Реликтовая популяция. Книга 2 - Виктор Васильевич Ананишнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его появление из воды, наделавшей так много бед и причинившей им такое горе, для них показалось чудом. Такой стехар способен на многое!
Так что, позабытые людьми, путры непроизвольно искали им замену и нашли – хотел того Ф”ент или нет.
Смена руководителей, таким образом, послужила одной из причин отделения людей от путров.
Была и другая, более естественная причина, разделившая их. Это пища, вернее, её запас.
Покидая руины, еды на дорогу брали из расчёта дней на пятнадцать, думалось за такой промежуток времени дойти до конечного пункта их устремлений. На покрытие собственно расстояния до города, где находился хабулин родного отца Гелины, отводилось и того меньше – десять дней. Так что продуктами загрузились с избытком, благо, раздаточные в руинах могли снабдить путешественников, если не слишком разнообразной пищей, то достаточной, чтобы не испытывать неудобств от её уменьшения, и быть спокойными за её способность сохраниться съедобной на всё время похода.
За время продвижения к Ренце, неторопливого и сытого, почти половина запасов была съедена, преимущественно та, которую брали, зная, что она может испортиться – особо вкусные блюда. Во время суматошного бегства с места ночёвки от вала воды была потеряна ещё половина оставшегося. Теперь еды, при нормальном её приёме, могло хватить разве что дня на три, а при полуголодном существовании – дней на шесть-семь.
По отношению к еде люди и выродки оказались в резко неравноправном положении.
Люди ничего, кроме взятого с собой, потреблять в качестве пищи не могли.
Другое дело, выродки. Где бы они ни родились и выросли, для них на острове, отрезанном ото всего внешнего мира, едой могли служить появляющаяся трава, распускающиеся листья на деревьях и кустах, а также мелкие дикие, то и дело, мелькающие в траве: мыши, ящерицы, бурундуки и прочая живность.
Правда, употребление в пищу этой живности требовало определённых усилий. Во всяком случае, надо поймать, разделать, а уж потом съесть живьём, коль позволяет способность, воспринятая от предков, или сварить.
Таким образом, выродкам голодная смерть в ближайшее время не грозила.
Поскольку паводок мог продолжаться довольно долго, то по существу произошло размежевание на тех, кто имел шанс выжить, и тех, кому придётся умереть в муках голода…
Мужчины сошлись по настоянию Ф”ента. Он не мог бездействовать, видя к себе отношение путров, негласно избравших его вожаком.
Единственным разумным существом, способным его понять и по-настоящему оценить возникшие у него предложения и размышления по поводу обрушившейся на них напасти (и как вывернуться из создавшейся ситуации) мог только Харан.
Несчастье сближает, Ф”ент знал эту поговорку людей. В непростом положении пленников половодья, опираясь на суть поговорки, Ф”ент решил воспользоваться предоставленной возможностью накоротко сойтись с Хараном.
К возлюбленному Гелины, человеку с ничтожным нэмом, достигшему в жизни многого, стехар относился, даже не с простым чувством уважения, а с некоторым, пугающим его самого, подобострастием. В обыкновенном, по первому впечатлению, человеке на поверку глубоко спряталась какая-то жгучая тайна. Ф”ент постоянно чувствовал её завораживающее присутствие с самого первого дня знакомства с Хараном, она какими-то неуловимыми для опознавания волнами исходила от него и будоражила воображение разумной собаки.
Пожалуй, Харан, по-видимому, по-настоящему был для него тем, о ком упоминали служители Талисмана, выпроваживая его из клана:
– Ищи для себя среди людей единственного, кто может стать для тебя хозяином, наставником и другом.
Именно в таком сочетании и такой последовательности.
В нём на генном уровне ещё жило атавистическое отношение к человеку, как к хозяину. Ф”ент всегда ощущал зов предков и быстро привязывался к отдельным людям. Иногда это чувство его стесняло и вводило в заблуждение.
Однажды ему показалось – он, наконец, нашёл такого человека. Выбор его, скороспелый и наивный, пал на Кемеша, предводителя банды. Как он в нём ошибся! Кемеш оказался не столько хозяином, сколько тираном. А о том, что он когда-нибудь стал бы для него наставником и другом – не могло быть и речи.
Надеясь получить в лице Харана хозяина, стехару хотелось верить в получении от него знаний и умений не меньше, чем знал и умел сам Харан. Для того он должен выступить для стехара учителем и наставником, открыть или хотя бы приоткрыть некоторые тайны, в которых Ф”ент мог бы черпать знания.
Но всё же это не должно было влиять на их равноправные и, в конечном счёте, дружественные отношения.
Стехар понимал зыбкость своих притязаний, поскольку в Харане явственно просматривалась черта самостоятельности и некой отчуждённости, но и подвернувшийся случай не хотел упускать – их здесь, на острове, всего двое, так почему же не заложить сейчас между ними первый камень в основание тех отношений, которыми упивался стехар?
Мужчины встретились неподалеку от крутого склона возвышенности под кряжистым деревом с узловатыми корнями поверх земли, они как щупальца окружали ствол и давали возможность ему расти под ветрами, дующими здесь постоянно.
Человек и выродок сели на корни напротив и долго молчали, поглядывал один на другого, замечая изменения, произошедшие с ними за последние нелёгкие дни.
Ф”ент, каким его запомнил Харан в схватке с арнахами, раздобрел, потолстевшая спина его стала хуже гнуться, а обрубок хвоста уже не казался таким уж заметным элементом его экстерьера. Зато Харан, с точки зрения Ф”ента, выглядел усталым и каким-то заторможенным: медленная улыбка на губах, плавные движения и рассеянность, словно он постоянно о чём-то размышлял.
– Вот так бывает, уважаемый стехар, – Харан первым нарушил мерный рокот высокой воды в отвесных берегах Ренцы.
– Да уж, – согласился Ф”ент, роняя язык.
Харан, глядя на него, усмехнулся тягучей улыбкой. Вздохнул.
– Никогда не знаешь, что тебя может поджидать в, казалось бы, простейшем положений дел. Последний год меня вообще, похоже, словно что-то преследует, насылая не одно, так другое. И из одной не слишком приятной истории попадаю в другую, ещё более неприятную. Цепочка своеобразная получается…
Харан сделал ладонью рубящие движения, показывая последовательность неприятностей.
– Да, уж если они начались, – поддержал стехар, – то идут одна за одной. Но… – Ф”ент словно задумался, на самом деле ему хотелось вызвать Харана на откровенный разговор, ради чего он и устроил эту встречу. Да и сам Харан, почувствовал он, не против что-то поведать ему своё, а значит, интересное. – Но почему так у тебя случилось?
– Да уж, случилось… – Харан погрустнел. – Не знаю даже как назвать. Случилось или так и должно было быть? Прошлой осенью я ушёл из Габуна не по своей, как ты понимаешь, воле. Мне пришлось кое-кому испортить физиономию… Правда, не в том дело, наверное. Честно говоря… –
