Вся твоя ложь - Гарриет Тайс

когда у нее проснулся интерес к какому бы то ни было школьному предмету. Это вообще было впервые, что какой-то учитель принял ее всерьез, видя за ее поверхностной внешностью серьезный академический потенциал, о существовании которого она и сама раньше не подозревала.

– Как мистер Тейлор давал вам все эти рекомендации? – спрашивает ее Эдвард.

– Он разговаривал со мной в конце уроков. Иногда он подходил ко мне в классе или мы болтали в коридоре.

– В какое время происходили эти разговоры?

– Во время учебного дня. До тех пор, пока мы не пошли с ним пить кофе в кафетерий. Тогда это случилось в первый раз.

– Вы могли бы рассказать суду о том, что там произошло? Какого числа это было, вы помните?

– Конечно, я помню, – отвечает Фрея, и ее голос впервые за все это время срывается. – Это был день, когда я потеряла девственность. Я думаю, что любой бы запомнил этот день, правда?

Эдвард Кайод на мгновение замолкает, давая Фрее возможность собраться с мыслями.

– Вы сказали, что помните дату… Что это было за число?

– Это было в июне прошлого года, когда мы впервые встретились вне школы. Шестнадцатого июня.

– Своими словами вы можете рассказать суду, что тогда произошло?

Дата, которую только что назвала Фрея, значится в первом пункте обвинительного заключения.

Фрея рассказывает, что они случайно встретились около школьных ворот. Джереми подарил ей экземпляр книги «Фанни Хилл». Прокурор берет запечатанный пластиковый пакет с книгой и просит передать ей, она смотрит на него и кивает.

Возвращаясь к допросу, она говорит, что Джереми спросил ее, что она думает о его последней, рекомендованной ей книге. Фрея ответила, что она находит эту книгу весьма откровенной и будоражащей.

– Что вы имели в виду под этим определением? – спрашивает Эдвард.

Фрея наконец потеряла свое хладнокровие, ее щеки покрылись розовым румянцем. Она берет стакан с водой, который ей дали, и пьет из него, делая большие громкие глотки. Пока Фрея пытается успокоиться, чтобы добраться до самой трудной части своего повествования, мои руки машинально сжимаются от напряжения в кулаки.

– Я имею в виду, что эта тема мелькает повсюду и она подается очень грубо, – говорит она. – Действительно очень неприлично и оскорбительно.

Интересно, откуда эта девушка набирается смелости и сил, чтобы продолжать…

– Я имею в виду, что все мы постоянно видим что-то непристойное в Интернете. От этого никуда не деться. Мальчики присылают какие-то пошлые картинки и фото. Постоянно что-то подобное можно видеть в своем телефоне. Всякую порнографию и прочее. Но тот факт, что данную книгу порекомендовал мне он, и то, какими словами описывался в ней секс, было мною воспринято как что-то очень личное. Как будто он пытался мне что-то этим сказать.

– Что именно, по вашему мнению, он пытался вам сказать?

Все присяжные пристально наблюдают за девушкой. Фрея замолкает, румянец приливает к ее шее, щеки становятся пунцовыми.

– Я начала думать, что он пытается таким образом мне сказать, что я ему нравлюсь.

– В каком смысле, вы ему нравитесь?

– В… сексуальном смысле. Что он влюбился в меня.

Далее Фрея снова возвращается к рассказу об их случайной встрече возле школы. Она сказала, что так поздно ушла из школы, потому что пыталась закончить какой-то реферат по географии, который нужно было срочно доделать. Проходя через ворота, она столкнулась с Джереми. Он, наоборот, возвращался в школу, сказав, что кое-что там случайно забыл. Он спросил ее о книге, и она покраснела и ответила, что то, что там описывается, это очень неприлично. Но после того, как он надавил на нее немного, она призналась, что ей понравилось.

Она пошла с ним в школу, он забрал то, за чем возвращался, и они поняли, что в здании, кроме них, никого нет. Он отвел ее в учительскую, приготовил чашку чая и попросил показать ему ее любимый отрывок из книги. В смущении она отказалась это делать. Тогда он взял у нее книгу и нашел то описание, что, по его словам, было его любимым отрывком, а потом зачитал его вслух. Закончив чтение, он спросил, не хочет ли она, чтобы он сделал с ней то, что было описано в этом отрывке. Она не проявила особого энтузиазма, но и не сопротивлялась. Она позволила ему поцеловать себя, раздеть и заняться с ней оральным сексом; после некоторого колебания она сказала, что ей это понравилось. После чего между ними произошел полноценный половой акт. На нем был презерватив, и он был с ней очень нежен.

Голос Фреи становится все тише и тише по мере того, как она излагает всю эту историю. И судья добрым, но твердым голосом несколько раз просит ее говорить громче. Я стараюсь не реагировать, но я ощущаю ее смущение. И еще я стараюсь не представлять Робин на ее месте. Я смотрю на присяжных, пытаясь прочесть их реакцию – их лица лишены всяческих эмоций, как будто они пытаются облегчить девушке ее задачу рассказывать об этом.

Существует огромное противоречие между развязной внешностью Фреи, ее боевым макияжем в стиле «отвали от меня» и дрожью в ее голосе, который слышен абсолютно всем присутствующим в зале суда. Когда она доходит до конца своего рассказа, судья объявляет двадцатиминутный перерыв. На лице девушки читается заметное облегчение, когда она покидает зал