Секрет Жермены - Луи Буссенар

ГЛАВА 19

Вместе с нанятыми помощниками Бамбош старательно наблюдал за домом № 19 по улице Паскаля в продолжение четырех-пяти суток. Не видя, чтобы оттуда кто-нибудь выходил или входил обратно, он начал беспокоиться. Что произошло. Ведь не могли же бесследно исчезнуть двое мужчин и три женщины. Жизнь все-таки заставляет людей хотя бы иногда на время покидать свой кров.

Он попробовал разговориться с женой хозяина квартиры Матиса, но та, женщина очень сообразительная и осторожная, притворилась пугливой простушкой и быстро отвадила сыщика.

Тогда он попробовал подкатиться к Матису и предложил посидеть в кабачке. Тот от выпивки не отказался, но тоже ничего интересного не сболтнул и не согласился пустить собутыльника во двор посмотреть кожевенное производство, поскольку засомневался, зачем шустрику это надо.

Бамбош понял, что его водят за нос, разозлился и попытался завязать драку с другом Бобино, но мускулатура рабочего-кожемяки выглядела очень внушительной, шпик понял, что будет сломан как спичка.

Он сдержался и начал терпеливо искать разгадки. Негодяй был безусловно не дурак. Осмотрев как следует квартал, он понял, что некоторые дома имеют выход на речку Бьевр, а там пустырь, граничащий с бульваром Сен Марсель, и догадался, как могли скрыться незамеченными те, за кем он наблюдал.

«Они меня опять надули, — подумал бандит с бешеной злобой. — Но хорошо смеется тот, кто смеется последним!»

Бамбош написал графу и ждал новых инструкций.

В это время Мондье заканчивал свой сезон в Италии и дал подручному шифрованную телеграмму с приказом пока ничего не предпринимать, закончив словами: «Вернусь через несколько дней. Поскольку ты идиот, придется поручить поиски другим».

Ожидание длилось дольше обещанного, целых две недели, за это время произошли события, о которых уже рассказано. После этого месье де Шамбое, поселившийся в доме с двумя выходами на разные улицы, получил весть уже из Парижа. Его приглашали к графу де Мондье.

За день перед тем молодой прохиндей был взволнован и озадачен неким обстоятельством: в доме с двумя подъездами были, конечно, и две консьержки, пожилые, неразговорчивые женщины, хитрые и на вид порочные, он считал их одинокими и с удивлением приметил, что у каждой были сожители; изумление увеличилось, когда в одном из них он сразу узнал Пьера, того самого мрачного силача-лакея, что в Италии был главным помощником графа-бандита, а во втором — своего бывшего кучера Лорана.

Бамбош обнаружил их у дверей дома, оба держались как незнакомые друг с другом. Одетые в фартуки, недавние разбойники подметали улицу, каждый на своем участке, усердно, как полагается консьержам, дорожащим местом и репутацией.

Прихвостень графа понял, какими ценными и неподкупными помощниками окружил себя патрон, послав в Париж двух едва ли не самых опытных и дельных бандитов, участников разбойничьих операций в Италии.

Конечно, графу требовалась надежная охрана, когда он, чего Бамбош пока не проведал, жил под личиной месье Тьери в этом на вид обычном здании.

Бамбош, не предупрежденный об этом заранее, хорошо почувствовал силу предводителя бандитов, что набирал сообщников во всех слоях общества, пользовался услугами богатых знаменитых кокоток и титулованных особ, таких как Ги де Мальтаверн, и личностей вроде Лишамора и Брадесанду.

Не задумываясь Бамбош подошел к Пьеру и сказал:

— Вот вы и вернулись! Я не ожидал застать вас здесь… Патрон писал мне…

Пьер, оставив тон почтительного слуги, прибавляющего к каждому слову «месье», сказал, глядя парню в глаза:

— Слушай, малый! Ты виконт только по названию, данному тебе тем, кто командует, и если дорожишь шкурой и не хочешь в одно прекрасное утро быть пришитым к постели, заткнись. Будь слепым, глухим и немым, ты здесь никого не знаешь. А я теперь консьерж, месье… я служу, месье, и лакеем, я покорный слуга, месье, — закончил тираду мрачный персонаж и посмотрел на мнимого виконта так, что у того поджилки затряслись.

Выслушав такое поучение, Бамбош, не вымолвив ни слова, пошел одеваться, причесываться и прыскаться духами, а затем отправился к тому, кого фамильярно именовал патроном.

Мондье встретил его так, будто они расстались только вчера, не сделал никаких упреков, даже одобрил догадку о том, что бегство совершено через пустырь, выходящий на бульвар Сан-Марсель.

— Неплохо найдено… Ты делаешь успехи, малыш… Ты далеко пойдешь. Ты не виноват в том, что упустил их, к тому же твоя ошибка исправлена. Я знаю, где они гнездятся, и держу их под надзором.

— Вы, патрон! Но ведь вы всего два дня, как вернулись.

— Ровно сорок восемь часов тому назад.

— Ну! Вы просто дьявол!

— Пфэ! Дьявол — слишком устарелое название… Поговорим о деле: Жермена, ее сестры, Бобино и Березов укрылись в доме на углу улиц Мешен и Санте. Парень работает в наборном цехе издательства «Маленькая республика», он возвращается в два часа утра.

— Вы в этом уверены?

— Я лично проследил этой ночью и, если бы я не держался строгого правила: никогда не действовать самому, я бы его убил. Надо, чтобы он умер. Проклятый парижанин ловок как бес, если бы не он, остальные давно бы находились в моих руках.

— Мы его уберем, патрон.

— Я на это твердо рассчитываю! Слишком долго он в одиночку нас обставляет. Когда типограф исчезнет, прочие разом угодят к нам. Даю тебе три дня, чтобы его устранить.

— Три дня, идет!

— Надо взять помощника. Пожалуй, подойдет твой старый приятель Брадесанду. Вдвоем удобнее действовать, Брадесанду неплохо работает ножичком. Узнаешь у Андреа, где его найти.

— Значит, вы простили этой стерве проделку в доме Лишамора? Я ждал, что вы отомстите как следует.

— Я простил, но не забыл. Человек по-настоящему сильный не мстит.

— А где я найду Рыжую?

— В бывшем доме князя Березова, там подставным владельцем живет барон де Мальтаверн.

— С вашего разрешения сейчас же туда отправлюсь.

— Ступай, малыш, и выпусти кровь из Бобино. Кстати, почему ты не поселился, как я велел, в доме Березова, когда вернулся из Италии?

— Я не хотел вам говорить, боялся настроить вас против Андреа.

— Почему?

— Рыжая стерва так злобно меня встретила, что я побоялся заикнуться о том доме.

— А Ги?

— Он просто чурка в ее руках, слышит ее ушами и видит ее глазами. Меня почти выставили за дверь.

— Иди и ничего не бойся, я им скажу два слова по телефону, они тебя примут с распростертыми объятиями.

— До свиданья, патрон!

— До свиданья, негодяй! — В устах Мондье это звучало как ласкательное имя.