Рунет. Сотворенные кумиры - Юлия Идлис

Существует жанр, придуманный Линор, который мною по-детски у нее сплагиачен и обозван «мелким жемчугом», — то, из чего выросла ее «Недетская еда». Где прелесть персонажей состоит именно в том, что из записанных за ними на протяжении нескольких лет слов и складывается их характер. Когда закрываешь книжку, ты можешь про каждого, кто в ней процитирован, рассказать порядочную историю. Притом что там вообще нет ни одного факта биографии, ничего — просто люди что-то говорят, и она за ними записывает. Ты закрываешь книжку и видишь их, как живых, а в какой-то момент знакомишься с ними, с живыми, и у тебя есть возможность сверить впечатления.

Мне интересно не придумывать каких-то персонажей, мне интересно за ними именно записывать. До 2005 года у меня в ЖЖ было очень много конкретного про меня. Как меня кроет от несчастной любви, кто что сегодня ел на ужин, как меня мама ругала. Потом этого стало все меньше и меньше, потому что это никого не интересует. Правда, не интересует. А при условии, что это все читает и твоя несчастная любовь, и его родители, и девушка твоей несчастной любви, и вся учебная часть, тебе с какого-то момента просто себе дороже это писать. Поэтому лучше писать про другое.

Можно писать на группу из десяти человек. Но группе из десяти человек ты все равно расскажешь все лично за чашечкой чая. Мне трудно с подзамочными записями на группу, потому что у меня стоит вопрос — зачем тогда это писать. Если не всем — значит, это никому не надо.

И потом, ЖЖ — это такая история, из-за которой тебе перестают рано или поздно звонить друзья — чуть более дальние, чем близкие. Потому что всегда есть возможность зайти и посмотреть, что ты там написала. Фотки, видео, какие-то выступления, живая — значит, все хорошо. А иногда хочется, чтобы люди позвонили и спросили, что у тебя на самом деле происходит. «Ну, хорошо, мы знаем официальную версию, а что у тебя на самом деле? Давай-ка, колись».

Капитализация блога

Если Вера Полозкова вдруг уйдет из «Живого журнала», ее аудитория, конечно, резко сократится, но не исчезнет вовсе: сейчас уже многие знают ее не по ЖЖ, а по книгам, выступлениям и комментариям в СМИ. Интернет-популярность конвертируется в популярность офлайновую, которая уже не так мимолетна: телефон Полозковой как комментатора молодежно-литературно-развлекательных тем уже никуда не денется из баз данных многих столичных изданий, даже если она перестанет вести свой блог. Она состоялась как медийная персона, пусть и небольшого масштаба. И это многих раздражает — по двум причинам.

Во-первых, vero4ka состоялась благодаря ЖЖ — площадке, на которой возможно все. Публикации, участие в жюри блогеров международного кинофестиваля «2MORROW/3aBTpa» в 2007 году, прямые эфиры на ТВ и радио — все это получилось из разгильдяйского дневникового флуда, из рассказов юной девочки о мальчиках, которые ей нравятся, и экзаменах, которые она сдает. Огромная часть русской блогосферы видит в этом чудовищную несправедливость.

Во-вторых, несмотря на свою бешеную активность, vero4ka — все же не самый популярный из блогеров, она даже не входит в десятку самых читаемых блогов «Живого журнала».

— Я прекрасно понимаю, что в жюри фестиваля «Завтра» я оказалась, потому что все остальные отказались. Потому что я такой младший научный сотрудник. Можно позвать Марту Кетро, Тёму Лебедева, Имморалиста, «Другого». Drugoi, собственно, и был позван, но у него случились какие-то проблемы семейные. Я 25-я по списку, и пока до меня дойдешь в этом рейтинге, уже можно все проклясть. Я, кстати, очень нежно отношусь ко всем мультитысячникам, — добавляет Вера с ухмылкой, которая делает ее похожей на обычного юзера, наблюдающего за растущей популярностью соседнего «дневничка». — Часть из них вообще на моих глазах становились мультитысячниками. Marta_ketro, например, не так давно в ЖЖ; я дольше, чем она.

Примечательно, что почти все мультитысячники, о которых с ироническим вздохом вспоминает Полозкова, давно нашли способ капитализации своей сетевой популярности. Marta_ketro и Immoralist быстро стали «бумажными» писателями. Тёма Лебедев с помощью своих читателей доставал детали для ремонта «Мумусика», собирал предложения по улучшению сервиса Livejournal, чтобы представить их на совете директоров, и использовал коллективный разум читателей для работы над дизайном дорожных знаков и пешеходных переходов с подсветкой в Тюмени. Drugoi работает в СУПе и ездит на фестивали и презентации, аккредитовываясь туда от своего блога. A vero4ka до сих пор, кажется, не очень понимает, зачем это все нужно: ей интересно просто вести блог.

Самый первый пост на 20 с чем-то комментариев в ее журнале был написан 23 февраля 2003 года. Он начинался так: «Если бы я была мальчиком, я была бы кареглазым белозубым брюнетом метр-девяносто-четыре, с косой саженью в плечах, узкими бедрами, сексуальной двухдневной щетиной и железными бицепсами. Я была бы в стиле Boss или Lacoste, мне было бы года двадцать два, и сам черт был бы мне не брат. Я носила бы идеально белые свитера в обтяжку, джинсы от Gucci и шарфы от Gant, у меня были бы сногсшибательно дорогие ботинки, длинные смуглые пальцы с ухоженными ногтями и убийственно правильной формой лунки, Audi TT и два высших образования. Я знала бы, вдобавок к английскому, еще итальянский, арабский, французский и шведский, зарабатывала бы тысячи по четыре условных единиц в месяц, летала бы на уик-энды на остров Пасхи, и ранг у меня был бы ничуть не меньше ранга Льва Долгачева».

В этом посте больше всего умиляет разница между запросами гипотетического «мальчика» — Ауди ТТ, джинсы от Gucci, уик-энды на острове Пасхи — и зарплатой всего в четыре тысячи долларов.

— Как это «мало»? — удивляется Верочка, когда я говорю ей об этом. — А, ну мало. Ты пойми, у меня при этом было 100 рублей в месяц в кармане. То есть я приходила в «Охотный ряд» и ничего не могла себе там купить, кроме шнурков каких-нибудь и заколочки. И то — лучше не надо. Я очень нищий ребенок, я не знаю, ни сколько люди зарабатывают, ни сколько хотят.

— До сих пор не знаешь?

— Ну нет, я уже могу купить себе платьишко в «Охотном ряду», — гордо улыбается она и, не выдержав, хохочет. — А это у нас 2003 год, мне 17 лет, второй курс, мамины свитера все еще продолжают носиться, мне Аня Заболотная дарит вещи какие-то. Заболотная заходит в ArtPoint и покупает кольцо за 600 рублей — у меня тяжелый шок. 600 рублей — это мяса купить, фруктов даже купить, чая купить и шоколадку еще купить, а она кольцо покупает! Я в Школу юного журналиста ходила из года в год в одном и том же свитере: это был единственный пристойный свитер, а я очень уважала храм науки.

Близкий друг Полозковой фотограф Яков Печенин как-то в шутку написал, что у блога vero4ka тираж больше, чем у иных глянцев, и предложил продавать туда рекламу: спонсор поста о несчастной любви — прокладки Always, спонсор поста о победе над Голландией — мужской дезодорант Old Spice.

— Я не очень представляю, как это будет выглядеть, — Вера морщится, словно ей предложили продать пусть не Родину, но, скажем, родной город. — Это надо слово свое продавать, типа «вот это ешьте, а это не ешьте». Но для этого надо сильно разлюбить это место [ «Живой журнал» — Ю.И.], понимаешь? Не чувствовать никакой личной заинтересованности ни в нем, ни в людях. А я по-прежнему их воспринимаю как собеседников, даже если они мне пишут: «Вы блядь, и вам должно быть стыдно». Я пытаюсь считать их равными, потому что меня воспитывали так: снобизм — это плохо. А как только ты начинаешь себя считать блогером всея Руси, великим и ужасным, которому нужно бабло, поэтому он будет своей аудитории толкать что-то, — все, ты не диалог ведешь, ты зарвался.

В этом разница между старожилами и новым поколением мультитысячников. Старожилы пришли в интернет, когда, по меткому замечанию какого-то пользователя в комментариях к одному из постов о смерти создателя «Рамблера» Дмитрия Крюкова, «весь Рунет можно было скачать на флешку». Поэтому у них есть чувство локтя и четкое понимание своего места в общей иерархии: Роман Лейбов — блогер № 1, Антон Носик и Норвежский Лесной — блогеры № 2, Тёма Лебедев — блогер № 3, и так далее.

У тысячников следующего «призыва» ощущение общей иерархии отсутствует. Каждый из них, пришедший в уже разросшийся русский интернет, стал популярен в своем кругу, в своем сегменте. Средний читатель блогов больше не обязан знать всех популярных блогеров наперечет. Блогосфера разбрелась по интересам: литературная тусовка, гей-тусовка, кулинарные сообщества, журналистские круги. Популярность перестала быть абсолютной.

— Вот «Лепрозорий» — это закрытый сайт. Там тоже есть свои знаменитости — их человек 20, и среди них есть абсолютные боги среди людей. И вот они придут, например, в какое-нибудь приличное общество и скажут: «Я пятизнак на Лепре!» — а человек в ответ: «А что это такое?» — улыбается Вера на мой вопрос о том, что такое тысячник в ЖЖ. — Ну какой тысячник, о чем ты? То же самое — сказать: «Я признанный автор журнала “Новый мир”». Кто читает «Новый мир»? А кто читает ЖЖ?