Наследники Великой Королевы - Томас Костейн

Почувствовав на себе взгляд Слита, я отправился вниз к своей команде. Люди ждали меня, некоторые были ранены, я увидел повязки, пропитанные кровью. Прошел почти час, и тут я заметил, что мы держим курс прямехонько на огромный галион, на палубе которого оркестр выдувал воинственные мелодии. Они уже открыли по нам пальбу из своих пушек, и я видел вдалеке фонтанчики брызг от падающих в море ядер. Стреляли они плохо. Еще несколько минут они продолжали свою бесполезную пальбу, но когда мы подошли поближе, стрельба неожиданно прекратилась. Думаю, из-за того, что стволы орудий чересчур перегрелись. Трудно было поверить, что можно действовать столь беспечно, тем не менее именно так и случилось.

Моя команда открыть огонь была встречена восторженным воплем.

Слабый ветерок не мог выгнать дым через люки, и в течение десяти минут едкий дым выедал нам глаза. Все кругом будто застлал сизый туман. Фигуры пушкарей казались в нем гигантскими… Они метались по палубе с судорожной быстротой, и мне казалось, что я нахожусь в Чистилище, а вокруг меня души грешников скачут в языках пламени.

Мы сделали шесть залпов, а потом кто-то коснулся моего плеча, и голос Джеймси Довера сообщил, что нам нужно сделать передышку, пока стволы наших орудий не охладятся. Я выглянул через люк и понял, что теперь это уже значения не имеет. Боевой дух венецианцев явно иссяк. Их оркестр замолк, корпус был изрешечен ядрами, палуба задымлена. Они поспешно удалялись, стремясь как можно быстрее спастись от укусов нашего маленького ирландского шершня.

Я поднялся на палубу, и Слит, перегнувшись через поручни полуюта одобрительно заметил.

— Не плохо, мастер Близ, совсем не плохо.

Я оказался на палубе как раз вовремя, чтобы стать свидетелем конца несчастного судна капитана Пули. «Корнуэльская девчонка» уже потеряла способность сопротивляться. Ее пылающий корпус оказался зажатым между двумя неприятельскими галионами, которые с какой-то сатанинской злобой продолжали забрасывать ее ядрами, будто мстили за то, что им самим пришлось испытать от других наших кораблей. На палубе обреченного судна не было видно ни единой живой души, но при каждом новом залпе я резко вздрагивал. Наконец судно получило пробоину ниже ветерлинии. Корма его быстро погружалась в воду. На какое-то мгновение судно застыло в вертикальном положении, будто удерживаемое невидимой рукой, а потом сразу же исчезло под водой. Словно огромное морское чудовище, о котором рассказывал отец Джора Сноуда ухватило его за киль и утащило в бездонную пучину.

— Все до единого погибли, бедняги, — гробовым голосом произнес матрос, стоящий около меня. — Всех нас ждет такой конец. И очень скоро. — Добавил он. — Ведь они нас окружили. Теперь это похоже на игру кошки с мышкой.

Я не считал, что наше положение столь уж безнадежно. Неприятельские суда действительно сомкнулись вокруг нас, но по сигналу с «Королевой Бесс» мы тоже сомкнули наши ряды и были в состоянии оказать им достойное сопротивление. Венецианцы, однако, отнюдь не горели желанием атаковать нашу сплоченную эскадру. Они легли на другой галс и начали обстреливать нас с безопасного расстояния. Пушки наших кораблей безмолвствовали. Мы могли позволить себе подождать. Кроме того следовало поберечь порох и ядра.

Близился вечер, теперь можно было подумать о своей ране. Пора было как следует перевязать ее. Я позабыл о том, что на борту «Грейс О'Мэлли» не было хирурга и направился на нижнюю палубу. Там поместили раненых. Самым тяжелым из них, их товарищи оказали какую могли помощь. Культи их ног и рук были кое-как перевязаны, но больше ни на какую помощь несчастные рассчитывать не могли и катались по палубе, стеная от боли. Доски палубы были скользкими от крови, я грохнулся на спину и так как судно как раз сильно качнуло, проехался несколько ярдов, налетев на два трупа.

Положение было еще более безнадежным, чем на «Санта Катерине». Здесь некому было облегчить страдания несчастных. Им приходилось лежать и ждать либо смерти, либо окончания сражения в надежде получить помощь с других кораблей. Я поднялся на ноги, проклиная про себя Бэзила Слита за беспечность и скаредность.

Когда я сообщил ему о том, что делается внизу, его это, похоже, не очень взволновало.

— Все мы под Богом ходим и все рискуем. Этим не повезло. Они сделали свою ставку и проиграли. Нам пока повезло. Чем мы можем им помочь?

— Вы должны по крайней мере снабдить их бренди. Вы не сочли нужным позаботиться о хирурге и самых простых лекарствах, так по крайней мере облегчите их муки.

— С помощью бренди их не вылечить. К тому же запасы спиртного у нас ограничены. Но если вам так уж приспичило, можете взять несколько бутылок, — Он бросил на меня сердитый взгляд. — Для меня будет настоящий праздник, когда я увижу вас в последний раз, мастер Близ.

Щедро раздаваемое мною спиртное, похоже, принесло некоторое облегчение несчастным, но я понимал, что немногие из них выживут, если скоро не подоспеет помощь. А надежды на это было мало.

Спустилась ночь и пять наших потрепанных судов собрались вместе. Неприятель патрулировал вокруг нас, но на таком расстоянии, что его сигнальные огни казались искрами на фоне черного как бархат неба. Рассвет мог вдохнуть в противника боевой дух, но пока мы имели все основания быть довольными результатами прошедшего дня. Мы заслужили отдых,

Я слишком устал, чтобы искать более подходящее место для отдыха и расположился прямо на палубе, прислонившись спиной к перилам. Дико болела голова. Я был не один. На палубе вповалку спало множество матросов, разложивших рядом свои мушкеты и пики, и их энергичный храп заглушал даже возглас вахтенного, время от времени произносившего: «Все спокойно кругом». Здесь и нашел меня Клим. Он шел по палубе со свечой в руках, осторожно переступая через спящих. Заметив меня, он удовлетворенно хмыкнул, затушил свечку и спустился на палубу подле меня.

— Здорово болит? — шепотом спросил он. — Когда осколок пробьет котелок, боль такая, что кажется, будто черти забивают в тебя гвозди раскаленным молотком. Со мной так не раз бывало, но через несколько дней все проходит без следа. Вот увидишь, будешь как новый. Тебе повезло, что рана не в живот, как у бедняги Щеголя. Вот от такой раны спасения действительно нет. — Потом он понизил голос до шепота. Я с трудом мог разобрать, что он говорит. — Слушай, дружище, а ведь на том корабле, который мы взяли на абордаж, было золото. Оно было спрятано в кубрике. Я и еще пара парней нашли его. В кубрике. Понимаешь, дружище, что это означает?

Я слабо мотнул головой. Меня это мало интересовало. Клим стал возбужденно объяснять мне, в чем тут дело.