Личные вещи. Стихи - Влад Южаков

Обратная сторона немоты

Сидели ночью у избушки,Глядели на Альдебаран.Я бормотал тебе на ушко,Как мучит боль сердечных ран,

Что образ твой меня волнует,Что ты сладка, как курага…И пересев к тебе вплотную,В уме уже предполагал

Зарыться в груди-ноги-плечи,Открыть ключом любви замок…Но вдруг лишился дара речи —Вдохнул поглубже и… замолк.

Интимный тембр, напор, харизму —Всё загубила немота!И лишь смотрела с укоризнойС небес далёкая звезда…

И тишины нависло бремя,И мы молчали – я и ты…И понимали – в это времяВ стране рождаются менты.

Момент – и новый мент родится.За ним другой, потом ещё…Купель, хлопок по ягодицам —И в общий строй к плечу плечо…

И ты, моих не слыша песен,Сказала холодно: «Мерси.Альдебаран в ночи чудесен».И прочь умчалась на такси…

Пусть я в общении бездарность,Неловок с дамой и т.д.,Но где хотя бы благодарностьОт руководства МВД?

Как я провёл лето

Лето вошло пеленой тополиного пуха,Шелестом листьев, стучащим в окно мотыльком,Тёплым асфальтом, улыбкой от уха до уха,Ветром в подолах, загаром, ходьбой босиком,

Музыкой, звёздами, флиртом, нагретым металлом,Пляжем, прибоем, клубникой, плющом на стене…Неискушённое лето наивно считало,Что преподносит презент неустанному мне.

Я осторожно воскликнул: «Чудесно! БеседкуСамое время на даче достроить уже!».Тапочки в сетку, ключи от машины, барсетка,Брюки, рубашка – и вот я уже в гараже.

Газу – и в офис! В прохладной в тиши кабинетаТьму пресс-релизов успеть разослать по сети!Так я провёл несмышлёное юное лето(Глупое лето, тебя так легко провести!).

И наплевать, что снаружи, из шума и знояЛето немым мотыльком молотилось в стекло.Снова релиз. И отчёт. И письмо заказное.Вот и сентябрь. И плащи. И зонты. Пронесло…

Мираж

Тебя не опускали в гроб,Не облекали в саван,За упокой похмельный попНе голосил гнусаво,

И молодые мясники,Веселые хирурги,В твои остывшие кишкиНе погружали руки,

И полупьяная родняНе издавала вопли,И бабки, злобный рок кляняИ вытирая сопли,

Не поправляли кружеваНа бездыханном теле…Ведь ты пока еще жива —Чего я, в самом деле?

Сухой остаток

Помнишь, милая, светлое прошлое,Как сиял нам свободы маяк —«Амаретто» блистательно пошлоеИ палёный французский коньяк?

Помнишь, годы пришли постсоветские?И везли из-за гор челнокиНезабвенные куртки турецкиеИ китайские пуховики.

Помнишь, как все мы были влюблённыеВ «Моторолу» размером с кирпич?Как глазела Москва изумлённаяНа Зураба уродливый китч?

Было дело… Разборки на улицах,Повсеместные крики «налей!»,И за доллар – аж страшно задуматься —Шесть упитанных, жирных рублей.

Помнишь в бытность на филологическомТы меня позвала на пикник?Помнишь, как я в разгуле эпическомК жарким персям устами приник?

Птицы пели на дереве ласково,За околицей прело жнивьё.И пылало от спирта голландскогоОбожжённое сердце твоё…

Всё проходит. И милое прошлоеПоистёрлось, истлело в пыли.Не в ходу «Моторола» хорошая —Что уж там говорить про рубли…

Даже турки с дешёвыми курткамиДоживают последние дни.Нет «девяток» с бандитами жуткими.И про перси смолчу, извини.

И признаюсь, давно уж не мачо я…По ланите скатилась слеза…Только царь, над Москвой раскоряченный,Бестолковые пучит глаза.

Что ж осталось от века недолгого,Что теперь невозвратно далёк?Церетели, Китай, филология,Жгучий спирт и пустой кошелёк.

Живи

Плыви по водам, словно гусь,Уйди в пустыню, как койот,Да будь хоть жабой, но клянусь,Что эта жизнь тебя убьёт.

Взлети на небо, ляг на дно,Твори добро, используй зло,Но вечно помни лишь одно —Ты смертен. Ну, не повезло.

А потому не морщи нос,Не отводи от мира глазИ на бессмысленный вопросНе говори красивых фраз.

Не траться на дешёвый понтИ на такое же вино.И если не сорвал джекпот,Не говори, что жизнь – говно.

Почаще думай о любви,Пореже – о порядке цен.И просто так живи. Живи!Плевать, что будет там, в конце.

Эффект Моцарта

Вован, сегодня катим в ресторан.В приличный – там не жареный баран,Шансон и водка, а вино и свечи.Договоримся – нынче не бузим.Закажем Eine kleine Nachtmusik —Пусть нам играет Моцарт в этот вечер.

На лысины напялим парики,Наденем треуголки и чулки,И золотом расшитые камзолы.И музыка волшебная ЕгоНам не позволит сделать ничего,Что привело б к привычному позору.

Сострой гримасу счастья на лице.Ешь венский шницель, а о холодцеЗабудь. И не бросай окурки в соус.Всё, вроде, рассказал… Ах, да, ещё:Что б ни спросили – скажешь Dankeschön.Ну, вот теперь моя спокойна совесть…

Божественная музыка звучит,Как будто в такт мерцанию свечи.Официанты бегают в ливреях.В тени портреты Габсбургов висят…Ну что, давай ещё по пятьдесят?Ох, чувствую, в камзолах мы упреем…

Я ж говорил – жара измучит нас!Не надо было брать дурацкий шнапс…Эй, где же ты, холодный вольный ветер?А ну, лакей, пойди открой окно.Что это значит – «не разрешено»?!Вы что тут, охренели?! Donnerwetter!

Жжёт не по-детски Вольфганг-Амадей…Я ненавижу чопорных людей!Давай, Вован, берись за канделябры!Плевать, что мы сегодня лишь вдвоём —Мы гансов в их же логове побьём!Да пару баб ещё возьмём за жабры!

***Болят спина, и грудь, и голова…Заплывший глаз глядит едва-едва…Похоже, ночью очень много падал…И нос разбит – не надо нажимать!Что было-то вчера? Твою же мать…Вован, я вспомнил… Вот же Моцарт падла…

Соседкино лицо

Соседку из квартиры №30 тётю КлавуВолнует наш возвышенный роман —Она твердит двору, что ты вокзальная шалава,А я карманный вор и наркоман.

Чтоб счесть твоих клиентов, ей полвечера не хватит,А я полгода, как из лагерей,И мы с циничной громкостью скрипим своей кроватью,Когда ночами мучаем зверей,

Поскольку (тут соседка утверждает очень веско)Так женщины в постели не кричат!И надо написать об этом жалобу в ЮНЕСКОИ в «Общество защиты барсучат» —

Пусть нас приговорят к четвертованию заочно,Блудливых, извращённых подлецов!Лица её не помню. Но одно я знаю точно —У зависти соседкино лицо.

Не будите хомячка

Хомячок уснул – давайте тише.Не смотрите на него с ухмылкой.И говно бывает с кулакамиВ роковые миги для страны.Это он сейчас сопит, не слышит,Но в момент трагический и пылкийХомячки становятся волкамиИ выходят на тропу войны.

Он уснул, а, стало быть, не нужноЗа кадык его хватать ретиво.Если хомячка бестактно тронешь,Можешь довести и хомячка.Вроде бы, вчера ходил на службуИ начальству в рот глядел учтиво,А сегодня череп на шевронеИ с гранаты сорвана чека.

Люди, львы, орлы и куропатки,Белки, дикобразы, утконосы,Кабаны и прочие олени!Помните завет! А он таков:Чтобы не накликать лихорадки,Саранчи, восстания, поносаИ других кровавых преступлений,Не будите спящих хомячков!

После бани

Пропотею в парилке,Окунусь в озерцо,Отхлебну из бутылкиГрамм, пожалуй, пятьсот,

Затяну баритономПро мороз и коня,И в Париже бессонномСтанет слышно меня.

И французская бабаОт любви задрожит:«Задолбали арабы.Где ты, русский мужик?

От полночных метанийНе способны спастиНи задохлик-ботаник,Ни плейбой-трансвестит,

Ни гламурный педрила,Ни седой старикан…Я бы щей наварила,Налила бы стакан,

С богатырского телаСорвала бы шинель…В дорогих лабутенахИ в белье от «Шанель»

Наслаждениям плотскимПредалась бы… Приди,Грубый варвар в пилоткеС ППШ на груди!».

Желваками играя,Я скажу: «Натали,До какого же краяВы себя довели…

Говорил же – культураНе спасёт ни хрена.Так и будешь, как дура,В лабутенах одна.

Не кручинься, Наталка,Дожидайся – к утруЯ приеду на танкеИ тебя заберу.

Но пока на кончинуМир себя не обрёк,Верный путь для мужчины —За портвейном в ларёк».

Выпью, тёщину сливуПоломаю в сердцах,И затихну, счастливый.И усну в огурцах.

Тюфяк