Исцелить разум, обнажить чувства...(СИ) - "Happy demon"

Огромные, занимающие почти половину лица очки надежно скрыли за непроницаемыми стеклами следы бессонной ночи, небольшой рюкзак был привычно заброшен за плечо, а заметив в прихожей знакомую мужскую куртку, сиротливо забытую на вешалке, я не сдержала шумного вздоха, сорвавшегося с пересохших губ. От воспоминаний вчерашнего вечера болезненно затянуло почему-то где-то в животе, никуда не девшаяся тошнота, кажется, лишь усилилась, однако на лице внутренние терзания ни коим образом не отобразились, когда я недрогнувшей рукой сорвала чужую одежду с крючка и вышла за дверь номера. Коридор был пустынен, в такую рань бодрствовала, очевидно, только я и клюющая носом администратор у стойки рецепции на первом этаже.

— Вы с вашим соседом ранние птицы, — подметила она, принимая из моих рук ключ-карту и протягивая мне взамен стандартный бланк посетителя, на котором я, не задумываясь, оставила размашистую роспись. Смысл услышанной фразы дошел не сразу, видимо, сказывалась усталость, и кончик чернильной ручки на несколько мгновений замер над бумажной поверхностью. Не заметившая заминки девица, украдкой сцедив в кулак предательский зевок, улыбнулась отработанной, гостеприимной улыбкой. — Он уехал за полчаса до вас, хотя обычно, в такую рань все еще спят.

— Мой сосед? — голос звучал хрипло, ломался и скреб наждачкой по горлу, и я невольно кашлянула, словно пытаясь прочистить дыхательные пути от внезапно застывшего в них комка. Подняла голову, рассматривая миловидное, улыбчивое лицо, и после, не ожидая ничего хорошего, уточнила, — высокий такой, растрепанный парень в рубашке с галстуком и жилетке?

— А вы с ним знакомы? — удивленно округлила глаза администратор, явно не ожидая подобного поворота событий, и, словно опомнившись, охотно закивала головой, подтверждая мои худшие догадки. — Да, симпатичный такой, совсем сонный, еще и о порог умудрился запнуться, когда выходил из гостиницы. Он в номере рядом с вашим останавливался, и вы оба так рано выселяетесь, я подумала, может быть…

— Нет, — помедлив, ответила я, чувствуя, как внутри все неприятно сжимается. На мгновение прикрыла глаза, борясь с невероятным желанием громко, истерически засмеяться, после чего шумно выдохнула скопившийся внутри воздух. — Мы с ним незнакомы.

Неприятная горечь, скопившаяся на языке, начала изрядно раздражать, желание выпить крепкий эспрессо стало, фактически, непреодолимым, и я, бросив короткий взгляд на наручные часы, в несколько порывистых движений сложила куртку, до этого висящую на согнутом локте. Холодный полиэстр внезапно начал почти что обжигать, и я с каким-то мрачным удовлетворением бросила его на стойку, вытащив из кармана блокнот и ручку.

— Отправьте, пожалуйста, эту куртку в двенадцатый участок, детективу Томасу Пейтону, — попросила я, быстро написав на листочке адрес и мало заботясь о том, каким корявым и неразборчивым выходит почерк. — Пусть курьер передаст ему, что… — я на мгновение умолкла поджав губы, а после раздраженно мотнула головой. — А впрочем, пусть катится к черту.

Вырвав из блокнота исписанную страницу, я положила ее поверх куртки, бросила сверху несколько купюр, не задумываясь о том, что оставляю явно больше, чем стоили услуги даже самой дорогой курьерской службы в Атланте, а после, не размениваясь на вежливое прощание, поправила чуть сползшие на нос очки, перевесила на другое плечо рюкзак и решительно направилась на улицу, ощущая, как мимолетное чувство вины медленно, но верно уступает место глухому раздражению, которое дрожью колотило тело и заставляло крепче сжимать челюсти. Боль, зудящая где-то в висках, давила на череп и только портила и без того хреновое настроение, а когда, оказавшись на улице, я не увидела рядом ни одной припаркованной машины, раздражение сменилось настоящей яростью.

Да, расставались мы со Спенсером вчера не очень хорошо, но вот так вот просто бросить меня в гостинице и уехать в аэропорт… Со стороны друга, раньше в такой ситуации всегда тратящего время, чтобы постучаться ко мне в номер и разбудить громкими восклицаниями о том, что мы опаздываем, я подобного не ожидала, и несколько минут, пока с трудом пойманное такси неслось в аэропорт на всех парах, в голове роились тысячи мыслей, которые мне совсем не нравились. Извечное упрямство и самоуверенность, засевшие в сознании, старательно склоняли меня к мысли, что, вообще-то, в сложившейся ситуации обижаться должна как раз таки я, поведение Рида не поддавалось ни одному логическому объяснению, как бы я ни пыталась его найти, а в тот момент, когда мне удалось, наконец, пройти на посадку и оказаться в прохладном самолете, лишь одного взгляда, брошенного на напарника, хватило, чтобы понять, что мои самые худшие опасения подтвердились.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сидящий у окна мужчина старательно делал вид, что меня не замечает, почти демонстративно читал какую-то книгу, заткнув уши наушниками, и даже не пошевелился, когда я бросила рюкзак в сидение напротив. Заготовленное равнодушное приветствие застыло поперек горла, пальцы до боли сжались на мягкой спинке моего посадочного места, и я была необыкновенно рада тому факту, что выработанная с годами выдержка и огромные очки, закрывающие лицо, надежно скрыли ту бурю эмоций, которая ураганам пронеслась по всему телу, грозясь выломать ребра. Впервые за долгое время я почувствовала себя растерянно, словно маленькая девочка, искренне не понимала, как себя вести, и что делать, и, наверное, выглядела настоящей идиоткой, пока приветливая стюардесса, показавшаяся за плечом, не попросила меня занять свое место.

Дежурная фраза позволила очнуться, зубы сжались с такой силой, что, казалось, сейчас раскрошатся, однако проявить слабость я себе не позволила, и со все тем же, буквально каменным выражением лица села на сидение, полностью принимая правила игры, предложенные Ридом. Если он хотел делать вид, что меня просто не существует, мне было совсем несложно провернуть то же самое.

На протяжении всего перелета мы так и не сказали друг другу ни слова, делая вид, что слишком заняты своими делами, и я бы ни за что не призналась, что это были самые длинные несколько часов в моей жизни.

Стоило только самолету приземлиться в Модесто, как я тут же первой подорвалась со своего места, не желая больше ни секунды находиться в ставшем слишком душном салоне, буквально вылетела к трапу, отчаянно пытаясь отогнать от себя мысли о том, что это очень похоже на позорный побег, а после, как к родному, бросилась к Моргану, ожидающему нас возле припаркованного черного внедорожника. Рид, плетущийся где-то за спиной, заметно отстал, оказавшись в машине только тогда, когда я уже скрылась в прохладном салоне, малодушно заняв место возле водителя, коротко поздоровался с Дереком и опять спрятался за своей книгой, демонстрируя всем желающим свою полнейшую незаинтересованность во всем происходящем. Морган, если и заметил странности в нашем поведении, предпочел сделать вид, что ничего из ряда вон выходящего не произошло, погромче включил музыку, разбавляя гнетущую тишину, установившуюся в машине, и всю дорогу до полицейского участка болтал ни о чем, словно пытаясь нас растормошить. Широкая улыбка и лукаво поблескивающие карие глаза свое дело сделали, чувствовала я себя уже не так паршиво, и под конец поездки даже начала отвечать, пусть моя ответная улыбка и выглядела весьма натянутой.

Впрочем, на это, как и на все остальное, друг тактично не обратил внимания.

Царящий в участке хаос и вовсе захватил с головой, заставив позабыть обо всем другом, хмурый Хотч, встретивший нас в переговорной, сразу дал понять, что кроме расследования нам не стоит больше ничем забивать свои головы, если мы не хотели проблем, и я, признаться, была даже рада отвлечься от мрачных мыслей, не покидающих меня ни на мгновение. Джей-Джей с Морганом были отправлены в лабораторию, Росси взял на себя опрос друзей и родных последней жертвы, а агент Хотчнер задержался всего лишь на несколько минут, чтобы обсудить с нами поездку в Атланту. Разумеется, особо рассказывать было нечего, о результатах расследования все и так догадывались, и мой непосредственный начальник, кажется, совсем не обрадовался подтвержденной версии с подражателем. По кислому выражению лица и по тому, как тяжело вздохнул Аарон, покидающий участок, чтобы присоединиться к Дэйву, становилось понятно, что ему вся сложившаяся ситуация не нравится так же сильно, как и мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})