Партизаны Подпольной Луны - GrayOwl

- Вот теперь они даже обо мне думают по-разному - кто-то уважает меня, правда, сами не знают, за что, наверное, за храбрость. Да так уважают и преклоняются, что желали бы мне Орден Мерлина всучить, и это только за то, что я к оборотню в полнолуние подошла так… несомненно близко. Впрочем, они не знают, насколько близко, и это утешает. Кто-то, как миссис МакГонагал или мистер Роберт Уизли, завидует чему-то, кто-то просто ничего не понимает и относится ко мне, как к наречённой невесте Ремуса. Как будто бы мы хранили это в тайне ото всех. Да ведь так оно и получилось.

- В тайне, ночью… тёмной полуночью, освещаемой лишь светом луны… Теперь уже аб-со-лют-но безопасной для моего жениха…

И он-то, благодаря своему джентльменству, от меня уж никуда не денется. Да будет ли любить? Ведь я так хочу от него маленького! А если постоянно применять для супружеских отношений ПНЗ, то ни о каком ребёнке можно и не мечтать. Ну да ладно, об этом я подумаю завтра. Или как-нибудь на досуге. От сессии до сессии…

- В общем, пока мои студенты справляются с нагрузкой, а я справляюсь со своей преподавательской нагрузкой и уроками, и работой, фактически, Директором Хогвартса, всё будет хорошо - я всё это прекрасно знаю. Главное, любимый не показал мне ещё раз своего миленького, а уж я его им удовлетворю.

Вот сейчас все перезнакомимся, и можно будет остаться вдво… нет, втроём, с его миленьким… немножко порезвиться.

Они и перезнакомились, и позвали теперь уже неизвестно, каким-таким способом, но, конечно, только по его, Ремуса, словам, ставшим посреди лунной, морозной ночи человеком, профессора Люпина и невесть, откуда взявшуюся в ненаходимом на картах замке его невестушку за стол. Кто-то уже распорядился домашним эльфам, чтобы те готовили бы праздничное меню на три дня.

Элфиас Додж впервые проявил настоящую неслыханную доброту к профессору Люпину, сказав, что он за свою долгую, но не особо, вы не думайте, жизнь, и пары венчал. Вот только одеяния праздничного нет, ну да эльфы и сошьют по его чертежам и эскизам. И за свадебку.

А пока надо выпить чего покрепче и закусить, пока что овсянкой и яичницей с беконом. Просто подольше посидеть за столом, чтобы у эльфов было время приготовить угощение для торжественного застолья после помолвки. При этом он умолчал, сколько фермеров лишаться сегодня нужных им самим продуктов. Это же пустяки, когда в доме, то есть, даже в замке, двое любящих сердец.

- А теперь давайте-ка оставим их одних. Им явно поговорить нужно, и без нас. Только вдвоём, - закончил мистер Додж свои словопрения.

Под дружный, бурный гогот орденцев юные, несмотря на возраст, любовники остались, наконец, втроём. Самому молоденькому из них, но уже бывалому, было всего полгода использования, достаточно частого. «Влюблённому» было сорок три, через пол-месяца, в начале марта сорок четыре исполнится, «возлюбленной» - двадцать четыре.

Не смеялись только Минерва и Билл. Полжилая ведьма не желала Люпину такого счастья, как востребованность у молоденькой женщины.

Билл, совсем офигевший без работы, подружек и друзей, хотел бы предложить свои услуги хорошенькой, только слишком белёсой Луне Лавгуд, но уже сердце её было занято другим, и это печалило Билли-боя.

Такой «гигантский» возраст, и это в то время, когда девицы и юноши женятся, едва лишь закончат школы волшебства и магии, да разберутся с «хвостами», тянущимися из школьного прошлого - лет в восемнадцать, максимум, двадцать - двадцать один. Да, мисс Лавгуд ненадолго засела в девушках, но у неё уже практически не было шансов выйти замуж за неовдовевшего мужчину. Да она их и не искала, желая любви только одного человека, а она всегда считала Ремуса именно таковым, на свете.

Глава 45.

А вот Люпин засиделся в холостяках, упёртых, вроде бы, знающих, чего им надо. Но в случае с Ремусом это было только «вроде». Он хотел не жену, а, как бы это, скажем, супруга, да, на всю жизнь, но на свою беду лучшие годы жизни любил однокашника, бывшего недруга Нюниуса. А полгода тому, да даже меньше, его угораздило возжелать в роль первого мужчины самого лорда Малфоя.

И только потом жить с Севом, таким образом, отомстив ему за бесцельно прожитые годы. Ремус подленько подумал, что теперь, избавившись мистическим образом, сойдясь с девственницей по, кажется (тут была глухая лакуна в памяти), обоюдному согласию, во что он, если честно, не верил, теперь составит вполне себе ничего такую пару Люци. У Люциуса просто не найдётся, что возразить ему, Рему, и они составят дружный дуэт.

Страсть к Люциусу достигла таких пределов, что Ремус, ничтоже сумняшеся, готов был и на одну ночь только с этим, наверняка, мясистым, полным, как сам Малфой, раскачанным по обоим фронтам, членищем. Он был уверен, что член лорда Малфоя заполнит его анал целиком, а не так, как это получается с миленьким - не совсем до такого желаемого упора.

Одним словом, миленький - хорошо, а настоящий, большой, опытный, налитой кровью - лучше. Но… А как же Луна?

А Луна уже увеличила миленького, по неопытности и незнанию истинных его габаритов, до величины, несколько большей, чем он был изначально купленным Ремусом. Она вертела его в руках, с наибольшим вниманием осматривая ту его часть, которой не втыкать, а вовсе и противоположную, ту, что со вставленными батарейками.

Потом она одним движением скинула белое платье, с подолом, слегка запачканным - не углядела и окунула в капли собственной крови, о, разумеется, совершенно случайно. Нет, вовсе не для того, чтобы зрители, о которых она тогда ничего не знала, но ощущала присутствие множества людей в одной из комнат, оценили бы её девственность, отданную будущему мужу… в такую ночь. Может, они и свяжут невинность возлюбленной с исцелением обюоротня, она могла только гадать об этом по чаинкам.

Однако сейчас будет время не… для чая.

Но выставить напоказ невинность мисс Лавгуд не пожалела, напротив, захотела побахвалиться, не произнеся вовремя Очищающее заклинание. Отдавать эльфам в стирку драгоценное платье она тоже не пожелала - пускай будет немного крови, совсем же чуть-чуть, да, на белом платье она будет заметна, но того же и хочется! Венчаться-то именно в нём!

А сей-час… Немножечко извращённого удовольствия для них обоих. Луна будет, она не знала, как это называют геи, в общем, тем, кто сверху. Она уже привязала магическими, нервущимися путами к своим бёдрам и лобку миленького и теперь стояла, явно насмехаясь, конечно, по-доброму, по родному уже, над опешившим Ремусом.

- Ты… Луна… Ты… действительно… этого хочешь?

Люпин нещадно краснел и запинался. Ещё бы, видеть женщину… с пенисом. Такое могло разве что только присниться в дурном, пьяном сне. Хоть и пенис ненастоящий, но уж, какой есть. Миленький.