Кольцевой разлом - Андрей Добрынин

  - Значит, по-твоему, Гитлер был выдающимся политическим деятелем,- хмыкнул Ищенко. - Это мы уже слыхали...

  - Я этого не говорил,- покачал головой Корсаков. - "Выдающийся" в моем понимании означает как минимум "достойный уважения". А Гитлер и нацисты - это, наряду с коммунистами, лишь выдающийся пример оболванивания. Никто так не подлаживался к массам, как нацисты, причем напирали они именно на самые гнусные черты массовой психологии.

  - Я, конечно, Маркса и Энгельса не успел хорошенько изучить,- задумчиво произнес Ищенко. - Но когда я их читал в институте, то, помню, мне   очень нравилось.

  - Ну и правильно, это блестящие умы,- поддержал Корсаков. - Не имеет смысла их опровергать - таких великих мыслителей может опровергнуть только сама жизнь, что и произошло с их учением о классовой борьбе. То есть сама борьба никуда не делась и никогда не денется, просто пролетариат в марксистском понимании этого слова превратился в незначительное меньшинство и потому его диктатура уже невозможна. Даже с точки зрения социальной справедливости отстаивать ее проблематично, потому что сейчас это была бы диктатура меньшинства. Но нашим коммунистам на социальную справедливость наплевать - им хочется власти, причем для себя, а не для каких-то там пролетариев. Им наплевать и на то, что Маркс нигде не писал о необходимости загнать трудящихся в стойло, заткнуть им рот и управлять ими, как скотиной, а наши коммунисты всегда именно это и практиковали. Общественная собственность на средства производства, которую изображали краеугольным камнем социализма, никогда не была общественной - ею всегда распоряжались исключительно коммунистические начальники, а вовсе не общество. Когда я жил за границей, я не представлял этого так ясно, как сейчас, когда я прожил в бывшем Союзе почти десять лет и хорошенько пообщался со здешним народом. Меня страшно забавляет, что как только речь заходит о правах человека, коммунисты сразу начинают вопить о праве на труд, медицинское обслуживание, образование - как будто право на труд, например, и свобода слова есть взаимоисключающие вещи. Тем хуже для права на труд.

  - Но ведь было же бесплатное медицинское обслуживание, и учителя регулярно получали деньги,- напомнил Ищенко.

  - Конечно, и мы собираемся это все вернуть,- сказал Корсаков. - Просто мировая практика показывает, что для осуществления этих прав совершенно не обязательно сажать себе на шею коммунистов с их манией затыкать всем рот. Если я буду приводить тебе примеры, у меня язык отсохнет.

     - Он у тебя в любом случае отсохнет, если столько рассуждать о высоких материях,- проворчала Альбина.

  - Дружок, когда мужчины что-то делают, им надо порой обсуждать свои действия,- мягко заметил Корсаков. - И если ты полагала, что я или еще кто-то будет здесь тебя развлекать, в том числе и разговорами, то ты жестоко ошиблась.

   Альбина фыркнула, хотела было что-то возразить, но раздумала и вновь направилась на кухню. Корсаков подождал, пока она удалится, и произнес, постукивая пальцами по столу:

  - Интересно было бы знать, что сейчас затевает генерал Кабанов. Если я правильно представляю себе этого человека, он не успокоится, один раз потерпев поражение. С другой стороны, его ударную силу мы разбили...

  - Но вряд ли полностью,- заметил Ищенко. - Не думаю,что он задействовал всех своих наемников в одной операции. Да и по количеству не сходится: наша агентура сообщала о тысяче навербованных бойцов, а количество убитых, раненых и пленных, извлеченных из-под земли, гораздо меньше.

  - То, что под землей ситуацию контролируем мы, он, наверное, понял,- сказал Корсаков. - Остаются два варианта: либо он будет добиваться согласия руководства на проведение войсковых операций в городе, пусть даже в ограниченных масштабах, либо попытается нанести удар с использованием методов диверсионной войны. Впрочем, есть и третий вариант: то и другое одновременно.

   В это самое время, когда день уже клонился к вечеру, генерал Кабанов собрал совещание своего рабочего штаба, все члены которого были выше его и по должности, и по званию. Генерала это, впрочем, нисколько не смущало. Не смущала его и необходимость признать провал затеянной им операции. Тыкая указкой в карту, генерал объявил:

  - В ходе операции выяснилось, что мятежники гораздо лучше нас подготовлены к ведению боевых действий в подземном пространстве Москвы.   Прежде всего это проявляется в прекрасном знании всех подземных коммуникаций, в том числе старых и заброшенных. Именно по этим коммуникациям мятежники зашли в тыл нашим группам и либо уничтожили их, либо нанесли им тяжелые потери. Те здания, которые имеют выход во "второе метро" и к которым шли наши группы, мятежники до последнего времени не занимали - отчасти из предосторожности, чтобы избежать неожиданного удара снизу, а в большей степени, по моему мнению, для того, чтобы использовать эти объекты как приманку. Мы действительно поддались на эту приманку и двинули туда наши группы...

  - А вас там уже ждали,- закончил министр внутренних дел. - Вы так спокойно говорите об этом, а ведь в результате погибли наши лучшие люди! С кем теперь прикажете воевать?

  - Нет, это вы мне приказывайте,- глуповато скаламбурил генерал Кабанов и жизнерадостно ухмыльнулся. - Прикажите мне использовать все средства, имеющиеся у армии, и я очень быстро дойду до Кремля. А если не хотите, то получайте такую войну, где все решают не сила, не военная наука, а хитрость. Сегодня меня перехитрили, завтра, гладишь, я их перехитрю. Во всяком случае я имею преимущество в инициативе, первый ход за мной. Я могу сделать даже несколько ходов сразу. Предложение первое такое: после того, как мы потерпели поражение и террористы захватили контроль над подземным пространством, они заняли ряд объектов, которые, как я уже сказал, использовали ранее в качестве приманки. Понятно, что второй раз мы на эту приманку не клюнем, и кроме того, за подземные подходы они теперь спокойны. На всякий случай они вдобавок подорвали или заминировали на некоторых участках тоннели "второго метро". Так что теперь они спокойно заняли в числе других зданий знаменитый "дом на набережной" - тот, в котором кинотеатр "Ударник". Обратите внимание,- генерал ткнул указкой в карту,- на участок Центра от Садового кольца в том месте, где к Кольцу прилегает Парк культуры и отдыха, до этого самого "дома на набережной". Здесь от Садового кольца до Кремля   расстояние кратчайшее. Кроме того, здесь находится уязвимое место обороны мятежников: как видите, вокруг Центрального дома художника, превращенного ими в долговременный узел обороны, располагается обширное незастроенное пространство, позволяющее использовать бронетехнику и артиллерию. При этом и бронетехнику, и артиллерию очень удобно подтягивать к Садовому кольцу через парк...

  - А что это у вас там за значки на незастроенном пространстве?- спросил министр обороны. - Я так понимаю, что там с одной стороны минные поля, а с другой, в глубине, траншеи и огневые точки?..

  - Это даже хорошо, что у них там укрепления,- ответил генерал. - Танки будут бить их практически в упор, а полноценного ответа они дать не смогут, поскольку ствольной артиллерии у них нет. Гранатометы на такой дистанции недостаточно эффективны, да и минометы тоже не лучшее средство для борьбы с бронетехникой, к тому же их легко засечь и подавить. В Нескучном саду я планирую расположить самоходные гаубицы, сразу несколько батарей, а также установки "Град" для работы по открытому месту. Реку они перегородили сетями, но это заграждение мы прорвем торпедами с дистанционным управлением, подгоним к Крымскому мосту военные катера и откроем огонь с реки. Думаю, что после артиллерийской обработки той мощи, которую я рассчитываю создать на данном участке, ихние минные поля уже мало чего будут стоить, однако для страховки можно запустить "Змея Горыныча". Для тех, кто не знает, поясняю, что это такая лента с укрепленными на ней пороховыми зарядами, запускаемая на заминированную территорию с помощью ракеты. При одновременном подрыве пороховых зарядов мины от детонации также срабатывают, и получается проход... Должен напомнить, что в современной войне обороняющиеся сплошь и рядом несут большие потери, чем наступающие - возьмите хотя бы опыт афганской операции "Гардез-Хост" или штурма Грозного. Здесь мы будем иметь как раз такой случай: ударам нашей артиллерии - а если дадите добро,то и авиации - противнику нечего   будет нам противопоставить. Мы размолотим в пух и прах их укрепленный узел и при этом не заденем жилые массивы. Кстати, и далее до самого "дома на набережной" тянутся кварталы ветхой застройки, не представляющие архитектурной или исторической ценности, и жилой фонд в них отсутствует. Так что если артиллерии разрешат хотя бы недолго полноценно поработать по ним, к намеченной точке я прорвусь быстро и с минимальными потерями.