Стажер нелегальной разведки - Шарапов Валерий

– Есть.

– Очень хорошо. Тогда сегодня отдыхай, осваивайся, продукты в холодильнике. А завтра в 8.00 от метро «Новые Черемушки» отправляется автобус «Икарус» с номером 00–65 ММК. Войдешь, предъявишь временный пропуск. Тебя довезут прямо в «лес». На сегодня все. Завтра явишься с утра в корпус Б кабинет 414. Там тебя будет ждать твой наставник Вячеслав Владимирович.

Первый день работы в нелегальной разведке начался не с ознакомительной экскурсии и знакомства с коллегами, как предполагал Павел, а с того, что его наставник попросил подробно рассказать о себе. За все время рассказа он иногда задавал уточняющие вопросы, что-то отмечал в блокноте. Было видно, что с биографией стажера он знаком хорошо.

– Какой позывной или псевдоним ты себе подобрал? – поинтересовался Вячеслав Владимирович, когда его первое любопытство по биографии новичка было удовлетворено.

– Какие существуют требования к выбору?

– Совсем простые. Это должно быть одно слово, не наводящее на расшифровку сотрудника или агента. Может быть существительное, прилагательное, даже глагол.

– Или числительное, – поддержал Павел с усмешкой. – Например 007, как у Джеймса Бонда.

– Не надо путать позывной и учетный код. Позывной Гром может быть у нескольких человек, уж очень он распространен. Но учетный код у каждого свой индивидуальный. Первые агенты иностранного отдела ВЧК получали очень простой учетный номер. Первая буква – это принадлежность к резидентуре. Вторая и третья цифры – это код вербовшика. Соответственно, добавление четвертой цифры и есть его персональный учетный код. Если они сами привлекали к сотрудничеству других агентов, то добавлялись следующие в ряд, по очереди. Понятно?

– Конечно. Как в паспорте. Есть фамилия и есть номер паспорта.

– Молодец. Так какой позывной ты хочешь себе взять?

– Фауст, – с гордостью выдал стажер.

– Даже так? И откуда ноги растут у данной фантазии? Из доктора Фауста Гете или от немецкого ручного гранатомета «фаустпатрон»?

– Честно говоря, еще не решил. Название звучное, запоминающееся, имеет транскрипцию как в русском, так и в латинском алфавите.

– А ты знаешь, что псевдоним сильно влияет на судьбу своего носителя? Это называется рок судьбы. Как правильно писали в одной хорошей книжке: «Как корабль назовете, так он и поплывет». Тебе что ближе – метания доктора Фауста, который продал душу дьяволу, или судьба одноразового гранатомета?

– Мне ближе другой перевод с немецкого, ведь Faust – это еще и «кулак».

– «Кулак» в значении «часть руки» или ты симпатизируешь социальному классу зажиточных крестьян, в просторечье «кулаков»? – с улыбкой поинтересовался наставник.

– Вот видите, Вячеслав Владимирович, как много ассоциаций вызывает мой псевдоним. Может быть много вариантов.

– Да уж. Если ты не станешь одноразовым, то метания и совращение со стороны зарубежных коллег-«мефистофелей» тебе гарантированы. Ты к этому готов?

– Не знаю.

Куратор встал из-за стола и, заложив руки за спину, с задумчивым видом стал прохаживаться по небольшому кабинету.

– Это хорошо, что ты раздумываешь над вопросом, а не отвечаешь на эмоциях. Ведь, по сути, что ты знаешь о нелегальной разведке? Нелегал – это один в поле воин. И если ты ошибешься, привлечешь внимание, на тебя набросятся десятки подготовленных спецов. Они могут сделать с тобой все что угодно, ведь тебя нет. У нас были случаи, когда человек пропадал бесследно, и только через длительное время мы узнавали, через какие муки ему пришлось пройти. Официально мы тебя не признаем. Таково правило. Плохо это или хорошо, не обсуждается. Неофициально, конечно, мы тебя будем искать и выручать. В этом можешь не сомневаться. На выяснение твоей судьбы пойдут люди, готовые рисковать собой. Потому что идти по следу проваленного агента – это на девяносто процентов идти в приготовленную засаду. До крайностей, конечно, доходит нечасто. На той стороне хорошо знают: ответ будет обязательно. Если во время задержания нашего сотрудника ему подобьют правый глаз, то в течение короткого времени их сотрудник, пусть и в другой стране, но при схожих обстоятельствах тоже будет иметь бланш под правым глазом. Применили меры физического воздействия, значит, в сибирских лагерях мы тоже закрутим гайки для их людей. Поэтому либо дают уйти, либо выдворяют, либо обменивают. Примеров много.

– В Школе нам рассказывали. Но можно же и не попасться?

– Нужно. И таких гораздо больше – тех, кто спокойно отработал «на холоде», так на жаргоне называется наша работа за границей, тихо вернулся и продолжает служить родине. В этом и разница. В Школе вас готовят те, кто провалился, здесь тебя будут готовить те, кто успешно вернулся. Разница понятна?

Павел утвердительно кивнул.

– Вячеслав Владимирович, все же разрешите уточнить. Кто такой нелегал, понятно. Но каковы его задачи? Он затаился, врос в среду и его задействуют только в особый период или все-таки он ведет активную разведывательную работу, вербует, имеет на связи агентов? Помогите разобраться.

Старший коллега на какое-то время задумался.

– Понимаешь, Павел, в разведке, особенно в нелегальной, нет устава в том виде, как он существует в армии. Там это мотострелок, танкист, радист, поэтому они должны действовать так-то и так-то. Конечно, мы отправляем сотрудника с конкретным заданием. Но у каждого свой уровень компетенции. Мы ставим стратегическую задачу, например найти Источник в одном очень интересном для нас институте. Самому нелегалу туда устроиться на работу невозможно, там очень сильная служба безопасности и можно засветиться. Поэтому он устраивается в контору, которая сотрудничает с этим институтом. Поставляет туда какие-то материалы или оказывает услуги. Через некоторое время завязываются контакты, собирается материал на сотрудников, их сильные и слабые стороны. На основании собранных материалов подключается вербовщик, который проводит мероприятия по привлечению кандидата к работе. Если нелегал обосновывает, что он сам может и должен провести вербовочное мероприятие, мы его только поддержим.

– То есть нелегал может быть просто наводчиком, а может стать и вербовщиком. Так?

– Именно. Все зависит от сотрудника. Потому что может быть и так, что он докладывает, что возможности провести работу по данному институту отсутствуют. Соответственно и дальнейшее использование кадров будет идти по разным сценариям. Один может стать матерым резидентом, другой найдет себя в активном сборе информации и подготовке оперативных мероприятий, а третий будет использоваться только как почтовый ящик. Что тоже немаловажно. Понятно?

– От каждого по способностям. Значит, все зависит от меня, – сделал вывод стажер.

– А как иначе? Теперь вернемся к твоему заданию. Жить ты будешь на конспиративной квартире. Приводить туда кого-либо, давать адрес категорически запрещено. Утром приезжаешь на автобусе. В 18.15 он возвращается обратно. Но без тебя. Ты находишься на военном положении, и твой рабочий день будет заканчиваться в 21.00. Столовая у нас работает круглосуточно. Обратно тебя отвезет служебный автомобиль. Здесь есть бассейн. Ты будешь в обязательном порядке ходить три раза в неделю в спортзал на рукопашный бой. Там классный тренер. Он считает, что каждый сотрудник силового ведомства должен обладать хорошей боевой подготовкой. В военное время сотрудники КГБ пойдут либо агентами, либо будут ловить чужих агентов. И не просто ловить, а задерживать. Задержание подготовленного диверсанта, как ты понимаешь, требует не только разряда по шахматам. Тренер не любит новомодного карате, предпочитает ударную технику. Я думаю, ты с ним не прогадаешь. Ты уже включен в группу, сегодня в 18.00 он тебя ждет. Не вижу реакции, стажер.

Павел с улыбкой соскочил со стула, вытянулся во фрунт и гаркнул:

– Слушаюсь, товарищ…

– …майор, – подсказал старший коллега. – Присаживайся. На подготовку нам отведено три недели. За это время ты должен будешь изучить город по картам, схемам, справочникам. Особое внимание транспортным развязкам, достопримечательностям. Знать улицы, места нахождения режимных объектов, где тебе желательно не светиться, коммуникации. По приезде все это надо будет пройти ножками и привязать к местности. Так. В библиотеке изучишь областную периодику, чтобы знать, чем живет местное население.