Плененное сердце - Диана Казанцева

— Ну, здравствуй, моя нежная красавица, — сказал он хрипло, заглядывая в подернутые поволокой фиалковые глаза.

Она очнулась ото сна и с недоумением посмотрела на лежащего перед собой мужчину. Он был обнажен. Его крепкие, налитые, словно сталью мускулы перекатывались под гладкой загорелой кожей, он жадно прижимался к ней своим поджарым торсом, и она буквально осязала исходящую от него силу желания. Жар от его тела способен был прожечь ее тонкую батистовую сорочку, которую с таким воодушевлением, причмокивая языком, всего пару часов назад надевала на нее старая Ава.

Каталина тотчас отпрянула прочь, прикрываясь простыней.

— Я замужняя женщина, — четко выговорила она, не отрывая взгляда от мутно-зеленых глаз, бесцеремонно блуждающих по ее телу. — Вам не место здесь, сеньор.

Он, разумеется, не ожидал резкости, прозвучавшей в тоне Каталины, потому темные брови изумленно взметнулись вверх, и на полных губах застыла кривая усмешка:

— Неужели? Ну, так я у себя в постели.

— Я бы тоже находилась сейчас в своей постели, если бы не ваше вероломное нападение! — воскликнула Каталина и, вскочив с кровати, отбежала в сторону.

Дикий Магнус успел заметить стройный силуэт, мелькнувший в ворохе простыней, и его взгляд мгновенно потемнел. Он воспринял ее отказ за вызов, и охотно принял игру.

— Смелая кошечка, — он поднялся с постели и нарочито медленной походкой направился к ней, давая ей возможность разглядеть себя во всей красе.

Каталина, растерянно замерев, во все глаза уставилась на приближающегося мужчину. Дикий Магнус имел не только впечатляющий рост и атлетическую фигуру, но не был обделен природой и во всем остальном. Он делал шаг ей навстречу, она же отступала назад, шаг за шагом до тех самых пор, пока не прижалась спиной к холодной каменной стене. Тогда она просто зажмурилась и до боли закусила губу, ожидая неизбежного исхода. Но как ни странно по прошествии некоторого времени, она не почувствовала прикосновений его грубых мозолистых пальцев, а лишь услышала короткий смешок и с опаской приоткрыла один глаз, затем другой.

— Никогда не думал, что могу внушать отвращение такой красотке. Женщины обычно падки на меня.

Невзирая на дрожь в коленях, Каталина не смогла сдержаться от сарказма:

— Это довольно смелое заявление.

— Возможно, — он протянул к ней руку и дотронулся до шелковистых прядей, густыми волнами ниспадавшими ей на плечи, — хотя еще никто не жаловался.

— Пожалуйста, не нужно, — она отняла его руку, которой он как-бы невзначай провел по ее груди.

— Называй меня Мигелем, — он пододвинулся к ней ближе и вдохнул слабый аромат жасмина, исходящий от ее волос. — Я хочу, чтобы твой нежный голосок произнес мое имя, bonita.

— Пожалуйста, Мигель, — послушно повторила она за ним, устремляя взгляд в пустоту. Она была, как натянутая струна, готовая вот-вот порваться. — Вам известно, что я замужняя женщина. Я не могу… не хочу…

— Не хочешь? — лицо Дикого Магнуса налилось кровью. Он еле сдерживал закипавший в нем гнев. — Так я заставлю.

Он рванул ее на себя и резко дернул за ворот сорочки. Тонкая ткань затрещала и вмиг разорвалась, упав лоскутами к его ногам вслед за простынями. Каталина вскрикнула, пытаясь прикрыться волосами, но он перехватил ее за запястья и завел их над головой. Она осталась перед ним абсолютно беззащитной, краснея от стыда за свою наготу. Она мотала головой и отчаянно вырывалась, умоляя его остановиться, но Дикий Магнус, не замечая женского плача и криков, был слеп и глух к ее мольбам. Он, будто завороженный открывшимся зрелищем, неподвижно стоял и смотрел на воплощение совершенной красоты, волей счастливого случая угодившей в его руки. Ее соблазнительные формы могли свести с ума любого, кто оказался бы сейчас на его месте. Каждый дюйм ее тела был достоин восхищения. Нежная шелковистая кожа цвета сливок, полная упругая грудь с вздернутыми розовыми сосками плавно покачивалась в такт ее движениям, тонкая талия, которую он мог обхватить двумя руками, округлые бедра и длинные стройные ножки обещали массу удовольствий. А судя по острому язычку, она была горячей и страстной натурой, что увеличивало шансы получить несравненно больше, чем он рассчитывал, когда позволил втянуть себя в это рискованное предприятие.

Он провел рукой по ее плечу, откидывая назад золотистое облако волос, предвкушая ночь утонченных ласк и чувственных наслаждений. Как истинный ценитель женской красоты он собирался вкусить дар, посланный ему небом, не спеша, смакуя как дорогое крепкое вино, с тем, чтобы распробовать всеоттенки необычайноговкуса и аромата. Сгорая от нетерпения, он коснулся пульсирующей жилки на ее нежной шее, медленно склоняясь к трепещущим губам, как вдруг в его затуманенное сознание ворвались слова, воздействуя на него точно ушат холодной воды в морозное зимнее утро.

Нахмурив густые брови, он в недоумении воззрился на гордую и прекрасную пленницу, фиалковые глаза которой пылали решимостью, пока смысл сказанного, наконец, не дошел до него и он не повторил за Каталиной ее же слова.

— Я тяжела… Что?! Что ты сказала?! — он не верил собственным ушам. — Ты, конечно же, лжешь мне, bonita! Ты принимаешь меня за глупца? Да? Я, что, по-твоему, не могу отличить женщину в тягости от… У тебя нет никаких признаков определяющих, что ты вынашиваешь дитя.

Каталина вскинула вверх подбородок, и смело взглянула в полыхающие огнем глаза своего врага.

— Очень скоро это станет заметно, — и, помедлив, презрительно обронила: — А если не веришь мне, найди повитуху и приведи сюда.

Она была столь убедительна, что Дикий Магнус, не выдержав ее вызывающего взгляда, отвернулся и отошел к камину. Он поверил ей на слово. Вот так просто, не требуя иных доказательств, хотя обман мог вскрыться в два счета. Он знал это, и все же поверил. Было не похоже на то, что его пленница притворялась. Ложь он распознавал мгновенно. У него было превосходное чутье на людей, ибо в жизни ему приходилось иметь дело с разными личностями, к тому же нередко самому случалось примерять шкуру плотовщика и мерзавца. Нет, маркиза скорее напоминала ему нежную розу с острыми шипами, ранимую и уязвимую, нежели искусную и расчетливую обманщицу. Он усмехнулся своим мыслям и налил в кубок вина. Выпив залпом, без тени иронии и сарказма, несвойственным ему тоном, он со вздохом произнес:

— Я сожалею, сеньора, что вы оказались разменной монетой в руках опытных игроков, весьма искушенных в интригах. Знайте, я ничего не могу поделать, ваша судьба уже решена. Я являюсь лишь проводником. Но будьте покойны, до тех пор, пока вы не произведете на свет свое дитя, ни один волосок не упадет с вашей головы. Слово дворянина. Вы можете располагаться в моей спальне, я найду себе другое пристанище, — он накинул на себя одежду, в которой был на пиру и, не говоря более ни слова, спешно вышел, оставляя Каталину в состоянии полного замешательства.