Стражи империи: хроники Чрезвычайного отдела - Закери Ронн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Клен, — заговорил Профессор не на общеимперском, а на старинном наречии дроу, — это мы, твои друзья и коллеги. Ты узнаешь нас?
Язык дроу и ветви эльфов, к которой принадлежали Самисэри и Тулари были очень сильно различны, поэтому молодые лейтенанты поняли от силы три‑четыре слова из того, что сказал генерал. Клен же, по всей видимости, не понял ни чего. Он уставился на дальнего родственника, как хаффлинг на новые ворота и напрягся еще больше.
— Клен, мы все твои друзья. Ты понимаешь меня? — произнес генерал уже на общеимперском, сменив тон, словно разговаривал с маленьким ребенком. — Ты узнаешь своих друзей?
Сказав это, Вараллен сделал жест Рупперту и Тристану, дабы те подошли поближе и показались приболевшему начальнику со всех сторон. Начальство не оценило стараний. Клен по‑прежнему смотрел на своих коллег с удивлением, подозрением и даже какой‑то враждебностью. Профессор глупо улыбался, демонстрируя обоих братьев, как папаша‑вдовец своих сыновей на балу перед потенциальными невестами. Фаркан хмурился, стоя возле дверей.
— Ваше превосходительство, — уголком рта произнес Тристан, обращаясь к генералу, — что происходит?
— Ни черта не получается. — Сквозь зубы рыкнул Вараллен, схватил Тристана и Рупперта за локти и потащил к выходу.
Эльфы не сопротивлялись. Последним из палаты вышел Фаркан и плотно притворил за собой дверь. Медсестры остались хлопотать возле своего пациента.
— Ни черта не получается… — продолжал твердить себе под нос Профессор меряя шагами коридор перед дверями палаты Клена. — Хаффлингова мать! — рявкнул он на дроужском и дальше перешел на гномий мат вперемежку с тролльским.
Подчиненные, в том числе и молчаливые орки, терпеливо дожидались, покуда высокое начальство израсходует весь свой запас ругательств. Орки готовы даже были помочь подкинуть своих, когда закрома рассерженного дроу истощатся. Наконец Прорфессор выдохся и остановился напротив Тристана. Почему‑то.
— Эти яйцеголовые, — начал генерал, кивнув куда‑то в сторону, по‑видимому, имея в виду докторов, — хором мне тут поют, что пациент в отличном состоянии и физически и психически. Какое к хаффлингу отличное состояние?! — взорвался совершенно неожиданно всегда спокойный и ироничный начальник СВИБ, да так, что даже Фаркан дернулся всем телом, а один из орков выронил из рук автомат.
Про несчастного Тристана и говорить нечего. Он сначала побелел, потом позеленел и всерьез раздумывал над тем, чтобы грохнуться в обморок. Однако, казалось, Профессор ничего этого не заметил. Он продолжал бушевать, только теперь метался по коридору от оробевших, словно лемуры орков, до сидящего истуканом Малуэра. Чернявый старался не двигаться. Казалось, даже дышал через раз, лишь бы не привлечь к себе внимания разъяренного начальства.
— Какое, к такой‑то матери, выздоровел, если он никого и ничего не узнает?! — продолжал вопрошать у провидения Профессор. Он подошел к Рупперту, взял его за пуговицу кителя и продолжил. — Он меня не узнал, крестного своего. Я думал, он вас узнает, последних, кто был с ним до удара молнии.
— А может он родственников узнает. — Неожиданно спокойным голосом предложил Рупперт. — Вы пробовали провести встречу с родственниками?
— Не‑ет… — удивился собственной не сообразительности генерал. Он даже пуговицу отпустил и, отступив на шаг, внимательно посмотрел на рыжего. — Отличная идея, лейтенант. Я немедленно вызову родственников подполковника Даруэла.
Генерал Вараллен достал свой телефон и начал спешно пролистывать список контактов из него.
— Господин генерал, можно мы пока осмотрим пациента? — шагнув вперед, попросил майор Фаркан.
— Вы считаете, в этом есть смысл? — не отрываясь от телефона, усомнился Профессор.
— Ну, раз вы уж меня вызвали…
— Да‑да, — поспешно согласилось начальство, отходя в сторону, чтобы никто не мешал его разговору.
— Идемте. — Кивнул Фуркан братьям Самисэри и они трое вновь направились в палату Клена Даруэла.
Малуэр остался сидеть на своем месте, потому, что команды вставать не было.
Фаркан и Тристан уже вошли в палату, а Рупперт все еще топтался на месте, не зная, как подступиться к высокому начальству, разговаривавшему с кем‑то по телефону. Молодого лейтенанта беспокоило, куда генерал дел его детеныша, за которым обещал присмотреть лично. Вроде обстоятельства не располагали к тому, чтобы теребить генерала такими вопросами, но с другой стороны родительский инстинкт ставил судьбу детеныша выше всех остальных проблем и требовал ответа. Вместе с тем генерал был сейчас не в самом лучшем расположении духа.
Все же собравшись с духом, рыжий шагнул было к начальству, но донесшийся из палаты шум отвлек всех. Что‑то с грохотом разбилось об пол. Тут же послышались невнятные ругательства и грозный рык рассерженного пантера. Фаркан ругался на своем национальном языке вперемешку с гномьим матом. Сразу после этого послышался звон, явно, оконного стекла и вскрик, в котором Рупперт узнал голос брата.
Забыв о своем деле к генералу, он кинулся в палату, опередив даже орков, которые стояли к ней ближе всех. Отпихнув их в стороны, Рупперт первым влетел в двери и огляделся по сторонам. Обе медсестры лежали на полу, возле койки, похоже, что оглушенные. Но они рыжего мало интересовали.
Быстро окинув взглядом палату, Рупперт увидел своего брата лежащим на полу, точнее прислонившегося спиной к стене и зажимающего на шее внушительную рану. Похоже, порез был от оконного стекла разбитого вдребезги. Теперь в этом окне торчали только ноги майора Фаркана, и его хвост яростно метался из стороны в сторону. Все остальное свесилось по ту сторону. Разъяренный фурри рычал, ругался, но цепко удерживал в своих лапах подполковника Даруэла. Тот болтался в одной больничной сорочке, брыкался и всеми силами пытался вырваться из хватки своего коллеги.
Но Рупперта такие мелочи нисколько не интересовали. Рухнув перед братом на колени, он быстро осмотрел его рану, негромко ругаясь сквозь зубы.
— Брат, что с тобой? — попутно вопрошал он Тристана, осматривая окровавленную шею. — Да убери ты руки!
Не выдержав, Рупперт отвел руку брата, все еще зажимавшего рану и увидел, что все не так все страшно, как он себе думал. Порез обширный, но не глубокий. Крови много, но не помрет. Рупперт, не глядя, схватил простынь с койки беспокойного подполковника Даруэла и зажал ею рану брата. Одновременно с этим на кончиках пальцев рыжего замерцали матовые огоньки. Тристан почувствовал знакомое пощипывание, а по палате разлился приятный запах озона.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});