Новаторы - Ю. Кулышев

А что, если работать с повышенным режимом, увеличить подачу и тем самым сократить время на обработку каждой детали? Обратилась Екатерина к мастеру, а тот ей в ответ:

— Нам план выполнять, а ты тут со своими опытами — пустое это дело.

Решила не отступать. Подготовили заточенные резцы, изменили режим работы станка. Стали работать с механической подачей сразу на три зуба. Машинное время на обработку детали сократилось в три раза: вместо 2,17 минуты, предусмотренных технологической картой, стали деталь обрабатывать за 0,72 минуты. Ну здесь, кажется, все выжато из техники, тут можно и остановиться. Никто еще в цехе не добивался подобного. Заговорили о ее бригаде на заводе, многотиражка стала писать: «Перенимайте опыт новатора Барышниковой!»

Но и здесь не успокоилась. Стала подсчитывать, что еще можно сделать. На подготовительные операции уходит 0,28 минуты и 0,72 — собственно машинное время, когда станок работает без помощи рабочего и станочник свободен. Значит, в эти доли минуты можно обслуживать другой станок, работающий в том же ритме. Так родилась идея сократить состав бригады и давать ту же продукцию. Но одно дело идея, другое — как эту идею осуществить. Надо все продумать, получится ли. В свободные 0,72 минуты нужно подойти к другому станку, снять с него деталь, закрепить другую, выключить самоход, заправить первую стружку, убедиться, что станок работает нормально, промерить снятую деталь и вернуться к первому станку. Считали, что такой темп работы нереален. И инженеры, и экономисты не на одном заводе все обдумывали, все просчитывали — что они меньше знают, меньше понимают? Они знают, а тебя поставили к станку — знай свое место!

Ясно стало Екатерине — здесь можно кое-что изменить. Станки стоят не так, как нужно. Ведь можно иначе, и будет лучше, и один человек сможет работать за двоих. За двоих — легко сказать. А не приходилось ли тебе и твоим подругам падать у станка?

Екатерина еще и еще раз обдумывала план расположения станков в цехе. Рабочая часть одного станка отделена мотором от станка второго ряда, но почему же? Ведь если повернуть второй ряд станков к первому рабочим столом (суппортом), то один человек сможет работать на двух машинах. А если на других участках в цехе сделать то же самое? А по заводу, по всей стране? Эти мысли не давали Екатерине покоя. Но попробуй-ка убеди мастера. По старинке, по привычке, этак легче, этак спокойнее, так привык работать. Есть от чего в отчаянье прийти! Несколько дней она ходила, словно слепая, все сомневалась, взвешивала. А вдруг ошибусь? Еще и еще раз изготовляла простенькие чертежи. И после работы, усталая, не могла заснуть. Наконец решила подойти к мастеру, хотя знала его характер и вечное «мне план давай, а не журавля в небе». На этот раз мастер внимательно выслушал Екатерину.

— Дело стоящее, но, сама понимаешь, риску много, план горит. Обещаю поговорить с начальником цеха.

— Ох уж эти обещания! — вздохнула Екатерина.

Как быть? Посоветовалась с Тамарой Гараниной. Тамара отличалась резкостью суждений, вот и сейчас высказалась она в своем обычном духе.

— Ну что ты, Катя, одна с ним разговариваешь, бесполезное дело. Надо всей бригадой на него навалиться — тут уж он никуда не денется.

— Нет, Тамара, с ним кашу не сваришь, — со вздохом произнесла Екатерина.

На следующий день Екатерина решила идти к начальнику цеха.

Развернула перед ним свои чертежи.

— Смотрите, Дмитрий Иванович…

Тот долго что-то чертил, пододвинул счеты, начал костяшками щелкать.

— Вот что, Екатерина, расход времени на приобретение новой сноровки рабочего не покроет экономии от сокращения рабочей силы — это раз.

И Дмитрий Иванович щелкнул костяшками счетов.

— Время на перемонтаж нужно? Нужно. Где взять? А план новый дадут, как выполнять будем? Не тебя ли с подругами на носилках выносили, когда трое суток из цеха не выходили, заказ срочный выполняли? Было такое?

— Было, Дмитрий Иванович, — ответила Екатерина.

А начальник цеха знай костяшки откидывает — и во-вторых, и в-третьих, в-четвертых и в-пятых…

— Ну что ж мы имеем, а? А имеем никакой прибыли, одни убытки. Так-то!

Дмитрий Иванович отодвинул счеты.

— Значит, так, Екатерина, кончится война, вот тогда и займемся разными экспериментами.

Вечером в общежитии Екатерину обступили подруги.

— Ну что, была у начальника? — спросили девчата.

— Была.

— И что же?

— По подсчетам Дмитрия Ивановича не выйдет из нашей затеи ничего — овчинка выделки не стоит.

Екатерина хотела выложить душу перед подругами, рассказать все подробно, но помешала Леля, которую отличала чисто женская гибкость в поисках более простого и легкого выхода из трудного положения, сказала:

— Хорошая мысль у меня созрела, девочки. Давайте-ка напишем этакую толстенькую, страничек на пятнадцать-двадцать объяснительную записку. Есть у меня один знакомый товарищ, умеет это делать, разные там экономические обоснования, расчеты. Главное, чтобы «рукоделие» выглядело солидно. Полистают соответствующие товарищи наш фолиант, подержат в руках — «весомо, грубо, зримо»…

А когда потушили свет, Екатерина долго не могла заснуть. Перед глазами стоял все тот же Дмитрий Иванович со своими счетами, а в голове стучало: во-первых, во-вторых, в-четвертых, в-пятых…

На следующий день после работы Екатерина решила сходить к секретарю парткома Шклюкову. Александр Николаевич внимательно выслушал ее.

— За большое дело беретесь, а говорили ли об этом у себя в партбюро?

Екатерина замялась.

— Да нет, как-то не приходилось.

— И в комитете комсомола не приходилось? — спросил Шклюков.

Екатерина утвердительно кивнула головой.

— Вот видите, — продолжал Шклюков, — а вам могли бы помочь.

Екатерина пожаловалась на начальника цеха: дескать, бухгалтерией занимается, подсчетами, а к ее предложению отнесся с недоверием.

— Ну то, что Михайлов подсчитать любит, — это не плохо, да и в консерватизме его обвинять несправедливо. Кстати, со мной он беседовал о вашем деле и положительно отозвался.

— Так что же он меня так сразу ошарашил, словно водой холодной облил: «Займемся экспериментами после войны», — удивленно сказала Екатерина.

— А потому, что дело это большое, серьезное, вот Михайлов и не хочет делать из него фейерверка или пустого барабанного боя. После вашего разговора он в партбюро советовался, с мастерами, говорит «стоит взяться», но боятся за вас, Катюша, народ у вас в бригаде молодой, закалки производственной не имеет, не выдержат.

— За Гаранину и Андрианову я ручаюсь, они не подведут, — горячо произнесла Екатерина.

— Вот это и хорошо, что за подруг своих уверена, — сказал Шклюков, — но во всяком большом деле осечка может получиться, а здесь ее не должно быть. Нужно, чтобы за вами последовало несколько бригад, кого бы вы могли рекомендовать?

— Раю Барановскую и Таисию Гатилину, — не задумываясь,