Пламя Десяти - Рия Райд

угрозой. Мама, Эмилия, ты. Мне плевать, что будет со мной, Изи, – прошептал он. – Но я вряд ли вынесу, если потеряю кого-то из вас.

– Тогда почему ты думаешь, что это переживу я? Что я смогу жить в мире, в котором не будет тебя? – еле слышно спросила Изабель. Ее лицо вновь пошло пятнами, когда Кристиан вздрогнул и встретился с ней взглядом. – С чего ты решил, что я люблю тебя меньше?

Последние слова она сказала совсем тихо. Ее руки скользнули по его шее и легли на плечи. Сдавшись, Кристиан склонил голову и почувствовал, как Изабель потянулась навстречу.

– Позволь мне быть рядом, – взмолилась она, – что бы ни случилось, не отталкивай меня. Это все, чего я прошу.

Кристиан не смог сдержать изумленного вздоха, когда она поцеловала его. Сама. Ее руки скользнули по его шее и легли на плечи, призывая его податься навстречу.

Кристиан оцепенел всего на мгновение, но тут же притянул ее к себе и углубил поцелуй. Он впервые не был осторожен. Что-то вспыхнуло у него в груди, когда Изабель судорожно выдохнула ему в губы. Ему в мгновение стало жарко, и его внутренние барьеры рухнули. Его пальцы сжались на ее талии, сминая платье, перебирая густые складки ткани, гладкие декоративные пуговицы. Кристиан целовал ее жадно, отчаянно. Его губы проложили дорожку по ее подбородку, опустились до шеи, ключиц. Он вдыхал цветочный запах ее волос и уже не отдавал себе отчета, когда его руки добрались до застежек ее платья и начали разрывать их одну за другой.

Что-то со звоном лопнуло в стороне. Изабель резко отстранилась, и это вернуло Кристиана в реальность. За его спиной поперек дверей стеклянного бара его отца прошла толстая трещина, словно кто-то ударил по ним со всей силы.

– Прости, – тяжело дыша, в ужасе прошептал он и тут же убрал руки за спину, вцепившись пальцами в столешницу. – Изи, прости. Тебе лучше уйти. Пожалуйста, – с мольбой выдохнул Кристиан, чувствуя, как его тело требует обратного. – Пожалуйста, уйди. Я не могу это контролировать.

Сила собственного желания поразила его даже сильнее, чем внезапно пробудившаяся магия Десяти. Она кипела внутри, требуя выхода. Кристиан и не подозревал, что близость Изабель может влиять на него так – рушить самообладание, поглощать разум, лишать контроля.

По стеклу прошла еще одна трещина.

– Изи, пожалуйста, – сквозь зубы выдавил Кристиан, когда Изабель коснулась его предплечья.

– Не здесь, – решительно сказала она.

Кристиан ошеломленно оглянулся, но не успел выдохнуть ни слова, перед тем как Изабель повлекла его прочь. Как только они вновь оказались в его спальне, она распахнула дверь и принялась с сосредоточенным видом освобождать все поверхности в помещении. Все бьющееся, хрупкое она сгребала в охапку и выносила за пределы комнаты, пока на полу, столе, комодах и диванах не осталось ни одной вещи, которая могла бы повредиться.

Кристиан обомлел, когда она вынесла из спальни последнюю хрупкую вазу и с нескрываемым чувством удовлетворения захлопнула дверь.

– Что? – удивленно вскинула бровь Изабель, качнув головой в сторону опустевшего места. – Мне она всегда нравилась. Было бы жалко, если бы разбилась.

– Очень практично, – отметил Кристиан.

Он не успел даже опомниться, как Изабель оказалась рядом и ее губы вновь накрыли его. Она была куда смелее, чем прежде. Ее руки легли ему на грудь и заскользили вниз, расстегивая рубашку. Она продолжала целовать его, когда ее холодные ладони коснулись его оголенного тела, и Кристиан почувствовал, как его накрывает новая волна желания. Телекинез вспышками вырывался из него вместе с рваными вдохами, из-за чего спальня жила своей жизнью. Благодаря стараниям Изабель биться и ломаться было нечему, но краем глаза Кристиан улавливал, как подушки и покрывала взмывают вверх, шлепаются о мебель, потолок и плавают над их головами. Волосы Изабель развевались вокруг ее головы, будто она парила в невесомости. Диваны и комоды, скрипя, передвигались по комнате. Кристиан реагировал на каждый звук, но Изабель не позволяла ему даже оглянуться.

– Плевать, – твердила она, ненадолго отрываясь от его губ, мягко удерживая за подбородок и не позволяя повернуть голову. – Не смотри туда. Будь со мной.

Изабель не спешила. Она делала все медленно и в то же время уверенно, не колеблясь ни мгновения. Ее тонкие пальцы скользили по его спине, очерчивая линии мышц, путались в волосах, протекали вдоль его шеи. Когда они скользнули вниз, к его брюкам, Кристиан перехватил ее руку.

– Изи, я не хочу причинить тебе вред, – прошептал он. – Я не знаю, что может произойти, когда… – он сглотнул и, запустив пальцы в ее волосы, с мучением посмотрел ей в глаза. – Я полагал, что могу контролировать силу. До этого момента… Я боюсь причинить тебе вред.

– Ты ведь никогда ранее… – замерев, тихо уточнила Изабель.

Кристиан покачал головой.

– Нет, – сглотнул он, почувствовав, как в сумраке к его щекам хлынула кровь. – Так… нет.

– Значит, доверься мне.

Она вновь поцеловала его – на этот раз мягко, чувственно, так, словно вкладывала в этот поцелуй всю нежность, веру и немое обещание оставаться рядом, что бы ни случилось. Это уничтожило последние крохи сопротивления Кристиана. Самообладание покинуло его с очередным прикосновением Изабель, когда, вновь положив ладони ему на грудь, она проложила узкую дорожку поцелуев от его губ до плеча.

– Плевать, плевать, плевать… – шептала она между поцелуями каждый раз, когда что-то падало или взлетало в воздух где-то рядом.

Кристиан сконцентрировался на ее голосе, и в какой-то момент все остальное и впрямь исчезло. Осталась только Изабель. Ее голос, запах, неровное дыхание, тепло рук. Его пальцы властно и нетерпеливо расправлялись с верхними застежками ее платья, пока часть из них не поддались и ее лиф не ослаб. Даже в сумраке Кристиан заметил, как по лицу Изабель разлился румянец, когда он замер и его голодный взгляд опустился на ее приоткрытую грудь. Кристиан замедлился. Все это было так ново, ярко и невероятно, что он даже не мог поверить, что все происходит на самом деле. Он столько раз представлял это, столько раз желал… Его убеждали, что со временем это желание исчезнет. Поблекнет, как звезды с наступлением рассвета, и Кристиан почти заставил себя с этим смириться. Но ни через месяцы, ни даже через годы после их первой ночи в День Десяти для них с Изабель это так и не стало правдой. Даже спустя два года все было таким же ослепляющим, как и тогда, в их первую близость. В ночь, когда он понял, что его сердце принадлежит ей.

– Иди ко мне, – почти беззвучно шептал Кристиан.

Он понятия не имел, как и что должен делать. Его руки дрожали, когда он пытался расправиться с бесконечными шнуровками и замками платья. Он все испортит. Проклятье! Своей робостью и неумением он все испортит.

– Плевать, – повторила Изабель, прильнув к его губам, когда замки так и не поддались.

С досадой щелкнув зубами у ее уха, Кристиан задрал юбку и сжал руки на ее бедрах. Изабель в считаные секунды расправилась с его ремнем и застежкой брюк и, подтолкнув в сторону кровати, в момент оказалась сверху.

Ее колени упирались по обе стороны от него. Сердце Кристиана колотилось как безумное, когда он целовал ее шею, плечи, грудь. Изабель