Дорога затмения - Челси Ярбро

Они прошли по длинному коридору и вошли в комнату, сравнительно небольшую и осмотрительно затемненную. В дальнем конце ее возвышалась черная каменная статуя. Богиня, застывшая в танце, казалась живой. Тамазрайши с благоговением приблизилась к ней и, нараспев бормоча что-то, бросила грязные полотенца в медную маленькую жаровню. В воздухе распространилось зловоние, но лишь на мгновение, ибо комочки шелка вспыхнули и пропали.

— Ласкай меня, — приказала Тамазрайши рабыне, даже не посмотрев на нее. Взгляд княжны был прикован к черному, искаженному хищной гримасой лицу.

Рабыня, встав на колени, бесстрастно взялась за дело. Движения ее рук были заученными, но сноровистыми и вскоре вызвали трепет в теле юной княжны. Дыхание Тамазрайши становилось все глубже, затем перешло в прерывистые стенания. Кожа ее покрылась крупными каплями пота, она чуть раздвинула бедра и обхватила ими каменное колено, ибо мягкие губы рабыни не могли соперничать с его восхитительной твердостью. Упоительный миг экстаза не шел ни в какое сравнение с тем, чем после долгих покряхтываний сумел одарить ее самодовольный Судра Гюристар. Впрочем, иначе и быть не могло, ведь жертвенный акт и политическая возня — вещи весьма и весьма разных планов.

Да и Кали, при всей своей склонности к разрушению, бывает в иные дни особенно сладострастной.

Письмо Падмири к своему брату.

К возлюбленному богами радже Датинушу, правителю княжества Натха Сурьяратас.

Прими мои приветствия, брат!

Получив от тебя послание, я, признаться, несколько испугалась и какое-то время не решалась его прочесть. Ни для кого не секрет, как сложна сейчас окружающая наше княжество обстановка. В такой ситуации правителю позволительно прибегать к мерам, какие казались бы неприемлемыми в более спокойные времена. Но опасения мои оказались беспочвенными: в письме твоем, хвала небу, содержится лишь вопрос, не откажусь ли я приютить в своем доме некоего весьма образованного и умудренного жизненным опытом странника, занимающегося научными изысканиями. Ты сообщаешь также, что он уроженец одной из отдаленных западных стран и, как я поняла, не исповедует вероучение, насаждаемое нашими недругами. Еще в письме говорится, что у него нет никаких рабов, помощников или подручных, кроме единственного слуги, и что почти все его имущество заключается в коллекции редкостных драгоценных камней. Последнее, признаюсь, не является для меня особенно лестной характеристикой. Впрочем, это не важно, я согласна его принять.

Правда, я все еще ношу траур по нашим родственникам, составившим заговор против тебя и тем самым себя погубивших. Крови было пролито столько, что я почувствовала отвращение к жизни двора и приняла окончательное решение никуда из своего дома не выезжать. Впрочем, мне тут покойно. Кроме некоторых ученых людей, духовных наставников и редко наезжающих в наши края музыкантов, меня не навещает никто. Будь я помоложе, такая жизнь, возможно, и не пришлась бы мне по вкусу, но в своем нынешнем возрасте я не испытываю лишений, правда начинаю скучать.

Поэтому у меня есть надежда, что твой инородец несколько рассеет дремоту, окружающую меня, и внесет в мою жизнь нечто бодрящее. Это возможно уже потому, что он человек нездешний и не станет своим понимающе-сочувственным видом напоминать мне о горе, постигшем нашу семью. Я же со своей стороны также не намерена ни о чем ставить его в известность. Будь уверен, я не раскрою ему никаких тайн, ибо, во-первых, ничего такого не знаю, а во-вторых, воспоминания причиняют мне одни лишь страдания. К чему же их бередить?

Как только пройдут дожди, я, пожалуй, начну пристраивать к дому второе крыло, хотя места у меня и так предостаточно. Я выделю гостю шесть комнат и еще две — его компаньону, он ведь, похоже, не раб и тоже должен нуждаться в каком-то комфорте. Эти покои находятся в той части дома, которой не пользуются, их следует привести в порядок, на что уйдет какое-то время, после чего рекомендуемый тобой человек сможет вселиться ко мне.

Твое предложение ввести в мой дом дополнительную охрану, несомненно, диктуется наилучшими намерениями, но не обессудь, если я от него откажусь. Я и так преисполнена ощущения, что нахожусь в тюрьме, и новые вооруженные люди его только усилят. Мои евнухи — отличные стражи, владеющие приемами боя. Они способны единовременно справиться с дюжиной человек и, конечно, сумеют оберечь меня от посягательств двоих незнакомцев, если подобная неучтивость проявится с их стороны.

Прости за краткость ответа, но близится полдень, и я хочу отпустить твоего нарочного, чтобы к закату он был уже во дворце.

Да пребудет с тобой благосклонность богов, да продлят они твои дни, и да не ведает подвластное тебе княжество потрясений. Род наш на этой земле теперь представляем только мы с тобой и твоя дочь, и, хотя мы видимся редко, чувства мои к вам обоим по-прежнему неизменны. Я рада, что в силах тебе чем-то помочь, можешь и впредь рассчитывать на меня, не ставя, конечно, передо мной совсем уж невыполнимых задач.

Твоя сестра

ЧАСТЬ 3

Тамазрайши

Письмо купца Лорамиди Шола к Сен-Жермену.

Глубокоуважаемому и достопочтенному гостю раджи Датинуша, известному ученому и путешественнику посылается мой нижайший поклон и привет!

С глубочайшим сожалением сообщаю, что не смог сыскать судна, способного сплавить вас вниз по реке. Существует опасность, что воины Чингисхана, ныне опустошающие Персию, повернут к Делийскому султанату. Потому и не находится охотников сплавиться к морю, а если бы они и нашлись, ни один капитан сейчас не взял бы на борт чужеземца. Все почему-то думают, что инородцы — шпионы монголов. Это у нас — в верховьях Шенаб! Представьте, что делается на территориях, контролируемых магометанами.

Я, конечно, продолжу поиск. После дождей кто-нибудь да поднимется снизу и, возможно, захочет прихватить вас с собой на обратном пути. Корабли, наверное, будут, но назад они пойдут очень не скоро — может быть, с весенними ливнями: купцам ведь надо поторговать. Если монголы и впрямь атакуют султана, задержка затянется. Купцы, как известно, готовы рискнуть капиталами, но не головами. Так что не ждите скорой оказии. Она, по моим прикидкам, представится вам лишь годика через два.

Во всем остальном же я вас, пожалуй, не подведу. Вещества, вами заказанные, изысканы и доступны. Правда, с киноварью выйдет заминка, однако не слишком большая. В самом скором времени ее вам пришлют. Из Дели уже движутся ртуть, измельченный уголь, с востока — прекрасного качества соли. Все это будет здесь еще до народного схода. Нужную древесину нашли, обработали и сейчас готовят к отправке. Чуть сложнее с землей из Венгрии; впрочем, запас таковой, похоже, имеется у одного малого (колдуна!) из Канпура, мои посредники ведут с ним переговоры. Вам ведь, как я понял, нужна земля не просто из Венгрии, а добытая в одной из ее областей — кажется, Трансильвании, если я правильно помню это название. Не беспокойтесь, мы все доподлинно уточним. Если окажется, что земля именно та, готовы ли вы выплатить мне часть условленной суммы еще до поставки заказа? Дожди и смутные времена, надеюсь, извинят мою просьбу. Порой не все идет гладко. И не у меня одного.