Письма 1833-1854 - Чарльз Диккенс

Вот я и подумал, а почему бы Вам не ввести у себя в Сассексе новый вид охоты, для чего и посылаю это описание.

289

ДЖОНУ ФОРСТЕРУ

Булонь,

24 июля 1853 г.

...Могу еще сообщить Вам, что великий Бокур каждодневно изменяет наименование своего владения. Теперь он остановился на нижеследующем, написав над входом в сад: "Entree particuliere de la villa des Moulineaux" {Вход только для обитателей Виллы де Мулино.}. На второй калитке, повыше первой, он велел сделать надпись: "Entree des Ecuries de la Villa des Moulineaux" {Вход в конюшни Виллы де Мулино.}. На третьей чуть пониже первой (она ведет к одному из бесчисленных строений в саду) - "Entree du Tom Pouce" {Вход к мальчику с пальчик.}. На калитке, что выше всех остальных и ведет к его жилищу, - "Entree du Chateau Napoleonienne" {Вход в Наполеоновский замок,}. Все приведенные надписи, черным по белому, Вы прочитаете сами, когда приедете к нам. Я сейчас редко вижусь с мсье Бокуром, поскольку все уже "bien arrangees" {Хорошо устроены.}, и он из деликатности мне не докучает. Вот уже три недели как его супруга в отъезде, тогда как он (это он сам доложил мне, держа шляпe в руке) должен оставаться дома, чтобы всегда быть к услугам арендатора имения. Для наиболее успешного выполнения этого долга он каждый день дает шумные обеды на пятнадцать персон, и старушка коровница, взбираясь в гору, всякий раз кряхтит под тяжелой ношей с шампанским.

Вчера мы отправились в театр посмотреть "Сон в летнюю ночь" в постановке "Опера Комик". Теперь это чудесный маленький театр с очень хорошей труппой. И надо сказать, весь этот забавный пустячок поставлен с поразительным вкусом. Вилли Эм Шейкес Пиир, Сиржон Фоль Стаф, Лор Латтимиир и эта знаменитая придворная дама королевы Елизаветы, Миис Олиивия - главные действующие лица.

Сейчас за старым городом целая армия рабочих сооружает (вот уже целую неделю) огромное строение. Я было думал, что это форт, или монастырь, или казармы, или уж что-то такое, чему надлежит стоять века. Оказывается, это постройка для ежегодной ярмарки, которая начинается пятого августа и длится две недели. Почти каждое воскресенье устраивается fete {Празднество (франц.).} с танцами на открытом воздухе и с тем, что мы, островитяне, называем каруселью. Дюжие бородачи часами катаются на деревянных лошадках ..................Но их добродушие и веселый нрав просто восхитительны. Помимо прочих достопримечательностей, каждую субботу можно видеть свиной рынок, совершенно поражающий своей гротескностью. Взволнованный французский крестьянин или крестьянка вместе с упрямым поросенком - самое уморительное зрелище. На прошлой неделе мне довелось видеть небольшую пьеску, великолепную по своему комизму. Действующие лица:

1. Хорошенькая молодая крестьянка в короткой юбочке и красивых голубых чулках верхом на осле, с двумя корзинками, в каждой из которых по поросенку.

2. Старик крестьянин в блузе огромным хлыстом погоняет четверку свиней - это его упряжка, - и каждая из них заставляет его наезжать то на стену, то на табачную лавку.

3. Тележка, из которой выглядывает старая свинья (пребывающая в узах), устрашающая своим оглушительным хрюканьем шестьсот пятьдесят поросят рынка.

4. Сборщик налогов в высоченной треуголке посреди потока поросят, денно и нощно снующих между его солдатских сапог и начисто лишающих его возможности вести расчеты.

5. Неподражаемый, наткнувшийся на целый круг престарелых свиней, привязанных за одну ногу к колышку, находящемуся в самом центре его.

6. Джон Эдмунд Рид, поэт, выражающий вечную преданность Лэндеру и свое восхищение им и не замечающий приближения удравшей из тележки свиньи.

7. Святые отцы, крестьяне, солдаты и пр. и пр.

Лич говорит, что, когда он сошел с корабля после бурного плаванья, собравшиеся зрители наградили его довольно громкими рукоплесканьями за его непередаваемо жалкий вид, выразительностью которого он сумел значительно превзойти всех, кто появлялся ранее. Взрыв смеха был оглушительным, и Лич желает уведомить своих друзей, что в общем пользовался потрясающим успехом...

290

У. МАКРИДИ

Булонь, Шато де Мулино,

воскресенье, 24 июля 1853 г.

Дорогой мой Макриди!

Из-за какой-то непредвиденной задержки посылка с приложенным к ней Вашим письмом была получена мною только через неделю. Я немедленно сообщил мисс Кутс, которая писала Вам, и надеюсь, это принесет свою пользу. Если же нет, то уже не по ее вине. Я с большим огорчением прочитал то, что Вы сообщаете о миссис Уорнер, и то, что она с такой простотой и скромностью пишет о себе. Прошу заверить ее в моем глубоком сочувствии и желании сделать все, что в моих силах, чтобы как-то утешить ее.

Мы живем в прелестном загородном доме, где я все время усердно трудился и теперь, после недельного отдыха, вновь собираюсь приняться за работу, чтобы закончить "Холодный дом". Кэт и Джорджина, право же, с нетерпением предвкушают свой визит в Шерборн, в то время как я, одинокий скиталец, отправлюсь через Альпы в Италию. Вчера вечером я видел "Сон в летнюю ночь" в постановке "Опера Комик" (очень хорошей). То, как поэт Вилли Эм Шейкес Пиир напивается в обществе сэра Джон Фоль Стафа, затем сражается с благородным рыцарем Лор Латимииром (который влюблен в уже известную Вам из истории придворную даму по имени Миис Олиивия) и как только замечает признаки любви к нему у английской королевы, дает обещание впредь так не делать, - чем производит чрезвычайно сильное впечатление. Или взять хотя бы королеву Елизавету, которая в непроницаемой маске из черного бархата - два дюйма в ширину и три в длину - ходит за ним по кабачкам, а то и еще худшим местам, и осведомляется у лиц сомнительной репутации о "дивном Вильяме" - все это невыразимо смешно. И все же вся эта чепуха поставлена с поразительным вкусом.

Мне очень понравилась присланная Вами книга. Это одна из самых мудрых, мужественных и крайне полезных книг, какие я читал. Я перечитываю ее вновь с огромным удовольствием и восхищением.

Всегда любящий Вас, дорогой Макриди,

Ваш...

291

МИССИС РИЧАРД УОТСОН

Тэвисток-хаус,

пятница, 13 января 1854 г.

Дорогая миссис Уотсон,

Я узнал, что Вы в Брайтоне, в тот самый день, когда послал Вам рождественский номер в Рокингем. Я послал бы Вам еще один экземпляр в Брайтон, но меня остановило опасение, что я создаю вокруг этого дела слишком много шума. И когда я подумал о том, что рокингемский экземпляр могут отослать в Брайтон, и представил себе, как два объемистых конверта одновременно появляются за завтраком в Джанкшен-хаус, мною овладела какая-то комичная застенчивость. Я в восторге от бирмингемской аудитории, которая оказалась исключительно чуткой. Мне - да думаю, что и никому - в жизни не приходилось видеть ничего интереснее, чем этот вечер для рабочих. Их было две с половиной тысячи, и более тонких и внимательных слушателей невозможно себе представить. Они ловили каждое мое слово, все поняли так как нужно, смеялись и плакали с самой восхитительной искренностью и так воодушевили меня, что мне показалось, будто я живым возношусь на небо вместе со всеми своими слушателями.

Зал, где проходили чтения, чрезмерно велик для этой цели; но я тщательно все обдумал и, по-моему, добился того, что даже сидевшие в самых дальних рядах слышали все так же ясно, как если бы я читал для них в своей собственной комнате. Накануне первого вечера я несколько опасался, что мне не удастся сделать незаметными необходимые для этого усилия, но я очень скоро с удовольствием обнаружил, что это мне удалось и что, судя по всему, мы уже на первой странице так славно спелись, как будто сидели все вместе у камина.

Немногое из того, что я видел за границей, так поразило мое воображение, как электрический телеграф, подобно солнечному лучу насквозь пронзивший жестокое, древнее сердце римского Колизея. Даже на вершинах Альп, среди вечных снегов и льдов, я увидел столбы, защищенные несколькими подпорками от ярости горного ветра. Я уж не говорю о том, что он проходит и по морскому дну, о чем я вспомнил, переезжая через Ла-Манш.

Всегда преданный Вам, моя дорогая

миссис Уотсон.

292

РОБЕРТУ РОУЛИНСОНУ

Тэвисток-хаус,

25 января 1854 г.

Дорогой сэр.

Поверьте, все мы в высшей степени тронуты тем, что Вы столь любезно вспомнили о нас, и очень обязаны Вам за приглашение; но, будучи лояльными в разумных пределах, мы мало интересуемся подобными зрелищами и потому считаем, что Вам следовало бы передать места, столь любезно нам предложенные, каким-нибудь более достойным лицам. Последней церемонией такого рода, на которой мне довелось присутствовать, была коронация королевы, и она показалась мне гораздо более скучной, чем моя обычная загородная прогулка. Что касается парламента, то там так много говорят и так мало делают, что из всех связанных с ним церемоний, самой интересной показалась мне та, которую (безо всякой помпы) выполнил один-единственный человек и которая заключалась в том, что он прибрал помещение, запер дверь и положил в карман ключи...