От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России - Ирина Владимировна Юкина

и что ее освобождение произойдет вместе с пролетариатом в результате победы пролетарской революции, которая уничтожит и частную собственность, и буржуазную семью. Российские социал-демократы не разрабатывали теоретически женскую проблематику, считая, что труды Ф. Энгельса и А. Бебеля в достаточной степени осветили этот вопрос. Единственной отечественной работой марксистской направленности в то время была брошюра Н. К. Крупской «Женщина-работница» (1901)701, которая адаптировала основные идеи социал-демократической мысли и свела все к утверждению, что через занятость в производстве и участие в классовой борьбе женщина обретет свою свободу.

Интереса к проблеме не было, актуальности ее никто не видел. В этом было некое странное противоречие, так как в год образования социал-демократической партии (1898) около 15% ее членов составляли женщины. Это был очень большой процент, к которому социалистические партии на Западе не могли и приблизиться702. Существенно то, что этот процент составляли женщины преимущественно «средних классов», имевшие за плечами как минимум гимназическое образование. Работа среди женщин-работниц практически не велась, и РСДРП не стала партией работниц703.

Напрашивается вывод, что включение в программу партии пункта о равном по признаку пола избирательном праве и защите прав работниц – дань собственно социалистической теории. Защита прав работниц предполагалась по следующим направлениям: охрана материнства, охрана труда женщин, установление 8-часового рабочего дня и назначение инспектрис в отрасли с преобладанием женского труда. При всей схематичности программы по «женскому вопросу» не считаться с ней другие партии не могли. Недаром феминистки оценивали декларации социалистов как «идеалистическую проповедь»704, которая помогла им вписать свои требования в политическую риторику.

До 1905 года «женский вопрос» не вставал у социалистов в практической плоскости, а затем вылился в редкие спорадические попытки наладить работу среди пролетарок (при подготовке к съезду равноправок, например) и в жесткую конфронтацию с феминистками. Инициатором и того и другого была А. Коллонтай.

Разница между большевиками и меньшевиками в решении «женского вопроса» выражалась в том, что первые рассматривали проблемы женщин жестко с классовых позиций и отказывались от каких-либо союзнических соглашений с женским движением. Меньшевики демонстрировали большую гибкость и шли на совместную работу с женскими организациями. Вслед за А. Бебелем они считали, что феминистки и социалистки могут сражаться отдельно, но маршировать вместе. Поэтому многие меньшевички открыто принимали участие в деятельности феминистских организаций.

Эсеры также выступали за уравнение гражданских прав мужчин и женщин. Они разделяли общий для социалистов взгляд на женщин как на партнеров в политической борьбе, но конкретной программы по «женскому вопросу» не имели.

Трудовая народно-социалистическая партия признавала политическое равноправие женщин и последовательно отстаивала этот пункт своей программы, сотрудничая с феминистскими организациями. Крестьянину-трудовику Рыжкову принадлежит известная фраза, сказанная им при обсуждении ответа на речь Николая II при открытии Государственной Думы: «Мы забываем в русском парламенте о русской женщине, которая наряду с другими боролась за свободу. Мы забываем, что сын рабыни не может быть гражданином»705. Трудовики также включили в свою программу положение о необходимости законодательной охраны материнства и выступали в Думе «ходоками» от феминисток, то есть были уполномочены последними представлять их интересы. 21 февраля 1911 года трудовики внесли на рассмотрение Думы законопроект «О всеобщем избирательном праве», который предполагал выборы без различия пола на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования. Законопроект был передан в комиссию законодательных предположений, но до конца полномочий III Думы не рассматривался.

Конституционные демократы на своем первом съезде в октябре 1905 года при первом голосовании (42 против 5) постановили признать женское политическое равноправие, но после вмешательства П. Н. Милюкова, заявившего, что он выйдет из партии, если этот пункт будет обязательным условием членства, произошло переголосование. 24 голосами против 23 пункт о признании равных избирательных прав женщин стал необязательным для членов партии народной свободы. На II съезде в январе 1906 года эта позиция была пересмотрена. В целом позиция кадетов в «женском вопросе» выдавала непроработанность проблемы женского политического участия. Позднее партия кадетов активно сотрудничала с равноправками, некоторые члены партии – мужчины вошли в женские организации: например, С. Г. Ведерников стал впоследствии членом правления Санкт-Петербургского женского клуба.

В свою очередь, женщины – графиня В. Н. Бобринская, М. Бларамберг-Чернова, В. А. Морозова, А. С. Милюкова – активно участвовали в создании конституционно-демократической партии, разрабатывая «женский вопрос» применительно к либеральной доктрине. Из кадетских рядов вышло немало известных феминисток, которые адаптировали феминистскую идею к партийной работе и добились реальных успехов. Так, например, кадеты поставили в повестку первой сессии IV Государственной Думы законопроект о предоставлении женщинам без всяких ограничительных цензов всей полноты электоральных прав на выборах в Государственную Думу.

Кадетки вошли в состав Временного правительства (С. В. Панина, А. В. Тыркова). С. В. Панина стала первой в российской истории женщиной, занявшей государственный пост в ранге товарища министра (сначала призрения, а затем просвещения).

Правый фланг российского либерализма – октябристы, как и монархические организации, не поддерживали идеи женского политического равноправия. Но октябристы были более осторожны в «женском вопросе». Они видели цель женского движения в решении семейных проблем женщин и поддержали в Думе некоторые законопроекты, продвигаемые женскими организациями. Например, 3 июня 1912 года октябристы внесли законопроект о раздельном жительстве супругов, о снятии паспортных ограничений с женщин, о расширении поводов к разводу, об уравнении женщин в правах наследования. Другими словами, они мыслили «женский вопрос» в традиции и представлениях XIX века. Позднее они признали избирательные права женщин в местном самоуправлении. Лидер партии А. И. Гучков заявил по этому поводу:

Я принадлежу к такой партийной группе, которая не провозгласила абсолютного женского равноправия во всех отраслях нашей государственной и общественной жизни. Но мы считаем, что <…> в местном самоуправлении вполне созрел вопрос о предоставлении женщинам права участия рядом с нами706.

Накануне выборов в III Государственную Думу «Союз 17 октября» обратился с воззванием к женщинам Москвы, предлагая обладательницам ценза передавать право голоса сторонникам «умеренно прогрессивных элементов», понимая под ними себя. На страницах женской прессы прозвучал «ответ москвички»: «Союз решил, наконец, снизойти до игнорируемого им до сих пор женского населения, пожаловал их даже в звание гражданок»707. И если женщины действительно заслуживают этого звания, «то они дадут должную оценку этим внезапным комплиментам и поймут цели партии, которая упорно отказывается включить в свою программу требование избирательного права без различия пола»708. Московское отделение Союза равноправия женщин рекомендовало женщинам, имеющим ценз, «в собственных интересах» голосовать только за партии, которые признали равноправие женщин709.

Практически все участники