Стажер нелегальной разведки - Шарапов Валерий

– Кинусь к нему, предложу выпить за родину и буду настаивать спеть с ним хором. Когда человек сам поет, он хуже слышит другого. А здесь можно просто подпевать ему. Но смыться надо как можно быстрее и в этот бар больше не ходить.

– Сам додумался или подсказал кто? – лысоватый явно был доволен ответом.

– У нас было спецзанятие, как привлекать внимание, как отвлекать внимание, а следом была лекция по социальной психологии. Нам рассказывали в том числе и об «эффекте Зейгарник».

– Это кто такой? – встревожился секретарь парткома. – Он хоть на марксистских позициях, этот психолог?

– Товарищ секретарь партийного комитета, Блюма Вульфовна Зейгарник – это советский ученый. Психолог из Ленинграда.

– Блюма Вульфовна да еще и Зейгарник – советский психолог? – с сомнением покачал головой партиец.

– Продолжайте, коллега, – предложил «молодой».

– Суть «эффекта Зейгарник» в том, что незавершенные действия или непонятные, необъясненные запоминаются в два раза сильнее, чем обычные, понятные. Вывод – все мои поступки и действия должны быть…

– …грамотно залегендированы, – продолжил за него старший. – Почему вы выбрали факультативно испанский?

– В Европе, Северной Америке испаноговорящих не так уж и много. Да и с английским-немецким легче учится французский язык. Кроме того, в Европу и Северную Америку и без меня много желающих. Зато испанский – это целая Латинская Америка, часть Африки. От испанского легче переходить к португальскому, а это уже остальная Африка.

– Согласен. – «Лысый», как бы подводя итог встрече, закрыл «личное дело» и поинтересовался: – Скажите, Савельев, не было у вас мысли заняться французским языком? – Он с ностальгическим взглядом распушил указательным пальцем свои шикарные усы.

– Возникали, конечно. Но после 1812 года мы с французами вроде бы не особо конфликтовали. Были даже союзниками. Франция в свое время отказалась от членства в НАТО. Мне кажется, что разведка в большей степени нужна там, где неспокойно.

– Тогда расскажите, что вы знаете об интервенции против Советской России во время Гражданской войны, – посерьезнел руководитель комиссии.

– Во время Гражданской войны, в начале 1918 года, румынские войска оккупировали Бессарабию, – уверенно начал курсант. – Затем английские и американские десанты высадились на севере. Это Мурманск и Архангельск. К концу года Франция контролировала Крым. Это Севастополь и Одесса. Ну и, конечно, Япония на Дальнем Востоке. Это крупные военные силы. Номинально присутствовали небольшие миссии от Италии, Греции, Канады, Австралии.

– Хорошо. Кто из них захватил наибольшую площадь нашей страны?

– Затрудняюсь ответить. – Павел никак не мог понять, куда клонит руководитель комиссии. Не мог же он просто так задавать вопросы по истории!

– Наибольшую часть России, от Пензы до Владивостока, молодой человек, захватил так называемый чехословацкий корпус. С 1917 года чехословацкие легионеры входили в состав вооруженных сил Франции. Во всех частях корпуса вводился французский военный дисциплинарный устав. Так что влияние Франции на судьбу России всегда было велико. Это ли не поле для разведчика? Учтите, в том, что они конфликтовали с НАТО и поддерживали дружеские отношения с Советским Союзом, немалая заслуга нашей разведки. Поверьте мне, я знаю, что говорю.

На этих словах кончики его шикарных усов задиристо поднялись вверх.

– Скажите, товарищ полковник! – Павел решил, что по возрасту и должности «лысый» не может быть ниже этого звания, а выше – должность не та. – Есть языки, которые неинтересны для разведки?

– Конечно есть, – встрял секретарь парткома. – Это языки братских народов Советского Союза. Потому что, как учит нас ленинское учение…

– Мы вас поняли, коллега, – перебил его «лысый», опять повернулся к курсанту и с улыбкой добавил: – Нам неинтересны только древнегреческий, арамейский, язык инков, коптский и санскрит.

Члены комиссии рассмеялись.

– На что будете делать упор в следующий учебный год, товарищ курсант? – перехватил эстафету вопросов «молодой».

– На изучение песен.

От неожиданности секретарь парткома даже крякнул.

– Почему именно на песнях, а не на стрельбе или прыжках с парашютом? – улыбнулся «молодой».

– Этому меня и так научат. Совместное распевание песен с коллегами и приятелями в стране пребывания, как любая деятельность, способствует укреплению доброжелательных отношений. Это нас объединяет. Кроме того, мы неосознанно вынуждены подстраиваться друг под друга не только голосами, но и чувствами. К сожалению, в нашем языковом обучении этого раздела нет.

– Знаете, молодой человек, а вы правы. – В глазах полковника мелькнули чертики. – Мне как-то пришлось работать с одним немцем. Я никак не мог побороть его недоверие и напряженность, но когда сказал, что в молодости мы любили распевать «Die Fahne hoch» и мы с ним пропели пару-тройку куплетов, лед растаял. Он мне признался, что его отец часто напевал этот марш.

– Так это же фашистский марш, – удивился Павел.

«Лысый» посерьезнел и добавил внушительно:

– Нашей службе приходится работать с разными людьми. Ну что, товарищи, отпускаем курсанта?

Члены комиссии поддержали это предложение. Когда за Павлом закрылась дверь, «лысый» поинтересовался:

– Сергей Николаевич, вижу, этот курсант вас заинтересовал. Будете его смотреть?

– Да. Показатели лингвистические и психологические у него хорошие. Коллеги рекомендовали обратить на него внимание, да и впечатление он произвел неплохое. Пока остальные поедут на каникулы, мы возьмем его на стажировку, посмотрим в «поле». А как будет дальше, сможем потом решить. Да и имя для нас подходящее.

– Что вы имеете ввиду? – полковник заинтересованно приподнял лохматую бровь.

– Так он же Павел. Как Фитин и Судоплатов.

– А, вот вы о чем! – Старший заулыбался. – Тогда не забудьте про третьего Павла в их команде. Павел Матвеевич Журавлев был одним из главных консультантов начальника разведки перед войной.

– Так ведь и Берия был Павловичем, – влез в разговор парторг, но тут же замолчал, поняв, что сказал что-то не то.

Все члены комиссии одновременно оторвались от бумаг и молча посмотрели на него. Так смотрят на заболевшего знакомого, прежде чем посочувствовать ему. Разрядил обстановку полковник:

– Служба у нас, коллеги, опасная, сложная не только при жизни, но и после нее. Однако слов из песни не выкинешь. Так что берите, Сергей Николаевич, нового Павла под свое крыло. Надеюсь, он не подведет своих предшественников.

Глава пятая

Все-таки ему дали неделю отпуска, чтобы повидаться с родственниками. Судьба разведчика непредсказуема, когда еще представится такая возможность? По возвращении в Москву Савельева встретили на вокзале и отвезли на конспиративную квартиру. Там его ждал Сергей Николаевич.

– Ну что, Павел, жить ты будешь пока здесь. План работы у нас будет такой. Тебе надо отправиться в один хороший городок, где ты никогда не был. Там координировать твои действия будет региональный куратор. Твоя учебная задача – изучить город, определить места для конспиративных встреч, места закладок для обмена оперативной информацией, точки для «моменталок», подобрать условия для закладки тайников крупного формата с учетом длительного хранения. И, соответственно, произвести эти вложения. Это раз.

Второе. Учебно-боевая задача. По просьбе наших региональных коллег необходимо будет войти в контакт с одним человеком. Установить с ним доверительные отношения и получить нужную нам информацию. На всю командировку отводится неделя. На предварительную подготовку три недели. По результатам будет принято решение – либо ты возвращаешься в Школу и продолжаешь учебу с дальнейшей перспективой работы в легальной разведке, либо продолжаешь подготовку у нас стажером.

– Все-таки «к нам» – это куда? Уточните, Сергей Николаевич. – Задал давно мучивший его вопрос Павел.

– К нам, это ПГУ, управление «С», нелегальная разведка. Еще вопросы есть?