Луис Альберто - Бальтазар Хосе Антонио

– Такое часто бывает, – сказал раджа. – Когда мужчина страстно любит женщину, он боится потерять её, потому что не мыслит более своей жизни без дорогого его сердцу существа. Каждый человек проявляет чувства по-своему… Нет сомнений, Луис Альберто любил вас… Ведь если мужчина не ревнует, то, значит, либо он не любит, либо он не мужчина…

– Я тоже так раньше думала, – Марианна поднесла платок к глазам. – До той страшной ночи…

– А что случилось в ту ночь?

– Мой муж выполнил своё обещание… Он выбросился за борт…

– Не может быть… – в ужасе прошептал Амитах.

– Я долго не могла поверить в это. Очень долго… Луис Альберто хоть и любил меня, но он не был сумасшедшим… Его долго искали, но поиски не дали ровным счётом никаких результатов… Он не умел плавать, с трудом держался на воде… Я не могла выдержать такого потрясения, потеряла сознание и несколько дней не приходила в себя. Корабельный врач решил, что у меня кома, и распорядился высадить меня на берег и поместить в больницу. В тот момент «Санта Роза» проплывала вдоль берегов Индии… Вот так я оказалась здесь. Но мои неприятности на этом не закончились. Среди пассажиров корабля был некий Казимир Квятковский. Эго именно он сообщил мне о гибели Луиса Альберто. И он же вызвался сопроводить меня в мадрасский госпиталь, сославшись на то, что у него якобы имелись в вашем городе какие-то дела. Когда я очнулась в палате, Казимир навестил меня, обещал ухаживать за мной, сообщить детям о постигшей нас беде и вообще казался милым и отзывчивым человеком… Но проходили дни, а Казимир не появлялся. Когда моё состояние улучшилось, и врачи уже не опасались за мою жизнь, они завели разговор об оплате за лечение. Я подумала, что это какое-то недоразумение, ведь я дала Казимиру свой бумажник специально для того, чтобы он расплатился за моё пребывание в больнице…

– Дальше я догадываюсь, – сказал раджа. – Бумажника вы больше никогда не видели.

– Да, вы правы. Казимир оказался обыкновенным вором. А я ему так верила… Вместе с деньгами он украл и мой паспорт. Вскоре меня выбросили из больницы на улицу, обошлись со мной грубо, как с мошенницей… Я оказалась одна в чужом городе, в чужой, незнакомой стране без единой рупии и без паспорта. Сами понимаете, что вернуться на родину я не могла. Оставался один выход, и я незамедлительно им воспользовалась – пошла в мексиканское консульство и записалась на приём к начальнику эмиграционного отдела сеньору Мануэлю Партилье… Поверьте мне, я никогда не могла предположить, что среди моих соотечественников могут оказаться такие крысы. Мексиканцы – дружный народ и всегда стараются помочь друг другу в беде… Но Мануэль Партилья оказался настоящим извергом. Я рассказала ему свою печальную историю, но он не поверил, ни единому слову и указал мне на дверь… Я до сих пор не понимаю, почему он так жестоко обошёлся со мной.

– А что конкретно он вам сказал? – Амитах непроизвольно сжал руку в кулак.

– Он сказал, чтобы я пришла месяца через два. За это время он пообещал навести обо мне справки и выяснить, не индианка ли я, которая любыми средствами хочет уехать из своей страны. Боюсь, он к тому же принял меня за женщину лёгкого поведения… Я тогда действительно неважно выглядела, только-только оправилась от болезни… Но ведь я поведала ему всю правду, ничего не скрыла, не соврала!

– Я обещаю вам, Марианна, что, как только поправлюсь, как только доктор снимет гипс с моей ноги, я лично займусь этим делом, – клятвенно произнёс Харамчанд. – Придётся наведаться в мексиканское консульство и провести нравоучительную беседу с многоуважаемым Мануэлем Партильей. Вскоре вы получите паспорт и сможете беспрепятственно отправиться на родину, так что на этот счёт можете не волноваться.

– Меня тревожит другое, – проговорила Марианна. – Я никак не могу связаться с детьми, рассказать им обо всём. Я звонила им, но, ни Бето, ни Марисабель почему-то не брали трубку. Я послала письмо, но вскоре оно вернулось с пометкой «адресат выбыл». Я места себе не нахожу, не могу понять, куда они запропастились…

– Быть может, дети, следуя вашему примеру, отправились куда-нибудь отдохнуть? – предположил Амитах.

– Этого не может быть, – твёрдо заверила раджу Марианна. – Ведь Бето учится в художественной школе, и сейчас у него как раз должны начаться экзамены.

– Ну что ж, раз вы так уверены, – задумчиво проговорил Харамчанд. – Завтра же я дам распоряжение Гхошу, чтобы он связался с представительством одной из моих фирм в Мехико. Не пройдёт и дня, как дети будут найдены. Я не поскуплюсь в средствах и найму лучших частных детективов, хотя и уверен, что Бето с Марисабель в данную минуту наслаждаются одиночеством на каком-нибудь курорте.

– Большое вам спасибо, – Марианна приложила руку к сердцу.

– Вы благодарите меня? – шутливо возмутился раджа. – Напротив, это я обязан вам жизнью, и нет таких благодарностей, которые бы выразили всю мою симпатию к вам. Примите от меня соболезнования по поводу… Ну, вы понимаете… И всё же в вашем рассказе мне показались странными несколько вещей…

– Что вы имеете в виду?

– Расскажите мне подробнее о Казимире, он мне кажется более чем подозрительной личностью. Почему именно он сообщил вам о смерти Луиса Альберто? Какое он имел к этому отношение? И вообще, самоубийство вашего мужа выглядит, по крайней мере, странно… Скажите, было ли открыто уголовное дело?

– Не знаю, я ведь была без сознания.

– Понятно. В таком случае я не поленюсь поинтересоваться, как проходит расследование.

Марианна и Амитах разговаривали до самого утра. И, лишь когда первые лучи восходящего солнца начали пробиваться сквозь плотные занавеси, раджа пожелал своему новому другу доброй ночи и закрыл глаза. Но уснуть ему не удавалось довольно долго. Его хаотичные мысли постепенно выстроились в логическую цепочку, но всё это были лишь догадки. Харамчанд поклялся себе разгадать загадку таинственного самоубийства Луиса Альберто Сальватьерры.

…В тот же день Гита тихонько приоткрыла дверь комнаты Марианны, подошла к кровати, и дотронулась до плеча спящей женщины.

– Что случилось? Амитаху стало хуже? – взволнованно спросила Марианна, открыв глаза и не заметив, что она назвала раджу только по имени.

– Нет, что вы, – успокоила её служанка. – Господин ещё не проснулся. С ним всё хорошо. Зита не покидает его ни на минуту. Я хотела вам сказать, что только что позвонил Ауробиндо Кумар. Доктор извинился, что не может сегодня навестить своего пациента, у него операция в госпитале, и попросил вас купить все необходимые лекарства.

– Конечно, конечно. – Марианна начала торопливо одеваться. – Я съезжу в аптеку госпожи Тангам. Только прошу вас, подскажите мне дорогу, как мне добраться до города?

– Об этом можете не беспокоиться, – отвечала Гита. – Автомобиль дожидается вас у парадной лестницы.

Марианна с некоторым смущением садилась в длинный, сверкавший на солнце «кадиллак». Она уже отвыкла от личного транспорта, а в подобном чуде техники чувствовала себя и вовсе не в своей тарелке.

Весёлый шофёр, одетый в белоснежную униформу, повернулся к Марианне и приложил два пальца к козырьку своей кепочки.

– Куда поедем, госпожа? – осведомился он.

– Вы знаете, где находится аптека, принадлежащая госпоже Тангам? – Марианну почему-то рассмешил этот чопорный, но вместе с тем какой-то тщедушный водитель, и она с трудом сдержала улыбку.

– А кто же её не знает? – ответил шофёр и повернул ключ в замке зажигания. – Когда моя жена была на последних месяцах беременности, ей нужны были какие-то редкие лекарства. Я обыскал все аптеки и нигде его не нашёл. И что бы вы думали, под конец дня, совсем запыхавшись и потеряв всякую надежду, я обнаружил эти таблетки именно в аптеке госпожи Тангам.

«Кадиллак», стремительно набирая скорость, помчался по автостраде. Водитель оказался на редкость разговорчивым парнем. Он болтал без умолку, но Марианне было трудно поддерживать беседу. Она вспоминала свой вчерашний разговор с Амитахом Харамчандом, его какой-то странный взгляд, правильные черты бледного, болезненного и в то же время, мужественного лица. Ей захотелось глубже заглянуть в душу этого благородного человека. Марианне казалось, что Амитах, несмотря на своё богатство, чувствует себя несчастным человеком. Ей было очень приятно, что раджа так сочувственно отнёсся к её горю, что не посчитал ниже собственного достоинства делиться с ней сокровенным.