Квартира 302 - Георгий Старков

Она подходит к бетонной стене и на мгновение замирает перед тем, как поднести к ней ладонь. Нет, больно не будет, никогда не бывало… но она чувствует, что с каждым разом с нею что-то происходит. Необычное гудение, которое раньше жило только в покалеченной руке, медленно перебирается на ключицу и шею. Она боялась, что это заражение крови, но цвет кожи не меняется, да и ощущения не похожи на гангрену. И вот сейчас, когда девушка стоит перед стеной, на неё находит безотчётное понимание: что бы с ней ни происходило, это из-за того, что она касается проклятого знака. Но она должна это сделать, и она делает это. Прикладывает руку на холодную гладь. На стене тотчас вспыхивает алый цветок. Взгляд девушки туманится; мужчина в бессильной ярости сцепляет зубы, видя, как цифры на её спине полыхают тёмно-красным огнём. Он ничего не может сделать. Никогда не мог.

На стене появляется дверь. Они без лишних слов входят в неё, спасаясь от мороза. За дверью – тесное круглое помещение с серыми стенами. В центре стоит странная кабина (тоже круглая), рассчитанная явно на одного человека. Раздвижные двери дружелюбно распахнуты. Мужчина и женщина разглядывают кабину с полминуты, прежде чем догадываются, что это лифт.

– Зайдём? – спрашивает он. Голос сиплый от холода. Она робко кивает: ей не нравятся тесные помещения. Гложет её и другой страх, не столь острый, но его зубки вонзаются в сердце гораздо глубже: у неё предчувствие чего-то плохого. Может быть, с ними обоими, может быть, с ней. Она не может просто отмахнуться от зловещего чувства, потому что в последние дни привыкла доверять интуиции. Она боится. И с этой боязнью делает шаг в кабину вслед за мужчиной.

Внутри кабины нет ничего, даже крохотной кнопки. Им остаётся только ждать, вплотную прижавшись друг к другу. Она чувствует его тепло, он – её. После лютого мороза, в котором они только что побывали, это особенно приятно. В какой-то момент она ловит его пристальный взгляд на своём лице. Он тут же смущается, делает вид, что рассматривает заднюю стену.

– Может быть… – неуверенно начинает он, но тут двери стремительно закрываются и кабина летит вниз, вырывая опору у них из-под ног.

2

Айлин на полном серьёзе подумала, что настал конец. Вот о чём говорило дурное предчувствие, овладевшее ею на спиральной лестнице: об их бесславной кончине в этой кабине, когда она стукнется о дно и их размажет по стенам, как жевательную резинку. Кабина падала на огромной скорости, со свистом рассекая воздух. В её воображении предстала длинная шахта-каркас, по которой они мчались вниз. Куда направлялась кабина? Что может находиться в такой невообразимой глубине?..

Их прижало к потолку; Айлин утратила представление, где низ, где верх, и могла только кричать во весь голос, чувствуя, как в полёте проходят секунды. Что касается Генри, кажется, он молчал; впрочем, если даже кричал, она бы вряд ли услышала.

Наконец, кабина стала замедляться. Она поняла это по возвращающейся тяжести тела. Отрыв от потолка – и вот она снова на полу, лежит на боку, на раненой руке, которая поёт оркестровую арию. Генри ворочался рядом (одна его рука оказалась на её лице), бормоча проклятья и одновременно учтиво интересуясь, всё ли с Айлин в порядке. Несмотря на боль, она прочувствовала комичность ситуации и выдавила короткий смешок. Генри недоумённо умолк, и она сказала:

– Я в порядке, Генри. В полном.

Скорость упала почти до нуля. Айлин боялась, что сейчас кабина снова сорвётся, приглашая их на новые глубины, но тут раздался глухой металлический лязг, и движение прекратилось. Двери кабины разошлись, и они увидели снаружи те же круглые стены, какие были наверху.

Генри встал на ноги, опираясь руками о стены, и помог Айлин. От резкого падения кровь прилила к голове: ей казалось, что вокруг всё мерно вращается. Генри, кажется, испытывал аналогичные трудности: шатаясь, как пьяный (впрочем, не забыв поднять с пола книгу, которую он взял с алтаря), он вышел из кабины и вновь схватился за надёжную опору стены. Спёртый воздух не давал вдохнуть полной грудью. Айлин хотелось поскорее выбраться из странного помещения; она первой увидела дверь на наружной стене. Подошла к ней и с силой надавила на ручку. Вопреки её ожиданиям, дверь легко открылась; за ней оказался не ночной лес, не белесое метро и не спиральная лестница, объятая холодом. За дверью были небо и переливчатый шум воды.

Она вышла, не веря своему счастью. Настоящее небо, пусть и странного молочно-белого цвета, и настоящая вода, которая низвергается потоками за спиной. Айлин втянула носом сырой воздух с солёным привкусом и улыбнулась.

Генри, который вышел вслед за Айлин, понял гораздо больше. Он раньше видел это призрачное белое сияние, исходящее от воздуха. Собственно, он этого и ждал: ведь всё повторялось, шло по спирали, как и лестница, по которой они спустились. Как он понимал, сейчас они находились на крыше цилиндрической тюрьмы, где умер Эндрю ДеСальво.

Короткий взгляд по окрестностям подтвердил уверенность. Они стояли на большой круглой площадке под открытым небом, окружённой цементными стенами. Над головой высился огромный резервуар, наполненный водой; к нему подключались толстенные чёрные трубы, на бешеной скорости выкачивающие жидкость. Вода выходила из резервуара по трубам и изливалась через отверстия на полу крыши, обрушиваясь мощным потоком вниз. Действо сопровождалось грохотом. Конструкция насоса казалась абсолютно неправдоподобной. Тем не менее, приспособление работало, с энтузиазмом перекачивая галлоны воды. Должно быть, внизу вода крутила водяное колесо, подключённое к турбине.

Так вот почему на этажах было так сыро, догадался Генри. Эта махина…

Айлин смотрела вверх. Он сделал то же самое. От зрелища захватывало дух: от крыши поднималась строго вверх шахта передвижного лифта, какие можно видеть на строительных кранах. Так и уходила в небо, скрываясь в тумане, вытягиваясь в тонкую ниточку. Кабина спикировала вниз из облаков, невидимых за белой пеленой.

– Ну и ну, – только и смог вымолвить Генри. И понял, что корявое подобие генератора не пришло бы в движение, вздумай он установить его… ну скажем, у себя дома. Оно было ненастоящим, как шум падающей воды и лифт, уводящий пассажиров на небо (где за облаками висели ночные леса Сайлент Хилла).

Осознав это, он испытал облегчение. Значит, в тех страшных камерах никто не сидел. Никто не выковыривал сломанным ногтём послание на стене, час за часом вслушиваясь в тяжёлые шаги надзирателя.

– Генри, это…

– Водная тюрьма, – сказал он.

– Тюрьма? – Айлин не стало легче при столь ценной информации. – Здесь… кто-нибудь есть?