Долгая дорога в дюнах-II - Олег Руднев

— Ладно, сама найду. Саша, ты побудь здесь, — она передала мужчине обезьянку, — а я схожу.

Стюардесса оскорбленно заволновалась:

— Только предупреждаю — ждать мы вас не будем.

Женщина окинула девчонку спокойным взглядом и уверенно произнесла:

— Подождете!

После этого неторопливо направилась к вокзалу. Бежали минуты — пять, десять, пятнадцать… Волновались и пассажиры, и экипаж, и дежурный со стюардессой. Женщина не возвращалась. Уже несколько раз из дверей самолета выглядывал мужик со сдвинутым на затылок треухом, наводил справки и начинал ругаться, а женщины все не было. Наконец дежурный не выдержал и побежал к вокзалу. Прошло еще добрых десять минут, прежде чем он и пассажирка вышли оттуда и направились к самолету. Дама шла по-прежнему неторопливо, с достоинством. Дежурный что-то полушепотом сказал стюардессе, та недовольно скривилась и, глядя куда-то в небо, проговорила:

— Проходите.

Когда мужчина и женщина появились в самолете, все как по команде повернулись в их сторону, на лицах читались злость и раздражение. Мужик-«воевода» окинул женщину нагловатым взглядом и, даже не пытаясь умерить голоса, произнес:

— Все-таки влезла, клизма!

Женщина подошла к мужику, поманила к себе пальцем, что-то сказала ему на ухо, затем распрямилась и по-мужски, наотмашь, смазала по физиономии. Смазала и пошла как ни в чем не бывало.

Мужик, возле которого валялся мешок, вдавился в кресло и вдруг сделался таким маленьким, что, казалось, рядом с ним можно было посадить еще кого-нибудь.

Тут заработали двигатели, задрожал пол, самолет медленно потянулся к взлетной полосе, вкатился на нее и поехал, подпрыгивая, как на мостовой. Добежал до самого конца, развернулся и стал. Постоял, словно собираясь с мыслями, взревел одним, затем другим двигателем и вдруг рванулся вперед.

За стеклами иллюминаторов, как в кино, осталось то, что мгновения назад было крупным и ощутимым. Домики, поля, даже овраги — все такое сверху правильное и красивое — расплывались в одно большое серое пятно. Было тепло, покойно и уютно. Мерный гул моторов убаюкивал, как колыбельная. И дрема захватила разомлевших от усталости людей. Бодрствовала только стюардесса.

С момента взлета прошел час с небольшим. Чмокал во сне мужик, свернулась калачиком обезьянка на коленях хозяйки. Внезапно из дверей экипажа выскользнула бортпроводница, подошла к женщине и тронула ее за плечо:

— Товарищ… Гражданочка!

Дама открыла глаза и глянула на стюардессу. Девчонка так волновалась, что было не только видно, но даже слышно, как стучат ее зубы.

— Что случилось?

— Вы случайно не врач? — Стюардесса говорила захлебываясь.

— Врач, — очень серьезно ответила женщина, затем мягче, с легкой улыбкой добавила: — Случайно.

— Ой, можно вас попросить со мною?

Сказано все это было с таким придыханием и угнетающей мольбой, что женщина немедленно поднялась, переложила обезьянку на колени мужчине и пошла вслед за бортпроводницей.

Пассажиры спали. Женщина вошла в пилотскую и остановилась. Справа в кресле с лицом без единой кровинки, с какими-то стеклянными глазами лежал один из членов экипажа. Он был без сознания. Рядом с таким же лицом, но шевеля губами и жадно хватая ртом воздух, лежал второй пилот. А командир экипажа, словно заведенный, то поднимал, то опускал голову. Глаза у него были закрыты, по подбородку стекала слюна. Он судорожно цеплялся за штурвал и все время пытался что-то сказать. В кабине стоял неприятный кислый запах.

Женщина осмотрела одного, второго, третьего, затем открыла дверь и поманила пальцем своего спутника.

— Саша!..

Мужчина встал, несколько мгновении соображал, куда деть мартышку, затем положил ее в кресло и пошел к пилотской. Он вошел в кабину, быстро окинул взглядом обстановку, при этом у него на лице не дрогнул ни один мускул, обменялся с женщиной долгим взглядом и приступил к осмотру. Делал он это неторопливо и уверенно. Наконец распрямился и изрек:

— Как по учебнику.

— Причем сильное, — добавила женщина.

— Куда уж больше.

Стюардесса, ничего не понимая, нетерпеливо переводила глаза с одного на другого, затем не выдержала и спросила:

— Что с ними?

Вместо ответа последовал вопрос.

— Давно это случилось? — спросил мужчина.

— Да, почти сразу, как взлетели.

— Значит, давно. Плохо.

— Вы что ели перед полетом?

— Грибы, — девушка почему-то виновато опустила голову.

— И что, перед рейсом никто не жаловался?

— Нет… Господи, что с ними?

— С ними, милая моя, отравление, и очень сильное.

В глазах стюардессы плеснулся ужас, но до конца происходящее она еще не осмыслила, потому что вновь спросила:

— Но вы им поможете?

— Помочь им можно, но только не здесь, — это говорила женщина.

— Как же это?.. Это значит?..

— Это значит, что прежде всего надо взять себя в руки, — отрезала женщина.

Но бортпроводница уже не сдерживалась и разревелась. Она закрыла лицо руками и бросилась к выходу. Но не успела сделать и шагу, как сильная рука припечатала ее к месту.

— Молчать! — Сказано это было так, что стюардесса немедленно прекратила плакать и удивленно глянула на женщину. — Не реветь надо, а действовать. Ты в авиации служишь или где? — Женщина говорила спокойно, строго, в ее голосе не слышалось ни волнения, ни страха. — Ты что, одна на борту? Забыла, кто в салоне?

— Но что делать? — Лицо бортпроводницы принимало нормальное выражение. — Вы понимаете, что будет, если мы не поднимем пилота?

— Понимаю, дорогая, понимаю. Но говорю еще раз: возьми себя в руки и никаких истерик.

— Хорошо, я постараюсь.

— Ну и молодец. Сколько нам осталось лететь?

— Минут сорок.

— Ну, так у нас еще уйма времени.

— Чтоб написать завещание?

— А у тебя есть что завещать? Кроме глупости, я пока ничего не вижу, — сказано это было зло и строго.

Стюардесса виновато опустила голову.

— На борту никого из летного состава нет?

Стюардесса сдвинула плечами:

— Откуда?

— Отвечай!

— Да я их всех как облупленных знаю.

— Плохо. Это значит… значит, — женщина разговаривала сама с собою, но смотрела на мужчину. Он был бледен, но спокоен.

— Я думаю, Маша, другого выхода нет.

— Пожалуй, да. Ну что ж, — женщина встряхнула головой и весело глянула на бортпроводницу, — будем спасать твой экипаж… Давай, Саша, помогай!

…Пассажиры, потягиваясь, застегивали ремни, готовились к посадке. О ней говорило табло над пилотской кабиной, о ней говорили уши, словно набитые ватой, о ней говорили облака, уже набегающие снизу. Машина сползла в них, потрепыхалась в белом месиве и вдруг вынырнула над землей. Казалось, еще несколько мгновений и полет будет окончен…

Но самолет, опуская вниз то левое, то правое крыло, поднимаясь под облака и опускаясь до самой земли, делал и делал круг за кругом, никак не желая садиться. Пассажиры то и дело переводили глаза с левых иллюминаторов на правые и ничего не понимали. Стюардесса разнесла конфеты, проверила, все ли пристегнулись, и, расхаживая по проходу, без конца почему-то спрашивала, не нужно ли кому пакетика для авторучки.

Наконец самолет пошел на посадку. Когда земля приблизилась настолько, что на нее хотелось выпрыгнуть, бортпроводница отпрянула в самый конец салона, закрыла лицо руками и заплакала. Никто не обратил на нее внимания. Самолет коснулся земли, подпрыгнул, затем припечатался к ней и покатил. Пассажиры облегченно вздохнули, расстегивая ремни, кое-кто поднимался и доставал вещи. И вдруг всех, словно бичом, стеганул резкий женский окрик.

— Не вставать! Сидеть на месте! — командовала стюардесса.

По ее щекам бежали слезы, по лицу гуляла неестественная улыбка. Она пробежала по проходу и скрылась в пилотской кабине.

Не успел самолет остановиться, как к нему подлетело несколько машин «скорой помощи», вдали краской эмалью полыхали пожарники. Еще работали моторы, но дверь самолета распахнулась и в него вбежали люди в белых халатах с носилками. На виду у ошарашенной публики они вытаскивали из кабины летчиков, укладывали их на носилки, выносили, грузили в машины и увозили. Кто-то шепотом, но так, что услышали все, испуганно проговорил: «Посадить машину в таком состоянии?».

Наконец все было кончено и пассажиры ринулись наружу. Они добегали до аэровокзала и останавливались, никто не расходился. Последними пришли мужчина и женщина с обезьянкой. Их окружала толпа встречающих. Женщина в правой руке держала мартышку, в левой большой букет цветов. Подошли стюардесса и какой-то товарищ в аэрофлотской форме, по виду начальник. Аэрофлотовец остановился, посмотрел на толпу и громко, возбужденно заговорил:

— Товарищи, вы знаете, что произошло? — Он так волновался, что не находил слов. — Произошло невероятное. Я даже не знаю, как и сказать. Летчики… Ну, с которыми вы только что прилетели, потеряли в воздухе сознание… Очень сильное отравление… — Он окончательно смутился и выпалил: — Вы представляете, что вам грозило?