Описание Отечественной войны в 1812 году - Александр Михайловский-Данилевский

Ныне сия година искушения касается нас, Россияне! Властолюбивый, ненасытимый, не хранящий клятв, не уважающий алтарей враг, дыша столь же ядовитой лестью, сколько лютой злобой, покушается на нашу свободу, угрожает домам нашим и на благолепие храмов Божьих еще издалеча простирает хищную руку. Сего ради взываем к вам, чада Церкви и отечества! Примите оружие и щит, да сохраните верность и охраните веру отцов наших. Приносите с благодарением Отечеству те блага, которыми Отечеству обязаны. Не щадите временного живота вашего для покоя Церкви, пекущейся о вашем вечном животе и покое. Помяните дни древнего Израиля и лета предков наших, которые о имени Божием с дерзновением повергались в опасности и выходили из них со славой. Взываем к вам, мужи именитые, стяжавшие власть или право на особенное внимание своих соотечественников: предшествуйте примером вашего мужества и благородной ревности тем, которых очи обращены на вас. Да воздвигнет из вас Господь новых Навинов, одолевающих наглость Амалика, новых Судей, спасающих Израиль, новых Маккавеев, огорчающих Цари многи и возвеселяющих Иакова в делах своих.

Наипаче же взываем к вам, Пастыри и служители алтаря! Яко же Моисей во весь день брани с Амаликом не восхотел опустить рук воздеянных к Богу, утвердите и вы руки ваши к молитве, дотоле, доколе не оскудеют мышцы борющихся с нами. Внушайте сынам силы упование на Господа сил. Вооружите словом истины простые души, открытые нападениям коварства. Всех научайте словом и делом, не дорожить никакой собственностью, кроме Веры и Отечества. И если кто из сынов Левитских, еще не определившихся к служению, возревнует ревностью брани, благословляется на сей подвиг от самой Церкви.

Всем же и каждому от имени Господа нашего, заповедуем и всех умоляем блюсти всякого неблагочестия, своеволия и буих шатаний, пред очами нашими привлекших гнев Божий на языки; пребывать в послушании законной, от Бога поставленной власти; соблюдать бескорыстие, братолюбие, единодушие и тем оправдать желания и чаяния взывающего к нам, верноподданным своим, Богом помазанного Монарха Александра.

Церковь, уверенная в неправедных и не Христолюбивых намерениях врага, не престанет от всей кротости своей вопиять к Господу о венцах победных для доблестных подвижников и о благах нетленных для тех, которые душу свою положат за братию свою. Да будет, как было всегда, и утверждением и воинственным знамением Россиян сие пророческое слово: о Бозе спасение и слава!»

Для совокупного соображения дел по Ополчению учрежден при Особе Императора Комитет, составленный из трех членов: Генерала Графа Аракчеева, Министра Полиции Балашева и Государственного Секретаря Шишкова. Комитет вступил в сношения с Начальниками трех округов и объявлял им Высочайшие повеления. Примечательнее других были следующие: 1) Из пожертвованных на Ополчение сумм составить особенный запасной капитал и без Высочайшего повеления ни на какие предметы не расходовать[173]. 2) Начальникам губерний, не причисленных к составу Ополчения, сделать предложения дворянам о вступлении на службу в Ополчения других губерний[174]. 3) Как в некоторых губерниях, где формировалось Ополчение, продовольствие для ратников назначалось не одинаковое: в одних на три месяца, в других, Новгороде, Ярославле, Твери, Нижнем Новгороде на год, а в Казани даже на все время, пока Ополчение будет существовать, то велено продовольствие отпускать везде на 5 месяцев; излишний же против того взятый провиант, или вместо него деньги, возвращать по принадлежости либо засчитать в число подушных сборов, по желанию тех, кому провиант или деньги будут следовать в возврат[175]. По истечении трех месяцев с образования Ополчения в каждой губернии оно должно было поступать на содержание и жалование казны. 4) По недостатку офицеров для Ополчения, велено всех чиновников, обвиненных в маловажных проступках и не подвергавшихся лишению чести или чинов, допустить ко вступлению во временную воинскую силу, хотя бы и следствие об них не кончилось, только с тем ограничением, если для окончания следствия не нужно на месте присутствие подсудимого[176]. 5) Министрам разрешено увольнять временно, на вступление в Ополчение, чиновников, без коих можно было обойтись, оставляя при них получаемое ими жалование. 6) Гражданских чиновников, не бывших в военной службе, при поступлении в Ополчение, определяли: Действительных Статских и Тайных Советников, без присвоения им военных чинов, с дозволением носить генеральский мундир; Статских и Коллежских Советников, Ротмистрами и Капитанами, и т. д.

Все 17 губерний, где повелено собрать Ополчение, разделены были на три округа: 1-й для обороны Москвы, 2-й для защиты Петербурга, 3-й для составления резерва.

1-й ОКРУГ, под начальством Московского Главнокомандующего Графа Ростопчина, состоял из 8 губерний: Московской, Тверской, Ярославской, Рязанской, Тульской, Владимирской, Калужской и Смоленской.

1) В Москве, для скорейшего составления Ополчения, учредили два Комитета: один для приема, вооружений и продовольствия людей; другой для приема и расходования пожертвований. Состав Московского Ополчения надобно представить несколько подробнее, потому что им руководствовались, с небольшими изменениями, во всех прочих губерниях 1-го и 3-го округов. Ополчение состояло из конных и пеших казаков и пеших егерей. Конные делились на полки, в каждом по 10 сотен, в сотне по 10 десятков, в десятке по 12 казаков. Полками командовали полковые, сотнями сотенные начальники, десятками урядники. Пешие егеря и казаки делились на полки, в каждом по 4 батальона, в батальоне по 4 сотни, в сотне по 10 десятков, в десятке по 15 человек. В пехотном полку состояло 2400, в конном 1200 рядовых. Полки конные и пешие, батальоны и сотни назывались по нумерам. Штаб– и Обер-офицерам даны были мундиры общие армейские; уволенные с мундирами при отставке могли носить их. Егеря, конные и пешие казаки имели русские серые кафтаны и длинные шаровары из крестьянского сукна; кафтаны были по колено и достаточно широки, чтобы под них надевать полушубок; кушак, какой кто мог иметь; фуражка была по выбору полкового начальника, с выбитым из меди крестом и под ним вензеловым именем Императора, и надписью: «За Веру и Царя». Полковым и батальонным начальникам жалования не полагалось, «по важности звания, в котором они служили, по особой доверенности Государя, из усердия к Отечеству»[177], но недостаточные получали пособие. Обер-офицерам назначено было жалованье: сотенным начальникам по 30 рублей в месяц; прочим офицерам по 20. Кавалерийские офицеры получали фураж и единовременно на покупку лошади 150 рублей. Урядникам и писарям жалованья в месяц по 125 копеек и провиант; прочим казакам и егерям по рублю в месяц и провиант. Жалованье выдавалось помесячно, провиант в сухарях. Офицерам обещаны были за храбрость такие же награды, какие определены в армиях, а изувеченным, не имевшим достатка, от московских сословий вечная пенсия. Урядникам, казакам и егерям обещана за храбрость медаль, которую Государь намерен был установить нарочно для земского войска. Удостоившийся медали приобретал право на пожизненную пенсию того жалованья, какое получал во временной службе. Денщиков Штаб– и Обер-офицерам, не имевшим своих людей, не положено, но предоставлялось, по дозволению полковых и батальонных начальников, употреблять ратников для прислуги в свободное время. Собственных людей позволялось иметь: полковым начальникам не более 4 человек, батальонным не более 2, а прочим не более одного; полковому начальнику две повозки, батальонному одну, в каждой сотне по одной повозке для артельных котлов и офицерского экипажа, полковым адъютантам, квартирмейстерам и казначеям по одной, в батальонах адъютантам и казначеям также по одной. В полковые начальники избраны были Подполковники, Полковники и Генерал-Майоры и утверждались Государем, батальонные – Командующим Генералом, сотенные и прочие офицеры, также адъютанты, квартирмейстеры и казначеи полковыми начальниками. Производство было не по старшинству, а только за храбрость или по особому представлению.