Дорога затмения - Челси Ярбро

Не могу не отметить, что золото, каким вы расплачиваетесь со мной, превосходно. По блеску, по цвету и даже на ощупь. Его приятно укладывать в сундучок и, добавлю, с ним тяжело расставаться, хотя вы, по-моему, делаете это легко. Я, признаться, порой возношу хвалу небесам за то, что именно на меня пал выбор такого клиента.

Остаюсь в надежде, что смогу и далее быть вам полезным. Да снизойдет на ваши труды благосклонность богов.

ГЛАВА 1

В северной части комнаты стоял полусобранный атанор. Кажется, лишь он один и находился на месте. Остальной объем помещения беспорядочно заполняли разнообразные бочонки, ящики и мешки. Возле груды корзин сидел Руджиеро. Он постучал пальцем по одной из коробок.

— Соль грязноватая. Где же хваленое качество, о котором пишет Шола?

— Ее можно очистить? — спросил Сен-Жермен, копавшийся в римской, окованной железом укладке.

— Можно, но это такая возня! — Руджиеро сделал пометку в реестре. — Ох уж этот Шола! Поневоле задумаешься, а ту ли землю он нам поставит?

— Надеюсь, — вздохнул Сен-Жермен. — Того, что есть у нас, вполне мне хватило бы, но следует держать два мешка про запас. Вдруг подвернется судно, идущее вниз и согласное прихватить с собой инородцев. Тогда без земли будет не обойтись. — Он запер сундук и подергал дужку замка, убеждаясь в ее надежности.

— А как насчет прочего? Может, купим рабыню? — Руджиеро отложил реестр в сторону и подтянул к себе другую корзину.

Сен-Жермен покачал головой.

— Можно бы, но все-таки — нет. То, что мне требуется, купить невозможно. Остальное… подделка. — Он замолчал, глядя на скопища кучевых облаков, клубившихся над горами. Пурпурные от закатных лучей, они походили на женщин, высыпающих из громадных передников просо, чтобы наполнить гигантские закрома. Работа двигалась споро, но не имела смысла, ибо каждое летящее к земле зернышко превращалось в дождинку. Из окна повеяло сыростью. — И впрямь, не закопать ли тебе меня где-нибудь, присыпав всем тем, что еще находится в нашем распоряжении? Я бы не возражал.

Руджиеро, словно не слыша хозяйских слов, развязывал большой куль.

— Угольный порошок. Вот уж он-то и вправду отменный.

— Это не удивительно, ведь он прислан из Дели. Мусульмане — искуснейшие алхимики, их достижения в работе с металлами воистину несравненны.

— Здесь еще три сосуда с ртутью, — объявил Руджиеро.

— Прекрасно. Это даст мне возможность заняться камнями. Золото золотом, но камни… загадочней. Никогда не знаешь, что вылущится из тигля. — Сен-Жермен подошел к атанору. — Посмотрим, какие он испечет нам рубины. Если достаточно чистые, я перейду к алмазам.

— К алмазам? — Руджиеро, похоже, слушал вполуха, не очень вникая в хозяйскую болтовню.

Сен-Жермен иронически усмехнулся.

— К ним, милый мой, к ним. Это такие блестящие камешки, ты, возможно, их видел. — Он положил руку на кирпичи. — Мне не терпится взяться за дело.

— В ламасерии у вас был атанор, — буркнул слуга.

— Очень маленький. Как игрушка. Вот настоящая печь. Я нагоню в ней такую температуру, что затрещит и защитная галька. — Сен-Жермен нетерпеливо передернул плечами и тряхнул головой. — Музыка и алхимия, — сказал он неожиданно тихо. — Только они лишь, пожалуй, и волнуют меня. — Взгляд его затуманился, затем в нем мелькнула усмешка. — Это не вся правда. Есть и еще кое-что. Но оно, мне думается, не имеет названия. А мы зачастую ценим лишь то, что можем назвать.

Первые капли дождя брызнули в комнату, и Сен-Жермен поспешил закрыть ставни. Ливень приближался, усиливался, его шум напоминал грохот морского прибоя.

— А говорят, что сезон дождей подходит к концу, — сказал, глянув на потолок, Руджиеро.

— Люди много чего говорят, — откликнулся Сен-Жермен. Он вдруг рассмеялся. — Помнишь, как это было на Ирравадди?

Губы слуги растянула улыбка — редкая гостья на его вечно угрюмом лице.

— Да. Там нельзя было разобрать, где вода, а где суша. С жертвенных алтарей смыло все. А жрецы, забравшись на плечи идолов, продолжали заклинать облака.

Сен-Жермен громко расхохотался.

— Тот мальчишка в маленькой лодке… он таки вытащил из воды шелковый тюк. Правда, его чуть не перевернуло. — Он восхищенно чмокнул губами. — Нам повезло, что мы оказались в тот день на барже, надежной и основательно защищенной. Жалкая пара мешков там мне бы не помогла. — Лицо его вдруг помрачнело. — Я становлюсь больным, старина. Меня гложет тоска. Мне думалось, после Китая она отступит. — Узкие, тонкие пальцы потеребили нагрудный знак. — Однако расстояние на нее не влияет.

— Хозяин, — сказал Руджиеро, выпрямившись, — куда же ей деться? Китай позади, но в Персии тот же ужас. То, о чем здесь знают по слухам, мы видели своими глазами. Вот вы и тоскуете.

— А тебе не тоскливо?

— Я не такой, как вы.

— Нет, — кивнул Сен-Жермен.

Воцарившееся молчание ни одному из них не показалось неловким. Давним товарищам вовсе не обязательно разговаривать, время от времени можно и помолчать. Однако если хочешь что-либо для себя прояснить, то выжидать тоже не обязательно, и потому Руджиеро спросил:

— Зачем колдуну из Канпура нужна чужая земля?

— Для заговоров. Мусульмане давно зарятся на Европу. — Сен-Жермен провел рукой по стене и брезгливо стряхнул с пальцев пыль. — Заклятия могут способствовать тому, кто идет с войной.

— Заклятия?

— Это всего лишь догадка. — Сен-Жермен поморщился. Одна паутинка была особенно липкой. — Стены надо бы протереть уксусом. Иначе в наши реторты налетит всякая дрянь.

— Но при чем тут земля? — не отставал Руджиеро, и его хозяин вздохнул, ибо разговор заходил в туманную область.

— Земля ни при чем. Она лишь опора. Главное — вера и ритуал. Помнишь собирателя трав из Британии? — Руджиеро не помнил, но на всякий случай кивнул. — Он собирал и образчики почв. И когда предводитель его клана собирался захватить какой-нибудь остров, старик творил заклинания над соответственной щепоткой земли. Иногда это помогало. Кстати, и в оборонительном смысле. Враги лет пятнадцать их осаждали, но не смогли захватить.

Что собирался сказать Руджиеро, осталось неясным, ибо в комнату вошел главный евнух владелицы дома Бхатин. Он был высок ростом и очень хорош собой; впрочем, лицу его явно недоставало любезности.

— Почитаю за честь сообщить, — бесстрастно сказал евнух, — что госпожа моя желает тебя навестить.