Дорога затмения - Челси Ярбро

— Через меня, недостойного, о великий владыка, передает тебе самые искренние приветствия мой повелитель, султан Шамсуддин Илетмиш, да продлит его дни всемогущий Аллах!

В глаза радже било солнце, ибо громадный полосатый навес, под которым он находился, установили с наклоном к западу, опасаясь дождей.

— Встань-встань, Абшелам Эйдан, и подойди ближе, чтобы мы могли друг друга обнять. — Он сдвинулся с места только тогда, когда посол поднялся на помост. Высокие персоны расцеловались и сплюнули в тень, дабы защититься от сглаза.

— Празднество обещает быть просто великолепным, — заверил раджу мусульманин. — Я сожалею, что мой повелитель лишен возможности видеть его.

— Вся эта пышность ничто в сравнении со славой султана, ибо его владения, о чем было хорошо ведомо моим предкам, велики и богаты, их красота не сравнима с суровым однообразием горных лощин. Однако и эти скромные торжества сулят развлечения, способные доставить собравшимся удовольствие и привлечь к себе благосклонные взоры богов. Они призваны ознаменовать окончание всенародного схода, результаты которого вскоре должны проявиться в деяниях, направленных на процветание нашей страны.

Посол смекнул, что ему позволяют спуститься с помоста, и, пятясь, двинулся к лестнице, где чуть замешкался, нашаривая ступени ногой. Взмокнув от напряжения и проклиная правила, запрещавшие поворачиваться к князю спиной, он в конце концов благополучно ступил на ровную землю и смешался с собственной свитой, встретившей его поклонами и одобрительным бормотанием.

Селяне, пристально наблюдавшие, не грохнется ли старик, удрученно вздохнули и тут же вздрогнули, ибо на их головы обрушился оглушающий гром барабанов и звон доброй сотни цимбал.

Раджа подошел к трону, взял лежащий на нем скипетр и резким движением взметнул его вверх. Барабаны мгновенно смолкли, и над забитой людьми площадью воцарилась мертвая тишина. Серебряный, украшенный драгоценными каменьями жезл являлся непреложным символом власти и вызывал почтение у каждого обитателя княжества Натха Сурьяратас. Раджа сделал знак, и к нему подошел глашатай, рослый румяный красавец, немало гордившийся своим исключительным положением. Датинуш, не поворачиваясь к любимцу, еле слышно сказал:

— Что ж, Райялкот, воздай-ка хвалу этим людям.

Райялкот приложил руку к сердцу, его хорошо поставленный голос раскатисто прогремел:

— Каждый находящийся здесь человек да возрадуется, ибо он отмечен благоволением раджи Датинуша и взыскан любовью богов!

Подчеркивая значительность сказанного, барабаны и гонги с цимбалами подняли ужасающий шум.

— Скажи, что сейчас им откроется, кому после моей кончины будет передан трон.

— Раджа Датинуш, — загрохотал глашатай, — к сорока четырем годам своей жизни, хвала небесам, находится в самом расцвете своих сил. Однако из уважения к столь представительному собранию он принял решение объявить, кому в урочное время достанется княжеский скипетр, во избежание кривотолков и дабы привести к смирению перед своим будущим повелителем подвластный ему народ!

Люди нестройно загомонили, обсуждая нежданную новость. Некоторые с неприкрытой враждебностью стали поглядывать на мусульман.

— Напомни, что у меня нет сыновей, — пробормотал озадаченно Датинуш.

— Боги не даровали сынам князя долгую жизнь. Они забирали их одного за одним, очевидно в уплату за помощь, оказанную ими во времена смуты. Воистину славен правитель, способный пожертвовать ради счастья отечества даже своими детьми.

Рев, выкрики, аплодисменты и свист не заглушались даже рокотом барабанов.

— Подчеркни, что у меня имеется взрослая дочь. — Датинуш раздраженно подергал губу, весьма озабоченный происходящим. Исход затеянного казался теперь ему очень сомнительным. Если народные представители не сочтут нужным одобрить его выбор, это впоследствии станет предлогом для выгодной султанату войны.

— Раджа всецело покорен воле богов и втройне дорожит тем, что они оставили ему в утешение дочь, чья ослепительная красота является лишь самым малым из дарованных ей небесами достоинств. — Глашатаю пришлось повысить голос, чтобы перекрыть глухой гул, пронесшийся по толпе.

— Скажи, что она не замужем, — прошептал, заливаясь краской, раджа. Нет, совсем не такого отклика ожидал он от своих подданных и с большим удовольствием заткнул бы им глотки, передав самых горластых буянов в руки Сибу, чтобы тот, не мешкая, разрубил крикунов на куски.

— Раджа верит, что дочь его избрана небом для претворения в жизнь всех им начатых дел, и потому, не желая противиться высшему предначертанию, предпочитает держать ее подле себя, ибо замужество переведет ее в ранг зависящей от супруга жены, что несравненно ниже того положения, которое она сейчас занимает.

Райялкот помассировал уставшее горло и, откашлявшись, посмотрел на раджу.

— Скажи также, что, согласно моей воле, она и будет законной правительницей нашего княжества. До тех самых пор, пока не произведет на свет сына, который станет раджой. — Датинуш встал в горделивую позу, чувствуя себя совершенно разбитым. Голова его просто раскалывалась — возможно, из-за яркого солнца, бившего прямо в глаза.

— Полностью сознавая свои обязательства перед предками и отечеством, раджа выражает желание сделать княжну Тамазрайши полноправной наследницей всех своих полномочий и привилегий, с тем чтобы она, воссев на княжеский трон, управляла нашим княжеством до той благословенной поры, когда боги даруют ей сына, нового властелина княжества Натха Сурьяратас. — Выжидая, когда стихнет людской рев, глашатай осторожно спросил: — Что мне еще сказать, великий владыка?

Датинуш пожал плечами.

— Не знаю. Скажи, что вскоре она выйдет к ним.

— Им это может не понравиться, — предупредил Райялкот.

— Да неужели? — ехидно передернул плечами раджа. — Лучше сделать это сейчас, — пояснил он устало. — Новый сход состоится лишь через три года. Кто знает, что может выкинуть за это время султан?

Райялкот кашлянул. Ситуация начинала нервировать и его. Собравшись с духом, он вновь возвысил свой голос:

— Благословенна участь собравшихся здесь! Перед вами еще до заката появится несравненная Тамазрайши. Те, кто увидит ее, смогут разнести по всему княжеству весть о великих достоинствах и талантах наследницы трона!

На этот раз к барабанам, гонгам и цимбалам добавился колокольный набат. Толпа бушевала.

Раджа Датинуш отвернулся от своих бесноватых подданных и побрел к задней лесенке, чтобы сойти по ней в благодатную тень, укрытую от посторонних взглядов.