Аллигат (СИ) - Штиль Жанна

— Я не всё сказала. У меня есть подозрение, что это вы затеяли весь этот спектакль. Вам больше не нужна жена. А поскольку избавиться от неё путём физического устранения не получилось, то вы решили поступить иначе — сослать её на два года в ссылку. За это время может всякое произойти. Верно? — сжала она кулаки, сдерживая слёзы горечи и отчаяния. — У вас есть любовница и молоденькая обожательница. Вам не нужен ребёнок. Свобода и никаких обязательств — это то, к чему вы стремитесь.

Что на ум пришло, то с языка и слетело.

Лорд нахмурился, вертикальная складка залегла между бровями, не предвещая непокорной собеседнице ничего хорошего. На виске пульсировала синяя жилка. На миг черты его лица разгладились, губы дрогнули в болезненном изгибе:

— Шэйла, я никогда не видел в твоих глазах любви ко мне. А отсутствие любви рано или поздно непременно приведёт к измене.

— Не было измены, — упрямо шепнула Ольга.

Бесстрастный взгляд «мужа» окатил её ледяным душем.

— Уйдите, — услышала она. — Я всё сказал.

Шэйла ушла, а виконт продолжал стоять у окна. Невидящим взором он окинул яркое весеннее небо, прошёлся по макушкам деревьев, проводил взглядом летящую крупную птицу. Скорбная складка залегла у губ.

Ему было больно и невыносимо горько. Леди Хардинг переступила черту дозволенного. Сделала первый шаг, после которого последует второй. Стоит ли его ждать? Всю ночь он думал об этом. Разумеется, можно было выслушать жену. Но что он услышит? Заверения, что измены не было? Что всё игра и ничего не значащие знаки внимания? Что пылкий воздыхатель что-то себе надумал, а она оказалась не в силах воспротивиться ему и приняла ухаживания, потому что… потому что жить без любви невозможно?

Именно так: жить без любви! Жить в покое, тоске и одиночестве. Жить тяжело и бессмысленно. Между ним и Шэйлой никогда не было любви. Если он хоть как-то мог восполнить свою душевную пустоту, то виконтесса ступила на этот путь только сейчас. Вероятно, рождение ребёнка сблизило бы их. Но череда произошедших несчастий ясно дала понять о нежелании леди Хардинг иметь от него детей.

Стэнли вздохнул и отошёл к столу. Что их ждёт впереди? Каким станет будущее? Он ожесточённо потёр ладонями лицо.

Стоит признать, Шэйла никогда не любила его. Он это видел со дня свадьбы. Знал, но гнал невыносимую мысль прочь, надеясь на невозможное. Надеясь, что его внимание и забота о жене растопят её заледеневшее сердце.

В последнее время она очень изменилась. Повеселела, стала общительной и игривой. Её разительные перемены в поведении он приписал себе и отчасти её болезни. Но, как он выяснил — заботясь о её здоровье, — Шэйла давно перестала принимать лауданум, и всё это время думала о другом мужчине. А он, глупец, сгорал от желания и строил планы. Хотел ли он знать, кто тот — другой? Если только для того, чтобы исключить его из своего окружения. Мысль, что он может быть с ним знаком приводила в ярость.

Лорд Хардинг достал из ящика письмо и задумчиво повертел в руке.

Если бы Шэйла любила, ничто не заставило бы его не доверять ей. Никогда бы он не поверил никаким безымянным письмам. Поверил бы её словам, её взгляду, улыбке, нежному голосу. Поверил бы её молчанию и немому укору. Получи он такое письмо при других обстоятельствах, даже не стал бы ничего выяснять, предав его огню и забыв о нём навсегда.

Стэнли смотрел на сложенный вчетверо лист бумаги и думал, может ли он сию минуту сжечь его и забыть обо всём? Сейчас, когда нет любви, а значит, всё бессмысленно.

Он положил его в нагрудный карман сюртука.

Он не хотел видеть Шэйлу ни оправдывающейся, ни плачущей. Он не хотел её видеть совсем. Он отпустил её. Навсегда. Рядом с ним должна быть другая женщина — нежная, ласковая и любящая только его. А рядом с виконтессой должен быть… кто угодно. Сие ему уже неподвластно.

Пора разорвать порочный круг. Пусть он на какое-то время лишится возможности бывать в обществе, посещать званые обеды и приёмы. Всё проходит. Пройдёт и это.

Стена! Непробиваемая бетонная стена! — негодовала Ольга, спеша в свою комнату.

Но она успела увидеть — пусть на миг! — на лице виконта под треснутой маской сурового бесстрастия боль утраты любви, предательства, униженного достоинства. Такого не сыграешь. Она была несправедлива к мужчине, обвинив его в бесчестии.

Кто тот гад, который заварил всю эту кашу? Что за ссылка, да ещё на два года? Верно ли она поняла, что цель изгнания — избежать слухов о её якобы измене и по-тихому развестись? Желание уберечь виконтессу, да и себя тоже, от нежелательных последствий?

Сомнение закрадывалось в душу Ольги — дыма без огня не бывает. Или бывает? Так ли уж безгрешна Шэйла? Что она знает о ней и её жизни? Ничего!

Ольга многого не понимала. Кто сможет помочь ей и разъяснить непонятные моменты о разводе, о ссылке в тьмутаракань и прочем? Кто?! Конечно же, маркиза Венона Генриетта Стакей! К кому спешит дочь, обиженная незаслуженными обвинениями супруга? К маме!

— Селма! Мы едем в поместье Фалметт! — крикнула «виконтесса» в открытую дверь туалетной комнаты, откуда слышался плеск воды.

— Уже сейчас? — вышла горничная и тыльной стороной мокрой ладони убрала выбившуюся прядь волос.

— Сейчас. Кофр собран. Саквояж тоже. Остались мелочи.

Как далеко находится родовое поместье Шэйлы, она не имела понятия, поэтому распорядилась:

— Соберите в дорогу еды.

Селма кивнула и ушла, а Ольга открыла секретер. Достала деньги, брачный договор и бумагу с гербовой печатью. В ней давалось краткое описание внешности Шэйлы — форма лица, носа, цвет глаз, волос — её рост и возраст. Глянув на альбом для рисования и ящичек с красками, задумалась, нужно ли взять их с собой? Сколько дней она пробудет у Веноны — два, пять? — загадывать не стала. Если «муж», вернувшись из Лондона, захочет с ней срочно поговорить — найдёт её в поместье Фалметт. Поддержка «мамы» лишней не будет. А она к его визиту уже будет знать о разводах всё.

— Милорд, леди Хардинг распорядилась подать экипаж. Она собирается отбыть в поместье Фалметт.

Лорд Хардинг отвлёкся от бумаг, перебираемых в кожаной папке, и на миг задумался. Затем последовала его короткая отмашка:

— Исполняйте.

Глава 46

Экипаж, грохоча колёсами и поскрипывая рессорами, уносил Ольгу от поместья Малгри-Хаус. Устроившись поудобнее в уголке роскошной кареты, она вздохнула с облегчением. Ей казалось, что Стэнли запретит выезжать ей за пределы поместья. Но нет, никто не собирался удерживать её силой в стенах старого особняка.

Стоило поместью скрыться из виду, для Ольги перестало существовать всё вокруг: Айсберг — по сути незнакомый и чужой, Мартин — притягательный и недоступный, пропали обуревавшие эмоции, притупились чувства. Она не знала, чем можно заняться в дороге, поэтому подвинулась к окошку и принялась разглядывать плывущие по небу облака.

Вокруг раскинулись подёрнутые лёгкой серо-зелёной дымкой пологие холмы, изрезанные бурыми лентами дорог, а впереди вздымалась унылая серая возвышенность. Экипаж достиг её подножия и лошади пошли мерным шагом, медленно поднимаясь в гору. Слышалось щёлканье кнута и понукание лошадей.

Селма сидела напротив Ольги и дремала. Её голова свесилась набок и слегка раскачивалась в такт движению кареты. Морщины на лице разгладились, и женщина выглядела помолодевшей.

Спуск с холма не занял много времени. Открытое пространство сменилось смешанным редколесьем: появились молоденькие берёзки и раскидистый кустарник. Экипаж проехал сквозь изумрудный ельник и въехал в лес, подступивший к дороге с обеих сторон. Карета тяжело подпрыгнула на ухабе и Селма очнулась. Она беспокойно осмотрелась, глянула в окошко и осторожно поинтересовалась:

— Поесть не желаете? Уже половину пути проделали.

«Виконтесса» желала не только перекусить, но и размяться. Выйдя из кареты, она заметила рядом с Феликсом невысокого юркого мужчину, которого не раз видела в коридорах поместья. Пока немой кучер, вооружившись топором, углубился в лес, тот помог Селме организовать привал.