Запретный плод - Сьюзен Джонсон

— И не может нравиться, — согласился Блэк. — Она дочь прерий.

— Я просил Дейзи выйти за меня, как только я разведусь, — сказал Этьен.

Хэзэрд спокойно заметил, что, по словам Дейзи, это невозможно.

— Вероятно, она объяснила, что моя жена не желает развода и эта процедура займет какоето время.

— Какое?

— Честно говоря, не знаю.

— Мне говорили… Ты действительно ее сильно любишь? Она моя единственная дочь.

— Я никогда никого не любил. Она моя первая и последняя любовь, — просто сказал герцог. — Я надеялся, что она сможет жить со мной в Париже. Хотя бы часть года.

— Да, Дейзи бескомпромиссна, — отметил ее отец. — Я более идеалистичен, чем она, и считаю, что можно прийти к соглашению.

— Ты не можешь остаться в Монтане? — Постоянно — нет. Все мои дела, бизнес — в Европе.

— Плохо, — пробормотал Хэзэрд. Вдруг его глаза засветились. — Можно найти компромисс. Мы строим железную дорогу на Западе. Подумай над этим. Поезжай и посмотри сам.

Неожиданно дверь открылась, и в курительную впорхнула Надин.

— Вот вы где? Хэзэрд, ты слишком долго был с герцогом, теперь я забираю его у тебя.

— Пожалуйста, Надин. Но помни, что он нужен нам на предстоящий матч, скоро решающая игра. Может, герцогу следует отдохнуть и выспаться? — заметил Хэзэрд.

— И еще завтра рано утром я встречаюсь с Гектором.

— Еще не так поздно, Этьен.

— Не поздно для тех, кто спит до полудня, Надин. А я встаю рано и рассчитываю позавтракать с внуком. Кстати, сегодня я ночую у Жюли, они меня пригласили.

— Я мог бы тебя подвезти, — предложил Хэзэрд, прекрасно зная, что его экипаж находится у Рэдфордов. Не беда, дойдут пешком.

Надин на секунду задумалась, потом вспомнила, что французская команда пробудет здесь неделю, время еще есть.

— Увидимся завтра, на маяке.

Зная, что Дейзи будет там, Этьен ответил:

— Попозже, после того, как уложат Гектора.

— Что ж, тогда спокойной ночи, — кокетливо сказала она и удалилась.

Когда мужчины вышли в бильярдную, они застали там Кита и Трэя. Все решили, что устали и пора идти по домам.

— Ты не возражаешь пройтись? — обратился к герцогу Хэзэрд. — Мой экипаж у Рэдфордов, а тебя надо было спасать от Надин.

— С удовольствием. Хоть тысячу миль пройду пешком, лишь бы не объясняться с Надин ночью у двери спальни. Спасибо.

— А где Валери? — вспомнил Кит.

— Она уже упорхнула с молодым Комерсом, — цинично заметил Трэй.

— Ну и отлично, — ничуть не огорчился Кит. Трэй повернулся к герцогу.

— Значит, ты и есть та причина, по которой она раскисла, с тех пор как вернулась из Парижа? Добро пожаловать в нашу семью, если ты интересуешься Дейзи, а не моей женой, — весело добавил он.

Когда вышли на улицу, герцог сказал, что ни о чем с дочерью не договаривался и пойдет ночевать в полоклуб.

— Нет, — возразил Хэзэрд, — клуб переполнен, так что отправляемся к Рэдфордам. Там полно комнат, к тому же утром увидитесь с Дейзи.

Герцог заметил, что в клуб все равно нужно зайти, чтобы переодеться. Иначе он явится завтра к Гектору на пляж в вечернем костюме. Мужчины пошли с ним вместе и ожидали, пока он заберет свою одежду. По дороге они говорили о поло и пони, о текущих делах, политике. Расстались уже в доме Рэдфордов.

— Раньше одиннадцати вряд ли кто встанет. Первый завтрак подают в столовой в семь утра, — сказал Хэзэрд, прежде чем уйти.

Герцог хотел спросить, когда поднимается Дейзи. Но решил промолчать. Утром и так все выяснится.

Дейзи спала плохо. Этьен, женщины вокруг него, Надин, вчерашний вечер заполняли все ее мысли, не давали заснуть. Она просыпалась каждую минуту в надежде, что солнце уже встало и можно подняться с постели. Измученная беспокойной ночью, Дейзи заснула только перед рассветом, но уже в семь утра была на ногах.

Наконецто утро. Летнее солнце пробивалось сквозь занавески. Она сбросила одеяло и почувствовала желание уйти, куданибудь уйти, чтобы избавиться от этих бесконечных мыслей. Она считала, что поездка на побережье успокоит ее, по крайней мере, отвлечет на время от фривольного ньюпортского общества. Нельзя столько думать об одном и том же, надо выбросить Этьена из головы. Сколько можно жить в этом кошмаре, ненавидеть его и хотеть, ненавидеть себя за уступчивость. Но его поцелуй был так… желанен.

Спустя десять минут она уже была одета: мокасины, теплая шаль, белая рубашка, связанные в узел волосы.

Вдруг она почувствовала голод и вспомнила, что в последний раз ела вчера за обедом у Рэдфордов. После матча и встречи с Этьеном она была слишком взволнована и о еде просто забыла. Чтобы не ждать завтрака, она решила спуститься в буфет и съесть чтонибудь на скорую руку, в это время там наверняка никого нет. На часах было семь пятнадцать, когда она, напевая себе под нос модную тем летом мелодию, прошла по сверкающему паркету и открыла дверь в большую пустынную столовую.

Аромат еды, пробивающийся изпод тяжелых серебряных крышек, приятно и соблазнительно щекотал ноздри. Ее живот откликнулся плотоядным урчанием, когда она приблизилась к буфету красного дерева, сверкающему серебром из Джорджии. Она положила на тарелку столько мяса, сколько вряд ли полагалось леди.

В тот момент, когда она приканчивала второй аппетитный кусок сочной ветчины, в столовую вошел герцог де Век.

— Ты откуда взялся? — воскликнула она от неожиданности. Сок с ветчины капал на скатерть, пока она, широко открыв глаза смотрела на Этьена. Как он нашел ее здесь, в буфете Рэдфордов, за полмили от дома Надин, в семь часов утра? — Что ты здесь делаешь?

— Проснулся и вышел посмотреть, кто здесь возится. Кстати, прачке будет трудно это отстирать, — он кивнул на ее вилку с ветчиной, с которой капало прямо на скатерть, и улыбнулся.

Торопливо опустив ветчину на тарелку, она растерянно пробормотала:

— Ты будешь?

— Нет, — вежливо отказался он. — Ешь ты, я позавтракаю с Гектором.

Он выглядел таким родным и домашним, в рубашке для поло, обтягивающих брюках, блестящих коричневых ботинках, таким, каким она помнила его в доме на Сене.

— Твой отец пригласил меня остановиться здесь.

— Я тебе не верю.

— Тем не менее это так, — ответил герцог. — Ты собираешься на верховую прогулку?

— Да… Нет… Это не твое дело. Почему ты не у Надин?

— Она была слишком… настойчива. И я решил уйти оттуда.

— Настойчива?

— Да. Мне что, написать это слово, чтобы ты поняла?

— Я думала, что тебе нравятся настойчивые женщины.

Он не хотел спорить, тем более, что она была в общемто права.

— Если и нравились, то теперь уже нет. Это объяснение тебя устраивает?

— И, значит, ты пришел сюда?