Двое для трагедии - Анна Морион

и как будешь выезжать, когда стоит мерзкая солнечная и безоблачная погода? Мы могли появляться в городе лишь после заката, и это обстоятельство доставляло мне проблемы.

В день моей охоты я поехал к Вайпер и легко нашел дорогу к ее дому – она будто врезалась в мою память. Не нужно описывать, как были рады мы оба, ведь успели до ужаса соскучиться друг по друге. Вайпер была прекрасна: лето сняло с нее ее вечные темные свитера и джемперы, и теперь она носила платья, а на ее ногах красовались легкие балетки, делающие ее похожей на балерину. Мы сидели на скамейке, под тем самым дубом, с которым у нас были связаны жуткие тягостные воспоминания, и Вайпер тихо спросила меня, как я смог прыгнуть на такое большое расстояние. Я ответил ей, что это – лишь самая малость того, что могут вампиры, но попросил ее не расспрашивать об это подробнее, чтобы она не пугалась моих способностей.

Но этот день прошел быстро, и мне пришлось вновь проститься с Вайпер и уехать в Прагу. Я мчал по дороге, как сумасшедший, на неприлично высокой скорости, так как летом обычно возвращался с охоты еще до полуночи, и мне приходилось соблюдать этот неудобный, но выдуманный мною же распорядок, чтобы не нарваться на расспросы родителей.

Весь июнь прошел в этой бешеной агонии – я скучал и не находил себе места, с трудом подавлял в себе желание сорваться и поехать к Вайпер, но не мог – в последний миг разум останавливал меня.

Маркус видел мое состояние и лишь сочувственно смотрел на меня, и я знал почему: если я не мог прожить без Вайпер и пяти дней, что будет со мной, когда ее не станет? И Маркус, и я знали ответ на этот вопрос – мне будет не нужна эта жизнь. Я стану растением, ничто не сможет принести мне утешения, и я буду впадать в безумие, потому что не смогу даже издали увидеть мою Вайпер, не смогу услышать даже эхо ее голоса, но буду постоянно слышать его в моем воспаленном мозгу. Я не смогу поверить в то, что ее больше нет в живых, но доказательством смерти Вайпер мне будет ее могила и надгробная плита, на которой огненными буквами будет написано: «Здесь погребена Вайпер Владинович». Я знал, что повторю судьбу Барни Стэкмана, но шел к этому добровольно.

Время шло, и свадьба Маркуса приближалась. Я с беспокойством в душе считал дни, оставшиеся до этого события, чтобы определить нужный и удобный нам с Вайпер момент и вручить ее родителям билеты в Бразилию. К счастью, Вайпер сумела найти их заграничные паспорта и переслала мне все нужные данные, которые я тут же переслал в турагентство. Теперь три билета в Бразилию были у меня на руках.

Наконец, этот день наступил, и утром я выехал в Брно, ничего не сказав об этом Вайпер: я желал сделать ей сюрприз. Уже две недели я не мог навещать ее из-за того, что в наш замок постепенно стекались родственники – дальние и очень дальние, из всех уголков мира, и мне приходилось проделывать свою долю работы по расселению их по гостевым комнатам.

Я приехал в Брно еще до полудня, к счастью, в этот день было довольно пасмурно, и небо было затянуто густой вуалью серых дождевых облаков. Припарковав автомобиль на ближайшей платной стоянке, я направился к дому моей возлюбленной, но вдруг увидел ее, и меня охватила жгучая ревность, которую я никогда не испытывал ранее: Вайпер шла по тротуару к дому, а рядом с ней шел парень.

Благодаря тому, что они были на все еще большом расстоянии до дома Вайпер, я смог внимательно пронаблюдать за ними: Вайпер была одета в красивое голубое платье, но была нахмурена и нехотя отвечала на многочисленные вопросы своего собеседника. Он спрашивал ее об учебе, затем перешел к делам на личном фронте, и, наконец, задал ей вопрос, который я предвидел: есть ли у нее парень, на что она ответила: «Да, есть. Надеюсь, это все вопросы о моей личной жизни?». Затем она вновь нахмурилась, а парень умолк, но продолжал идти рядом с ней.

Наконец, они могли увидеть меня. Вайпер шла довольно быстрым шагом, опустив взгляд на дорогу, но будто почувствовала мое незримое присутствие и взглянула на меня. На ее лице тут же расцвела широкая счастливая улыбка.

Они подошли ко мне.

Несмотря на присутствие постороннего человека, который, кажется, не догадывался о том, как бестактно было его поведение, наша встреча с Вайпер была нежной и наполненной радостью.

– Простите, что прерываю вас, – самым наглым образом прервал наше воркование парень, – но, кажется, я тебя знаю! Ты – Седрик Морган!

Я недовольно взглянул на него, удивляясь, откуда этот странный персонаж, которого я никогда не видел, знает меня.

– Да, это я. С кем честь имею говорить? – вежливо ответил я, обнимая Вайпер за талию.

– Я полгода учился в Пражском университете, а оттуда перевелся в Брно. Я много раз видел тебя там! Кроме того, у тебя ведь громкая слава в университете! – с улыбкой ответил он. – Меня зовут Виктор Славински. Я учился с Вайпер в одном классе.

– А, одноклассник, – протянул я, с облегчением поняв, что он не был поклонником моей любимой девушки.

– Да, мы встретились совершенно случайно, – с улыбкой сказала Вайпер. – Он чуть не облил меня водой из бутылки, но я успела увернуться!

– Ну, что ж, было приятно пообщаться, но я вижу, что мешаю вам, поэтому спешу откланяться, – сказал Виктор, видимо, все же смутившись от моего недовольного холодного взгляда.

– Спасибо за понимание, – с улыбкой сказала ему Вайпер.

– Пока! – попрощался Виктор.

– Пока! – одновременно сказали мы с Вайпер и рассмеялись от этого.

Виктор пошел прочь.

– Как ремонт на кухне? – поинтересовался я.

– Закончили еще вчера. Скоро увидишь, как там стало опрятно и красиво! – Вайпер вновь обняла меня, и я с нежностью обнял ее в ответ.

Разлука – верный судья: сильные чувства лишь сильнее разгораются под ее холодными ветрами, превращаясь в пожар, а чувства хилые и слабые, наоборот, – потухают, как слабый огонек, не выдержавший этого сильного ветра, что стал для него роковым. Потому что любовь – это всегда эгоизм, нуждающийся в том, чтобы его постоянно поддерживали все новыми жертвами. Наша любовь с Вайпер была огромным ярким костром, красным как зарево, как восходящее солнце.

– Ты так долго не приезжал! У тебя что-то случилось? – спросила Вайпер, и ее голос пронзила нотка беспокойства.

– У меня были некоторые проблемы, но теперь все прояснилось, – ответил я, не желая беспокоить ее. – Сегодня твои родители должны забрать билеты.

– Но их нет дома. Они сейчас