Новаторы - Ю. Кулышев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ты на Урале, я в Сибири, ты на фрезерном, я на токарном станке, мы делаем одно общее дело — куем в тылу победу над врагом. Вслед за мной появилось много «тысячников» и даже «двухтысячников»… Я хочу предложить тебе: давай соревноваться, покажем, как много еще могут дать наши станки, если разумно и рационально их использовать, если выжать из них всю силу…»
На одном из авиазаводов фрезеровщик Монаков при помощи сконструированного им, Дмитрием, приспособления и специального набора фрез, обрабатывал одновременно 24 детали. Он заменил 63 строгальщиков, 55 слесарей, 15 фрезеровщиков и 15 разметчиков.
Особенно тронули Дмитрия письма фронтовиков. Его цех шефствовал над одной из частей генерал-майора Федюнинского. Узнав о рекорде Босого, бойцы прислали письмо: «Будем соревноваться с тобой, тов. Босый! Мы на фронте — оружием, а ты — на заводе, у станка, кто чем силен. Соревноваться так, чтобы ни один фашист не ушел с нашей земли живым».
28 мая ТАСС сообщило о рождении движения «тысячников» в Ленинграде. Первым был токарь Косарев. В блокированном городе, после страшной зимы, унесшей жизни сотен тысяч людей, измученные голодом ленинградские рабочие не отставали от своих уральских товарищей.
Движение уже стало массовым. На отдельных предприятиях появились уже десятки «тысячников». В Нижнем Тагиле их насчитывалось 200. в Свердловске свыше 300, каждый заменял нескольких рабочих. С трибуны совещания «тысячники» говорили не только о личном опыте повышения производительности труда, но и об обучении молодежи, помощи отстающим, участии в работе школ стахановцев, в улучшении организации труда.
Рядом с Дмитрием Босым в президиуме сидели лауреат Государственной премии бурщик Иларион Янкин, вагоноремонтник Иван Мезенин, экскаваторщик Ибрагим Самяткин, медеплавильщик Степайкин, сталевары Нурулла Баястов и Ибрагим Валеев, электрообмотчица Раиса Кыштымова — передовые люди не только Урала, но и всей страны, авторы всесоюзных и мировых рекордов выработки.
Среди находившихся в зале участников совещания внимание Дмитрия привлекли двое. Выглядели они как дед и внук. На груди старика — орден Красной Звезды, на блузе ремесленника — медаль. Разговорились. Это были рабочие с Украины. У Григория Яковлевича Лушпая сыновья сражались на фронте, у Васи Барановского партизанил отец. Вася с гордостью сказал, что его выработка — 1000 процентов и он старается работать так, чтобы отец мог им гордиться.
Через несколько месяцев, в годовщину первого рекорда — 12 февраля 1943 года, — Дмитрий выполнил норму на 6200 процентов, изготовил деталей за 27 фрезеровщиков. Всего в 1942 году он выполнил 6 годовых норм, обучив 16 молодых рабочих, многие из которых стали выполнять нормы на 200–300 процентов. В дни Курской битвы Дмитрий подал заявление о вступлении в ряды Коммунистической партии.
В 1945 году правительство наградило Босого орденом Ленина. Через год после победы Дмитрий Филиппович возвратился в родной Ленинград. Напряженные годы войны подорвали его здоровье. В начале 1947 года он переносит тяжелую операцию. Но болезнь ненадолго вывела его из строя. В конце того же года он вновь у фрезерного станка. Началась новая полоса рекордов. Как и в годы войны, опять заработала «школа Босого».
Трагический случай оборвал жизнь этого замечательного человек. Он умер, как жил, протянув руку помощи людям.
Во время прогулки на озере большой волной захлестнуло лодку. Из 12 человек спаслись все, кроме Дмитрия. Он был хорошим пловцом и пришел на помощь ребенку и женщине. Но сердце не выдержало…
Когда мы размышляем о слагаемых победы советских людей в Великой Отечественной войне, мы отдаем дань и смелому новатору-фрезеровщику Д. Ф. Босому, С его именем история навеки связала массовое движение рабочего класса той грозной поры — движение «тысячников».
ЕКАТЕРИНА БАРЫШНИКОВА
В. Прохоров
Это очерк о человеке, имя которого в 1943–1944 годах не сходило со страниц печати. О ней писали «Правда», «Комсомолка», «Московский большевик», множество других газет страны.
В 1921 году у крестьянина деревни Озерки, что на Орловщине, Григория Барышникова родилась дочь. Назвали ее Екатериной.
Григорий Барышников был отличным плотником, ходил в отхожий промысел — рубил избы по деревням, в Орле, Ельце.
В 1929 году узнал Григорий, что в Москве будет строиться завод и плотники там позарез нужны. Тогда-то Екатерина от отца услышала много интересного, что на всю жизнь врезалось в память.
По вечерам при свете керосиновой лампы собирались крестьяне к бывалому человеку Григорию. В избе становилось тесно. Катя вместе с братом забиралась на печку и слушала, слушала — удивительно, словно в сказке!
А отец говорил действительно о диковинных вещах: о том, что на окраине Москвы, на Сукином болоте, строится завод и землекопы находили скелеты с кандалами.
Сам видел, видел собственными глазами и, чтобы никто не сомневался, крестился, хотя в бога не верил.
— При царе там дорога проходила, по ней каторжных водили, вот который из-под конвоя «отвалится» — и в болото, там ему и смерть.
Отец рассказывал о том, как цыгане, которые испокон веков кочуют, коней воруют да на картах гадают, целым табором осели и работают на строительстве.
— Только один сбежал, пьяница. А когда вернулся, цыгане не приняли — прогнали прочь.
Второе, после рассказов отца, воспоминание о строительстве завода связано у Екатерины с пожаром летом 1932 года. Семья Барышниковых только приехала в Москву и поселилась в поселке Кожухово.
Был август, после обеда недалеко от цыганских бараков вспыхнул пожар, загорелся весь фанерный городок. Огонь с минуты на минуту мог перекинуться на завод. Рабочие тесной стеной выстроились на крыше ремонтно-механического цеха. Пламя бушевало, но никто не уходил. Спецовками тушили падавшие искры. Из цехов подавали воду кто в чем мог — в деревянных ящиках, в ведрах. Тут же и детвора, а с ними Катя и ее брат. Сначала взрослые отгоняли детей: не мешайтесь, дескать. Но разве уйдут?
Какая там ни есть, а помощь, где ведерко поднести, где
