Амара - Ричард Карл Лаймон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Только хотя бы это сделай как надо.
Браун пустился по переулку рысью, обшаривая глазами каждый сантиметр. Но здесь тоже никого не было.
Оно? Она! Краус не в своем уме. Насмотрелся ужастиков. Или так, или он выдумал все это дерьмо, чтобы оправдать свою трусость.
Только вот у этого придурка не хватало бы воображения, чтобы придумать такое.
Девушка действительно выглядела довольно странно, хотя хорошо рассмотреть он ее не смог, но ее внешность действительно наводила на размышления.
В конце переулка полицейский притормозил и осмотрел улицу, на которую выбежал, тени деревьев вдоль нее, газоны и дома.
Эта штука - эта девушка - могла быть где угодно.
Прятаться в тени.
Выжидать.
Поджидать его.
Затем он заметил уличный знак слева от себя и подбежал ближе, чтобы убедиться.
На вывеске было написано Кленовая.
Вот дерьмо!
Пока они были в "Бургер Паласе", на Кленовой произошло что-то нехорошее. Он не знал, что именно. Они получили вызов к женщине, как только вернулись в свой отдел и зарегистрировались. Диспетчер посылал сюда все свободные подразделения. Здесь произошло что-то вроде бойни.
Браун перебежал улицу и вошел в следующий переулок. Впереди него, казалось, ничего не двигалось. Однако нужно было проверить. Это был последний квартал перед полем. Полицейский надеялся, что если преступница побежала в эту сторону, то ее будет легче обнаружить на открытом пространстве, если только она не спрячется в кустах или еще где-нибудь.
Он шел быстро, вглядываясь в темноту навесов для машин, щелей между гаражами, кустарников вдоль огороженных задних дворов. Браун был уже на полпути к аллее, когда ближайшие ворота распахнулись. Он обернулся.
Темная фигура вынырнула из темноты с белым свертком на руках.
Его рука метнулась к пистолету, выхватила его, прицелилась. Большим пальцем он отвёл курок назад.
- Стоять, мать твою!
- Не матери меня, ниггер.
Чернокожая женщина в темной ночной рубашке и белым пластиковым пакетом в руках уставилась на него.
Браун убрал пистолет в кобуру.
- Простите, мэм.
- Леди не может уже выбросить свой мусор, чтобы на нее не набросился полицейский.
- Дайте мне это. - Он взял у нее пакет. – Я вам помогу.
- Спасибо. – С сарказмом произнесла она. - Что вы делаете здесь посреди ночи, если можно поинтересоваться?
- Служебные дела.
- Я и не думала, что собачьи.
Вежливо улыбаясь, он опустил мешок с мусором в контейнер и закрыл крышку.
- Я не хочу вас тревожить, мэм, но в этом районе скрывается подозреваемый в убийстве.
- Это не я, так что лучше утащу свою хорошенькую задницу отсюда, большое спасибо. - Она развернулась, не прощаясь.
Браун смотрел, как женщина скрывается за воротами, и он снова остался один. Некому было даже прикрыть ему спину. Не самая лучшая ситуация для полицейского.
Полицейский продолжил движение по переулку. Ближе к его концу, он заметил бледную фигуру на вершине мусорного бака и прищурился, пытаясь разглядеть подробности в темноте.
Похоже на ребенка. Ребенка!
Тот лежал голый на крышке бака, руки свисали по бокам, ноги были вытянуты, голова поникла.
Браун покачал головой, ухмыляясь от облегчения.
Это была просто старая пластмассовая кукла, которую кто-то выбросил.
Черт, Ребе могла бы понравиться такая кукла, если бы она была в хорошем состоянии. Может, если ее отмыть...
Когда он потянулся за ней, то увидел, что ее светлые волосики мягко колышутся на ветерке
- О, Иисус, - пробормотал он, быстро отдернув руку, так и не прикоснувшись к ней. - О, Иисус Христос!
Ребенок.
- Господи!
Он пошатнулся вперед, когда внезапно что-то обрушилось ему на спину. Боль пронзила его голову.
Полицейский упал на мусорный бак, опрокинув ребенка. Тот упал, с треском ударившись головой о бетонную площадку.
Браун упал на него сверху.
Глава 42
Это была еще одна из тех ночей. Одиночество пробирало ее до костей. Оно превратилось в боль внутри нее, которую невозможно было больше терпеть. Эйприл Валсарра повернулась на кровати, крутя в руках простыню.
Да, она прибегала к различным уловкам, чтобы скоротать бессонные ночи. Но это были всего лишь уловки. Они заставляли ее чувствовать себя дешевкой. Пожирали ее самооценку.
Проснувшись утром, она спешила в душ, где пыталась избавиться от чувства стыда.
Но так и не смогла избавиться от этого чувства. Как бы она ни старалась тереться с мылом.
И вот теперь это снова происходило. Часы в коридоре внизу пробили ранний час. Эйприл лежала без сна в своей пустой кровати перед рассветом. Эти кажущиеся бесконечными часы, когда весь остальной мир крепко спал, а она, Эйприл Валсарра, бодрствовала и жаждала, просто давили на нее всем своим весом одиночества.
Она жаждала общения. Дружеского участия. Иногда она обнимала подушку и представляла, что обнимает любимого.
Сегодня это не сработало.
Женщина бесконечно меняла положение в постели, пытаясь устроиться поудобнее. Безрезультатно. Кровать казалось жесткой, какую бы позу она не приняла, в какую бы сторону не откатилась. Даже когда ей удавалось пролежать неподвижно больше мгновения, она чувствовала, как тишина давит на нее. Чувствовала одиночество, преследующее дом.
Будучи слепой, темнота ночи не имела для нее никакого значения, поэтому Эйприл вставала и бродила по дому по ночам. Ходила из комнаты в комнату в одном пеньюаре. Хотя она не могла видеть, но знала, что золотые и платиновые диски ее отца висят в рамах в его каморке. Ей было невыносимо находиться в этой комнате. Она ощущала там его слабый запах. Это навевало слишком много болезненных воспоминаний.
Эйприл прошла на кухню.
