На рыдване по галактикам (СИ) - "BangBang"

— Годится, — кивает Варг, слегка поморщившись — и у него еще память о том лакомстве сильно крепка, и требует у Баса погасить защитное поле. Приносится Соколова с вакуумным огнетушителем, но тот предсказуемо ни черта не работает.

— Да чтоб тебя Гугуном расплющило! — с досады чуть не стонет она и довольно кособокой рысью убегает за следующим.

— Какая-то небожественная суета у нас выходит, — бурчу я, вскрывая по команде Варга верхний контейнер и на вытянутых руках вынося его за линию, что до сих пор сдерживала наши цивилизации от прямого контакта. Подносить жратву с поклонами для моего божественного имиджа не комильфо, поэтому просто шваркаю посудину на землю и милостиво машу рукой — налетай.

— Только не провоцируйте их! — стенает в шлемофоне пилот, все переживающий за неприкосновенность своего драгоценного корыта.

Ароматы печева немедленно ударяют в чумазые носы, аборигены принимаются восторженно галдеть и толкаться, но вождь немилосердно лупит охальников древком копья и заскорузлой пяткой по рукам, восстанавливая статус-кво. Пытающемуся протиснуться вперед послу с кактусами прилетает по макушке от более мускулистого конкурента, однако колючая маскировка наконец приносит своему владельцу хоть какую-то пользу. Обидчик с протяжным воем отдергивает и сует в рот грязные пальцы.

— Адорианский стыд… — вздыхаю я. — Непотребно ведут себя варвары, а совестно мне.

— Да вы у меня просто образец дисциплины, — произносит неприятно пораженный таким чудовищным бардаком и явным пренебрежением субординацией Вегус.

— Все… постигается в сравнении, — сопит Ярка в шлемофоне, с третьей попытки врубив второй огнетушитель и скача с ним меж чадящих стеблей.

Вождь, наконец, водворяет порядок среди своих диковатых подчиненных, запускает чумазую лапищу, украшенную браслетами из коры, костей и бусин, в контейнер, выуживает печеньку, обнюхивает ее со всех сторон, как гончий ящер из туманности Ориона, и жадно запихивает в рот. Цельмя.

— А чай?! Чаю-то предложить и не догадались! — доносится из рубки возмущенный голосок Таси, пришедшей посмотреть, как ее кулинарные шедевры становятся связующим звеном между мирами. — Стыд мне и позор, будто я начинающая помощница по хозяйству!

— Не расстраивайся, Тасенька, это из-за перепрограммирования, наверное, — немедля утешаю я ее. Не хватало еще, чтоб расплакалась из-за этих чучел, и так смазка в дефиците теперь.

— Водички из ручья полакают, — отрезает Варг, наблюдая за тем, как вождь стоит, возведя очи к небу, и задумчиво двигает челюстями. Остальные с трепетом взирают на своего лидера, нетерпеливо постукивая босыми пятками по выжженной земле. Внезапно вождь вскидывает вверх зачуханную и облепленную сладкими крошками длань, призывая племя внимать его речи.

— Дар небес пробудил во мне талант к стихоплетству! — озвучивает переводчик спич главы нюкийцев и прибавляет после некоторой паузы и словно бы неуверенно, что переводчикам не свойственно от слова совсем: — Набил гару-гару рот — пляшет от счастья живот!

Племя дружно стонет от восторга, а может, от лютой зависти. Грязнющие руки жадно тянутся к контейнеру, полному столь вдохновляющей небесной выпечки. Осыпая бороды крошками, чавкая и причмокивая, аборигены вкушают манну.

— Черная дыра дери, да у чувака врожденный дар маркетинга! — восхищается Соколова, азартно истребляющая последние язычки пламени, что приплясывают по еще не превращенным в золу кустикам. — Просто-таки готовая новая речевка для рекламы продукции приснопамятной Матушки Кокору. Так и слышу прям гнусавый закадровый голос, пока она, играя бровками и потряхивая седыми буклями, сеет печенье над пашнями отсталых миров…

— Фух, сработало, — довольно констатирует Варг, пока я хрюкаю в перчатку, вообразив эту картину. Матушка приверженка старых порядков и всего естественного, поэтому выглядит экзотично — как сказочная Баба Яга, и это в наше-то время, когда достижения земной медицины и косметологии не позволяют сходу отличить внучку от прабабки. Я ее мелким побаивался, думал, что она делает свое печенье из непослушных детей.

— Кажется, попали в самую точку на звездной карте с чертовым гару-гару, черная дыра его подери! Только не переводи это.

— Вселенная упаси, — спохватываюсь я, затыкая микрофон переводчика пальцем.

Живо прикончив первый контейнер, аборигены воззряются на нас восхищенными, умасленными и чрезвычайно алчными взорами. Последними они погрузчик обмусоливают, на котором божественного гару-гару еще полно, не хуже Врагусика.

— Наш божественный статус подтвержден! — рыкает Варг, покуда Бас возвращает силовое поле на место. — Немедленно воздайте нам положенные почести, пока мы не пожгли огнем с небес все ваши заросли и вшивые бороды! И отведите нас к старейшинам.

Ой, что-то сильно я сомневаюсь, что с таким отношением к гигиене тут вообще кто-то до тридцати-то доживает… Как бы вождь и не был самым старым чуваком племени. Оттуда и непочтение, они меняются, должно быть, куда чаще, чем воротнички на кителе у Басилевса. Но требование кэпа перевожу слово в слово. Вождь, все еще косясь одним глазком на погрузчик, склоняется в подобострастном поклоне.

— Мы должны подготовиться к приему таких гостей… о великий божий посланец… не знаю, твоего имени.

— Варг Норвинд Вегус, «Одноглазый Дья… Бог», мое имя, смертный червяк. Валяйте, в общем. Как будет готово — пришлете вон того дурачка с кактусом, — милостиво разрешает кэп и машет нам с Соколовой рукой. — Катите печенюхи обратно. Валюта потверже орионских алмазов, она нам тут еще не раз сгодится. От такой разовой дозы как бы чего не послипалось у аборигенов.

— Ничего мои печеньки не твердые! — возмущенно щебечет Тасин голосок в общем канале связи. — И не липкие!

— Кэп! — делаю я страшные глаза. — Это идиома, Тася, в переносном, в общем, смысле.

— А у вас роскошное полное имя, прямо как специально на божественные миссии заточено, — пыхтит Ярка, поправляя пошатнувшуюся было пирамиду из контейнеров на погрузчике.

— Отставить подхалимаж, кадет, тренируйся на своем розовом воздыхателе, — отрезает Варг. — Миссия выполнена, с чем я нас и поздравляю. Не навернуть ли в честь этого чайку с частью валюты?

А что… что-то я так набегался и нанервничался, что у меня желудок уже в музыкальные водопады Кибии играет. Если не принюхиваться… и вообще отстраниться от травмирующих воспоминаний… можно и навернуть. Пользуясь непомерной щедростью и подозрительной добротой Варга.

— Надо силовой барьер или там хоть электрическую изгородь вокруг валюты воздвигнуть, не то один мелкий пронырливый паразит живо нам казну ополовинит, — бурчит Соколова и добавляет себе под нос: — А чего подхалимаж-то… просто сказала. Реально ж внушительно звучит…

— А знаешь, какое у меня второе имя? Давно бы пора познакомиться по всей форме, — говорю я, заталкивая погрузчик на платформу.

— Вот прямо теряюсь в догадках, — не без ехидства отзывается Соколова.

— Ни в жизни не угадаешь, — уверенно хмыкаю я: — BJ 40-37.9.6/K.

— Ясно. Ласкательный серийный номер, данный любящей нянюшкой? — осведомляется Ярка.

— Государством.

— Да… фантазия у государства похлеще, чем у моей мамы, — заключает Соколова. — Конечно, традиции предков тоже страшная штука… хотя мне еще изрядно подфартило, что не назвали в честь другой прапра- и так далее бабки. Даже не стану озвучивать, как ту кликали.

— Брось, у тебя красивое имя, — возражаю я, подставляя бока под облака дезинфекции. И уже по дороге в столовку не выдерживаю и принимаюсь хихикать. — Ты что, серьезно поверила, будто у меня порядковый номер? Альнитак. Мое второе имя — Альнитак, в честь Дзеты Ориона*. Впрочем, когда тебя отчитывают за какую-нибудь выходку, звучит это не менее странно, чем BJ сорок и так далее.

— После Варга-Базиля-Цилли-Нюка-Яромилочки-Таисьи-Утухенгаля меня каким-то там порядковым номером или даже штрих-кодом на ягодице уже не удивишь, — пожимает плечами Соколова. Ну да. Я ж не Вегус, чтоб от моего имени у ней в зобу дыханье сперло. Тот как раз на Баса скафнит, чтобы отравнял уже корыто, сколько можно ползать по полу, как сраные присосконоги, непонятно вообще, чем тут все занимались, пока он там над великой миссией бился. В одиночку. Почти.