Птицелов - Юлия Остапенко

Интересно, а своего котёнка он не переоценил?

Лукас тихонько хохотнул, вспомнив, как она ощерилась (даже в этот раз!), когда он так её назвал. Они встретились в таверне, она пришла первой и вскочила при его приближении, а Лукас небрежно кивнул ей и сказал: «Здравствуй, котёнок». И она тут же села обратно — одной этой фразой Лукас немедленно разрушил все иллюзии, которыми она, без сомнения, тешила себя по дороге. Она всегда себя ими тешила, сколько бы он её ни вызывал… а впрочем, это и было-то всего раза два или три, и то лишь потому, что Лукас знал, как это важно для неё. И иногда бросал ей эту подачку — обглоданную кость своей верной собаке. Это было единственное, что он мог ей дать. Если она когда-нибудь и ненавидела его, то только за это.

Рысь пила, как сапожник, и ругалась матом, как настоящий рыцарь. Она совершенно не менялась. Впрочем, это Лукасу в ней нравилось. Это его забавляло.

«Так, значит, мальчику нужен телохранитель?» — презрительно подытожила она, грохнув о столешницу винной кружкой, когда он изложил ей суть дела.

«Или соглядатай. Называй как хочешь», — пожал плечами Лукас. Укол попал в цель. Рысь — его маленький взъерошенный котёнок — гордо расправила плечи.

«В соглядатаи не нанималась», — надменно заявила она, и Лукас мысленно зааплодировал ей — сдержанно и демонстративно. Хотя по-хорошему стоило бы влепить ей пощёчину. Ох, какая она всё-таки ещё соплячка.

«Отчего так? — беспечно спросил он вместо этого. — Ты ведь наёмник? Так не всё ли равно, для чего тебя нанимать? Если хочешь надбавки за грязную работу, так и скажи».

Это было жестоко с его стороны, но ему хотелось поставить её на место. Всё-таки то, что они так редко виделись, не могло не сказываться, и порой она начинала наглеть. А ей надлежало помнить, что, несмотря на его слова, разница между ним и простым нанимателем очень велика.

Рысь отреагировала так, как Лукас и предполагал: яростно сверкнула тёмными глазами, а потом сказала какую-то глупость — вроде, что не для того её тренировал сам сэйр Вариан, чтоб она шпионила для всяких , и так далее. Лукас слушал, морщась. Она была глупа, и это всегда его огорчало. Однако если её как следует инструктировать, она проявляла чудеса исполнительности. Никто в целом свете не смог бы перекупить её, и это было важнее даже уровня её подготовки, не столь уж выдающегося, правду говоря. Но Рысь была ему верна. Поэтому он и выбрал её. Поэтому он до сих пор заставлял себя помнить, что где-то на свете живёт Милла Уэррик по кличке Рысь. А точнее говоря, просто научился в нужную минуту о ней вспоминать.

«Не возбуждай его подозрений лишний раз, — наставлял он её. — Но и не позволяй ввязываться в ненужные переделки. Помогай во всём советом и делом. Лучше делом, потому что советов он слушать скорее всего не станет. Вероятно, вас попытаются убить прежде, чем вы достигнете Мекмиллена. Делай что хочешь, но он должен жить. Хотя, если очень захочется, разрешаю тебе его покалечить».

«Вот уж спасибо», — пробормотала Рысь; к тому моменту она уже порядком надралась, но её взгляд был твёрд, а мысль напряжённо обрабатывала его инструктаж. В такие минуты она превращалась в настоящую машину для убийства, и тогда Лукас восхищался ею. Она это, без сомнения, знала, иначе не стала бы такой, какой стала. Она сделала это ради него.

«Но если случится что-то серьёзное, — продолжал Лукас, не отпуская её взгляда, и взял её за руку, так что она содрогнулась от неожиданности и он ощутил мурашки, побежавшие по её коже, — слышишь меня, при любой действительно серьёзной опасности — сразу же дай мне знать! Я в три дня доберусь до Предплечья, если будет нужда, и сам вас найду. Твоей задачей будет продержаться эти три дня, не позволить ему умереть и, желательно, не умереть самой».

«Это… в-важно для тебя?» — запинаясь, проговорила она, и Лукас ответил: «Да. Очень».

— Ну что вы там опять делаете! — сердито протянула Селест.

— Камин почти погас, — не оборачиваясь, ответил Лукас. Теперь огонь снова разгорелся, близкий жар лизал его грудь, а по спине потянуло холодом.

— Идите ко мне.

Он не двинулся с места.

Когда её руки легли ему на плечи и скользнули к шее, он прикрыл глаза. Ноги начинали затекать. Интересно, сколько времени он вот так просидел на корточках перед камином? Спереди грело пламя, а сзади — женское тело.

— Я вылезла ради вас из постели. Ненавижу вас.

Он поймал её руку, и, повернув голову, поцеловал в хрупкое запястье. Потом спросил:

— Ну и зачем я вам сдался?

— Сама не знаю. При дворе сейчас такая тоска. У королевы новый любовник, она увлечена и добра, а когда она добра, то никого не казнит, и это так скучно. Мы целыми днями вышиваем и читаем рыцарские романы. Если бы не епитимья преподобного Дерека, я бы сама оттуда сбежала.

— В замке считают, что вы всё ещё отбываете наказание?

— А разве нет?

Лукас резко обернулся, вскочил, и Селест тонко взвизгнула, когда он крутанул её и рывком прижал к себе.

— Ну-ка, ну-ка, — грозно проговорил он. — Может, мне теперь оскорбиться?

— Вы мне рёбра помнёте! — возмутилась она. — Мой муж снесёт вам голову!

— Думаете? А я бы на его месте только спасибо сказал, если бы кто-нибудь удавил мою неверную жену.

— Вы плохо знаете моего мужа.

— Я его совсем не знаю, месстрес.

— Ах вот как?.. — её взгляд стал пристальным. — И вас нисколько не волнует, кто он?

— Нисколько. Вас же это не волнует, как я вижу.

И он решительно поволок её в постель, намереваясь утомить окончательно, чтобы она наконец его прогнала. Ему нужно было кое-что обдумать. А уйти сам он почему-то не мог.

Он уже почти добился намеченного, когда в дверь робко постучали. Лукас не собирался отзываться, но Селест, помедлив немного, отстранилась от него, из чего он заключил, что вполне преуспел в своих намерениях. Она виновато взглянула на него.

— Простите, я жду вестей… Ну, кто там!

Дверь приоткрылась, в щель просунулась растрёпанная голова. Лукас демонстративно ткнулся лицом в подушку, показывая, что его здесь нет.

— Месстрес Селест, вам…

— Илье! Во-первых, что за вид? Во-вторых, где твои манеры?!

— Прошу прощения, месстрес…

Голос умолк — то ли в смущении, то ли в потрясении. Лукас поднял голову и посмотрел на растрёпанного парня, переминавшегося с ноги на ногу у двери. Несколько мгновений не сводил с него взгляда, потом перекатился на бок и подпёр голову рукой.

Мальчишке, похоже, хотелось сквозь землю провалиться.

— М-месстрес… вам послание, месстрес! Гонец прибыл. Говорит, дело срочное…

— Я сейчас выйду. Приведи себя в порядок. Ты что, в курятнике ночевал? Не найти в наше время нормального стюарда, — раздражённо бросила Селест, вставая, когда за Илье закрылась дверь.