Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - Дэвид Керцер

зарок. Папа призвал итальянцев в преддверии праздника Успения Пресвятой Богородицы помолиться о ниспослании мира. Напоминая о той скорби, которую Богородица испытывает «при виде заклания столь многих сынов своих», папа, как говорилось в ватиканской газете, выражал надежду, что «христианское примирение» скоро будет достигнуто, «ибо лишь оно позволяет воссоединить покоряющие и покоренные народы не силой, а с помощью идеалов справедливости и равноправия и дать им возможность насладиться долговременным покоем и процветанием».

В этот день отец Винсент Маккормик, бывший ректор Григорианского университета, выразил в своем дневнике разочарование словами папы, с которыми тот впервые выступил после падения фашистского режима:

На мой взгляд, этот документ публикуется для защиты Ватикана от Италии, обвиняющей его в том, что он ничего не делает ради мира. Ибо сейчас складывается впечатление, что Ват[икан] может стать жертвой террора, если Рим или всю Италию захватят немцы или итальянцы-антиклерикалы. Но что за неудачный документ! Сейчас, когда сицилийцы празднуют свое освобождение и сотни миллионов людей от Норвегии до Средиз[емноморья] с облегчением вздыхают после четырех лет, проведенных в рабстве, под пятой тирании, сейчас, когда на горизонте забрезжил свет свободы, С[вятой] О[тец] решил объявить нам, что небеса не расчищаются, а, наоборот, становятся чернее, чем когда-либо, поскольку, видите ли, христианство находится под угрозой. Неужели это его истинные чувства в отношении поражения Германии? Может быть, его горизонты ограничены Альпами и Сицилийским проливом? А как же ограбленные и голодающие в Греции, во Франции, в Бельгии, в Голландии, в Австрии, в концентрационных лагерях, все эти верующие, священники, семинаристы, рабочие, обращенные в рабов, – неужели их освобождение ничего не значит для Ват[икана]? Печально, печально[718].

Пока понтифик сокрушался о страданиях, испытываемых обеими воюющими сторонами, Пьетро Бадольо, новый глава итальянского правительства, вел свою двойную игру. Продолжая заверять Гитлера, что Италия остается верным партнером Германии, он направил 6 августа для изучения перспектив переговоров с союзниками двух эмиссаров – одного в танжерскую штаб-квартиру союзнических войск, другого – к дипломатам союзников в Лиссабоне. В Танжере представитель Бадольо объяснил британскому генконсулу, что инициирование переговоров через Ватикан стало «неудобным с практической точки зрения» и поэтому Италия выбрала более прямой, хотя и неформальный подход. По словам эмиссара, Бадольо опасается немцев и потому не может показать, что санкционирует проведение каких-либо консультаций такого рода. Более того, вскоре ему предстоит встреча с Гитлером, где придется повторить публичный призыв к Италии продолжать сражаться на стороне Германии. Однако на самом деле, объяснял представитель премьера, ни Бадольо, ни его правительство не хотят этого. К сожалению, такие действия сейчас необходимы, чтобы выиграть время[719].

Пий XII пробыл на посту папы уже четыре года, но за это время ни разу не выступил против антисемитских расовых законов, действовавших в Италии. Однако он часто обращался к фашистскому правительству с жалобами на то, что эти законы несправедливо применяются против тех семей, которые церковь считает католическими. По мнению папы, евреев, принявших крещение, следовало вывести из-под действия расовых законов, как и крещеных детей от смешанных браков. Падение фашизма открывало перспективу претворения в жизнь как раз тех изменений расовых законов, за которые давно ратовал папа. Недавно рассекреченные архивы Ватикана показывают, что сам Бадольо с пониманием относился к идее внести изменения в расовые законы. Уже через несколько дней после того, как его назначили премьер-министром, он сообщил папе, что был бы рад аннулировать эти законы, «особенно те, что касаются брака», однако не может сделать это сразу, поскольку не знает, как к этому отнесутся немцы[720].

На протяжении пяти лет после вступления этих законов в действие отец Такки Вентури, иезуит и папский неофициальный эмиссар при Муссолини, от имени понтифика неоднократно жаловался итальянскому правительству на связанную с ними правоприменительную практику. Теперь же он рвался предпринять новые шаги. В стремлении получить одобрение папы он написал кардиналу Мальоне, напирая на то, что сейчас самое время воспользоваться перестановками в правительстве и исправить «мучительное положение, в котором оказалось немалое число католиков из так называемых смешанных семей». По его словам, он уже прозондировал позицию ряда высокопоставленных чиновников Министерства внутренних дел и считает, что они с пониманием отнесутся к такой просьбе папы.

Затем он вкратце описал, какие изменения необходимо внести. Исправленные законы должны предоставлять «статус полноценных арийцев членам всех смешанных семей». Это позволит гарантировать, что дети от смешанных браков, которые были крещены уже после вступления в действие этих законов, «больше не будут – как это происходит сейчас – считаться принадлежащими к еврейской расе, и с ними больше не будут обращаться как с евреями, несмотря на то что они христиане». Он добавлял: «Я жду ваших распоряжений»[721].

Четыре дня спустя Пий XII сообщил монсеньору Тардини, как надлежит отвечать: «Можно ответить П.Т.В. [падре Такки Вентури] в том духе, в каком он желал». Кардинал добавил собственную приписку к предложению иезуита: «Решено положительно. Исполняйте от имени Святого престола». Мальоне направил папскому эмиссару письмо, разрешавшее обратиться к новому правительству и напоминавшее, что изменения, которые следует внести в законодательство, должны гарантировать применение расовых законов лишь к тем, кого церковь считает евреями[722].

Позднее в том же месяце иезуит доложил Мальоне о своих усилиях. «В беседе с его превосходительством министром внутренних дел я по необходимости ограничивался тремя пунктами [касающимися смешанных браков и евреев-выкрестов], выделенными в письме Вашего высокопреосвященства от 8 августа… и, проявляя должную осторожность, весьма старался не призывать к полной отмене закона, который, хотя и содержит некоторые положения, подлежащие аннулированию, во многом отвечает принципам и традициям Католической церкви и содержит положения, чья правильность подтверждена практикой»[723].

После свержения Муссолини бомбардировка Италии союзниками ненадолго прекратилась, но на второй неделе августа воздушные атаки возобновились. В результате Турин и Генуя сильно пострадали, а знаменитый миланский оперный театр Ла Скала загорелся. Досталось и Риму, над которым в первой половине дня 13 августа появились самолеты союзников. Целью авиаударов вновь стали сортировочные станции города, но попутно были разрушены и близлежащие жилые кварталы. Зная, что бомбардировщики обходят Ватикан стороной, римляне толпами ринулись на площадь Святого Петра, как только заметили их приближение. Швейцарский журналист описывал эту картину так:

Люди сбились в кучу под колоннадой словно цыплята. Повсюду длинные цепочки припаркованных автомобилей, конных колясок, явно летевших сюда во весь опор – от лошадей идет пар; и люди, люди, которые стекаются со всех сторон на машинах, велосипедах, пешком… В соборе толпа. Но даже здесь люди вздрагивают от глухих разрывов бомб. Они то и дело перебегают из одного угла в другой – всегда кажется, что противоположный угол безопаснее.

Но самым впечатляющим был вид итальянского солдата, который, очевидно, находился на дежурстве… однако трусливо прятался в уголке притвора. Я улыбнулся ему, и он улыбнулся в ответ, словно говоря: «Да, я знаю, что не должен тут быть, но вы же сами видите – тут безопасно!»

В середине дня папа снова сел в свой автомобиль и отправился осматривать места разрушений. Ненадолго остановившись перед собором Святого Иоанна Крестителя на Латеранском холме, он воздел руки, благословляя смятенных римлян, которые собрались вокруг[724].

На следующий день правительство Бадольо сообщило, что в одностороннем порядке объявляет Рим «открытым городом». Услышав эту новость, которая увязывала самопровозглашенный иммунитет города от дальнейших бомбежек с его статусом мирового центра католицизма, несколько тысяч римлян устремились в Ватикан. Собравшись под окном у понтифика, они принялись кричать: «Да здравствует папа! Мира! Мира!» Папа трижды выходил на балкон, чтобы благословить их. Чиновник Министерства иностранных дел Италии, ставший свидетелем этой сцены, в тот же день иронически отмечал в дневнике: «Римская толпа снова ликует – собралась в Ватикане, кричит папе "виват" с тем же пылом, с каким вчера приветствовала Бадольо, а позавчера – Муссолини»[725].

Пий XII на месте