думал, понравится ли это будущему зятю (хотя тот был его ровесником). Не то чтобы Лафонтены пресмыкались перед Моррантом, но хотели угодить ему во всем, чтобы его визит и сама свадьба прошли без сучка и задоринки. От этого брака зависит все: репутация, фамильная гордость, спокойная старость. Барон не сомневался, что история с Ледой и последующий за этим разрыв помолвки дошла, конечно, до ушей Йохана, и по пути наверняка обросла еще большими выдумками и грязными подробностями. Однако в своих письмах Йохан ни разу не упомянул о Леде и о том, как относится к произошедшему, наоборот, он сетовал, что не смог жениться на Лее раньше, что неотложные бюрократические дела заставили перенести свадьбу почти на год, и он не может дождаться, когда вернется за своей невестой.
Барон с женой читали письма Йохана и не могли нарадоваться на них. Получалось даже так, что зять переписывался с родителями невесты больше, чем с самой невестой.
В дом Лафонтенов постепенно стали съезжаться незнакомые люди: они расставляли мебель, забивали кухню и подвалы продуктами, которые потом пойдут на застолье. В один день привезли целую карету, забитую до отказа лепестками роз. В другой день приехал экипаж с коробками фейерверков. Лея целыми днями проводила за написанием приглашений на свадьбу. Мама предоставила ей бесконечно длинный список своих друзей и дальних родственников, которых Лея никогда не видела, и даже если половина из них не доедет или не захочет приезжать, то из вежливости — оповестить их все же нужно было. Барон дал объявление в столичную газету, и
