Тень Бога. Султан Селим. Владыка османов и творец современности - Алан Михаил

понял, что ключом к успеху на поле боя является поддержание мотивации и силы его солдат. Таким образом, он ездил вдоль рядов своего войска, стремясь заглянуть в глаза как можно большему количеству воинов. Бог, сказал он им, хочет, чтобы они разгромили мамлюков, хочет, чтобы они захватили его святейшие города для Османской империи. Однако прежде чем они смогли достичь Мекки и Медины, их ждала Сирия с ее красотами и богатствами и Иерусалим с его мечетями и духовными благословениями. Подданные мамлюков, заверил Селим своих людей, хотели правления Османской империи. Как он всегда делал, Селим пообещал своим солдатам не только победу, но и добычу.

Он сказал своим прекрасно обученным солдатам правду, и они воспряли духом: они были лучше оснащены, чем мамлюки, их орудия и пушки технологически превосходили вооружение, которым располагал враг. Османы получили ценные знания об огнестрельном оружии во время войн на Балканах, в том числе и от еврейских экспертов по пороху, бежавших в империю из Испании после 1492 года. Разгром при Чалдыране стал доказательством превосходства османской артиллерии. Напротив, армия мамлюков, ослабленная предыдущими неудачами, шаталась под тяжестью собственной некомпетентности. Селим успокоил своих людей, так как они действительно были чрезвычайно сосредоточены, хорошо обучены, испытаны в боях и готовы проявить себя.

Когда невыносимая жара спала, вооруженные силы Селима пошли в приподнятом боевом духе и ожиданием славы через горы и долины между Эльбистаном и Алеппо. В середине августа они подошли к Айнтабу, лежащему примерно в 170 километрах к северу от Алеппо, где встретили небольшой передовой отряд мамлюкских солдат. После короткой стычки османы отбили их, взяв несколько пленных. Селим продолжал двигаться на юг, к плодородным почвам Северной Сирии. Вечером 23 августа 1516 года его армия достигла Мардж Дабика (50 километров к северу от Алеппо), там их ждала армия мамлюков.

* * *

На следующее утро, в воскресенье, две армии столкнулись на плоских равнинах Мардж Дабика, металл врезался в плоть, кровь хлынула на землю. Бои продолжались с рассвета до позднего вечера. Несмотря на то что обе стороны вывели на поле боя одинаковое количество солдат (около 60 000 человек), только около 15 000 мамлюкских воинов были обученными профессионалами[464]. Остальные были простыми призывниками: торговцы, недовольные крестьяне, наемники и горожане, многие из которых не были так уже преданны делу. Некоторые из них делали все возможное, чтобы вообще уклониться от боевых действий: дезертировали, избегали линии фронта и даже калечили себя. Те, кто сражался, были крайне неподготовлены и не знали, как заряжать мушкет, выстраиваться в боевой порядок и даже как и в какой момент отступать. Как и предсказывал Селим, превосходящая техника османов одержала верх, поддерживая волны кавалерии, уничтожавшие жалкие силы мамлюков. Подобно бою в Чалдыране, выстрелы османских пушек и ружей напугали лошадей мамлюков, они дергались и бросались во все стороны[465]. Всадникам тоже не хватало подготовки и опыта. Для мамлюков тот знойный августовский день ознаменовался полным провалом.

Около полудня, когда бушевал бой, двуличный Хайр попросил разрешения войти в палатку султана аль-Гаури. Помимо всей чрезвычайно ценной информации, которую Хайр передавал османам на протяжении многих лет, именно в этот момент его измена лучше всего послужила Селиму и его армии[466]. Хайр сообщил правителю мамлюков (формально все еще его собственному правителю), что османы окружили его армию и быстро приближаются. Согласно источникам мамлюков, Хайр рекомендовал капитуляцию как единственный способ сохранить жизнь самого аль-Гаури и его командиров. Аль-Гаури, испытывая подозрения в лояльности Хайра, отнесся к этой информации с осторожностью. Но сказал ли Хайр правду или солгал, поверил ли ему аль-Гаури, не имело значения. Информация Хайра быстро распространилась. Ходили самые разнообразные слухи: мамлюки оказались в ловушке; близилась кровавая бойня; бежать некуда. Войска (профессионалы и нерегулярные войска) запаниковали, и большинство из них бежало, спасая свои жизни. К полудню в армии мамлюков никого не осталось; те немногие солдаты, которым удалось продержаться в живых до позднего вечера, поспешно отступали. Тогда как утром над полем битвы гремели взрывы и раздавались крики, а дым орудий застилал свет, с заходом солнца над Мардж Дабиком воцарилась страшная тишина. В сумеречной дымке виднелись только трупы мамлюков и слышались смертельно раненых.

Одно из тел принадлежало их лидеру, султану аль-Ашрафу Кансуху аль-Гаури. В тот момент, когда его солдаты начали дезертировать с поля боя, он еще пытался их остановить. «Воспряньте духом! – умолял он их. – Идите в бой, и будет вам награда!»[467] Но его попытки не увенчались успехом. Оставшись почти в одиночестве на поле боя, изнуренный неумолимой августовской жарой, 75-летний аль-Гаури осознал, что его империя рушится. Согласно наиболее подробному описанию его смерти, написанному мамлюкским летописцем ибн Иясом, аль-Гаури «был охвачен своего рода параличом [возможно, из-за грыжи], который затронул одну сторону его тела, и его челюсть отвисла[468]. Он попросил воды, и ему принесли ее в золотом кубке. Он выпил немного, запрыгнул на лошадь, продвинулся на два шага и упал с седла». Его тело ударилось о землю и лежало неподвижно. Пока османская кавалерия скакала вперед, празднуя победу, обещанную им Селимом, копыта их лошадей топтали мамлюкского султана – одно из безымянных, утопающих в грязи тел.

На следующий день, 25 августа, когда на востоке мерцало солнце, масштабы победы Селима оказались ошеломляющими. Аль-Гаури встретил позорный конец; его боевая сила исчезла; большинство высших администраторов его империи были убиты, в том числе губернаторы Дамаска, Триполи, Цфата и Хомса. Теперь вся Сирия с ее богатыми рынками, сельскохозяйственными угодьями и стратегическим значением лежала перед Селимом без защиты. Разрушенная империя мамлюков доживала последние дни.

* * *

Осколки армии мамлюков добрались обратно в Алеппо из Мардж Дабика, волоча свое оружие и раненных; искалеченные и измученные, солдаты приблизились к окраинам города. Одежда свисала с них, как тряпье; у некоторых не было обуви. Заметив вдалеке потрепанных солдат, жители Алеппо во главе с Хайр-беем, который теперь открыто заявлял о своей преданности османам, закрыли перед ними девять массивных деревянных ворот города[469]. Несчастным солдатам пришлось просить убежища в другом месте. Алеппо стал османским городом.

После многих лет грабежей под властью мамлюков жители Алеппо с радостью признали Селима своим законным правителем. 28 августа ворота были перед ним распахнуты, и в город триумфально вошел строй энергичных солдат, сопровождаемый барабанщиками и пушками[470]. На той неделе пятничные молитвы в городских мечетях совершались в честь османского султана.

В центральной цитадели Алеппо Селим