Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года - Инна Соболева

Свадьба состоялась 4 января 1801 года. Невесте было восемнадцать лет, жениху – двадцать три. Он был страстно влюблен в другую девушку, мечтал на ней жениться, но Наполеон решил иначе, а Людовик был слишком слабохарактерен, чтобы противиться воле брата.

Констан вспоминал, что «добрая Жозефина делала всё, что только от неё зависело, чтобы сблизить супругов, она сознавала, что это супружество было делом рук её, и ей хотелось соединить свой личный интерес или, по крайней мере, то, что она считала таковым, со счастьем своей дочери; но все её усилия и просьбы оставались бесплодными».

«Ей хотелось соединить свой личный интерес или, по крайней мере, то, что она считала таковым, со счастьем своей дочери…» Что значит эта фраза верного камердинера, знавшего о жизни своих хозяев едва ли не больше, чем они сами? Какими тайными мотивами руководствовалась Жозефина, устраивая этот заранее обречённый брак? Предположить, что счастье дочери её не интересовало, невозможно. Гортензию она любила. Очень любила. Что же это за личный интерес? Подозреваю (утверждать не смею), что дело было в том, что она убедилась окончательно: родить Наполеону наследника сама уже не сможет. Жить под постоянной угрозой, что он её бросит, не было сил. Вот она и решила: Гортензия родит сына, в котором сольётся кровь Богарне и Бонапартов. Это будет как бы их общий ребёнок. Почему бы ему не стать законным наследником?

Но когда Гортензия родила первого сына, Наполеона Людовика Карла (это случилось в 1802 году), поползли слухи о том, что она была любовницей отчима и её первенец – сын Наполеона. Уже двести лет прошло, а слухи всё не утихают. Историки ожесточённо спорят, была ли падчерица любовницей Бонапарта.

Судя по всему, это совершеннейший вымысел, скорее всего, рождённый в недрах семейства Буонапарте, люто ненавидевшего Жозефину и готового на всё, чтобы развести её с мужем, а уж если не получится, хотя бы отравить ей жизнь. Но грязный слух отравил существование вовсе не Жозефины (она хорошо знала свою дочь), а несчастного Луи. Подозрительный, неуверенный в себе, он мучил жену безобразными сценами ревности, а желание Наполеона усыновить племянника лишь усугубило его подозрения. Он категорически отказался дать разрешение на это усыновление. Наполеон переубедить брата не сумел. Или не успел. Мальчик прожил всего пять лет.

Других сыновей Людовика Наполеон усыновить и сделать своими наследниками не пытался. Сторонники версии, будто отцом первого сына Гортензии был сам Наполеон, видят в этом факте подтверждение своего мнения. На мой взгляд, абсолютно безосновательно. Думаю, это свидетельствует, во-первых, о том, что Наполеон нежно любил именно Наполеона Людовика Карла, а не просто сына Гортензии и Луи; во-вторых, не получив согласия брата на усыновление, наблюдая дикие скандалы, которые тот устраивал Гортензии, Наполеон просто не хотел давать лишний повод для семейных ссор. Гортензия родила в браке ещё двух сыновей. Первый из них, вернее – второй после умершего первенца, Наполеон Луи, был юношей вполне достойным, охотно и много учился, серьёзно занимался наукой, особенно увлекала его механика. Изучал прошлое семьи Буонапарте, перевел и опубликовал «Историю падения Рима», написанную одним из своих предков, Якопо Буонапарте, сам написал «Историю Флоренции». Не был он, как и большинство членов этой семьи, равнодушен и к политике. Вместе с младшим братом Шарлем Луи Наполеоном (будущим Наполеоном III) примкнул к отряду итальянских инсургентов, восставших против власти римского папы. Женился он по любви на своей двоюродной сестре Шарлотте, дочери дядюшки Жозефа Бонапарта. Она вполне разделяла свободолюбивые устремления мужа. Скончался неожиданно, от детской болезни – кори. Гортензия была безутешна.

Но у неё оставалось ещё два сына. Оба не только относились к ней с нежностью, но высоко ценили её ум и проницательность. Одного из них я уже упоминала. Это Шарль Луи Наполеон, вернувший французский трон династии Бонапартов, потом этот трон потерявший, ставший последним монархом в истории Франции. Но подробный рассказ о нём заставил бы очень далеко уйти от темы книги, а в этом контексте он интересен только тем, что был сыном Гортензии, которого растила и воспитывала она одна, без какой-либо помощи со стороны. Но эти заботы предстоят ей уже после реставрации Бурбонов.

А в 1806 году Наполеон возвёл Луи и Гортензию на голландский престол. Луи по мере сил пытался отстаивать перед братом интересы своих подданных. Гортензию проблемы голландцев особенно не занимали. Отношения с мужем складывались так, что она постоянно искала повод держаться подальше от Гааги.

Людовик если не разрешал официально, то закрывал глаза на нарушения режима континентальной блокады. Это привело к оккупации Голландии французскими войсками. В знак протеста Луи демонстративно отрёкся от престола. После отречения супруги уже не жили вместе. Для обоих это стало освобождением. Луи большую часть времени лечился на европейских курортах. Гортензия поселилась в Париже.

Наполеон любил и брата, и падчерицу, сочувствовал обоим, но (уже в изгнании, на острове Святой Елены) жаловался на её непокорный, неуживчивый нрав. Констан рассказывал, что ссыльный император, в бессчётный раз анализируя прошлое, сетовал на Гортензию: «Последовала бы за мужем в Голландию и оставалась бы при нём, Людовик не бежал бы из Амстердама, а я не был бы вынужден присоединить его королевство к Франции, что способствовало моей погибели в Европе, и многое другое совершилось бы совсем иначе».

В 1810 году у двадцатисемилетней экс-королевы Голландии начался пылкий роман со шталмейстером её двора генералом Шарлем де Флао, внебрачным сыном Талейрана, самого непримиримого врага Наполеона. Флао и стал отцом её четвёртого сына, герцога Шарля Огюста де Морни. Младшие сыновья Гортензии были дружны. Шарль активно участвовал в перевороте 2 декабря 1851 года, в результате которого старший из братьев, президент Французской республики, объявил себя императором Наполеоном III. Если кто-то отважится открыть роман Альфонса Додэ «Набоб», то узнает о младшем сыне Гортензии много интересного. Именно Шарля де Морни, у которого знаменитый писатель служил секретарём, изобразил он под именем Мора.

Сотрудничая с Александром Михайловичем Горчаковым, герцог де Морни много сделал для восстановления добрых отношений между Францией и Россией. Кстати, будучи послом в Санкт-Петербурге, он женился на княжне Софье Сергеевне Трубецкой. Ходили весьма упорные слухи, что она – внебрачная дочь Николая I. Получается, что в этом браке слилась кровь Бонапартов, Талейранов, Богарне и Романовых. Занятное скрещенье…

Но всё это будет много позднее, а в тяжёлые для Жозефины дни развода с Наполеоном Гортензия не расставалась с матерью. Вместе пережили они падение империи, поражение человека, который был обеим бесконечно дорог. Потом вместе очаровывали ещё одного монарха – русского царя Александра. Злопыхатели (а их немало и сейчас, почти через два века после описанных событий) утверждают, что две опытные кокетки, забыв о трагической судьбе своего бывшего мужа и отчима, использовали все средства обольщения, чтобы пополнить свои коллекции любовников ещё одним, самым, пожалуй, завидным персонажем. Те же, кто хорошо знал мать и дочь, уверяют, что обе они старались стать друзьями Александра Павловича в надежде, что это поможет хоть как-то облегчить участь Наполеона.

Легкомыслие Жозефины – не секрет. Но и она, и её дочь были не из тех, кто способен предать в трудную минуту. Думается, познакомившись с ними, Александр оценил и это их качество. Но побудило его приехать с визитом в Мальмезон не желание познать высокие душевные свойства членов семьи побеждённого соперника, а вполне естественное любопытство. Покоритель Парижа попросил принять его. Жозефина любезно согласилась. Ей тоже было любопытно.

Накануне Александр побывал в Рамбуйе – отдал визит вежливости второй жене Наполеона. Был изысканно любезен, обещал поддержку. Да иначе и быть не могло: был он человек воспитанный, а она – не только жена Наполеона, но и дочь главного союзника. Впечатления Мария Луиза на русского государя не произвела. Вернее, вызвала недоумение: что нашёл великий человек в этой, прямо скажем, невыразительной особе? Другое дело Жозефина. Не прошло и получаса, как он был покорён и готов изгнать Бурбонов из Франции и вернуть трон Жозефине (шутка, разумеется, но не очень далёкая от истины)…

Жозефина повела своего нового поклонника и, как она хотела надеяться, – друга в парк, который много лет обустраивала и которым чрезвычайно гордилась. Там и встретилась им молодая женщина с двумя очаровательными детишками – Гортензия. Александр был приветлив. С мальчиками пробовал шутить, младшего ласково погладил по голове. Тот улыбнулся радостно и открыто. Кто из видевших этот благословляющий жест мог вообразить, что царственный победитель Наполеона встретился с будущим преемником великого императора французов, Наполеоном III? Ни Александру, ни Жозефине не суждено узнать о судьбе этого кудрявого малыша. А два других свидетеля той памятной встречи, мать и брат мальчика, доживут. Гортензия, наверное, будет вспоминать…