Исцелить разум, обнажить чувства...(СИ) - "Happy demon"

Никуда не девшийся страх, уютно свернувшийся в груди, душил и давил на виски, закрывая глаза, я видела перед собой лицо человека, поделившего мою жизнь на до и после, и мне казалось, будто в ушах до сих пор звенит голос Дилана, зовущего меня по имени. Он погиб, чтобы спасти меня, он погиб, чтобы прекратить весь этот ужас, чтобы остановить убийцу, а теперь получалось, что все это было абсолютно зря. Какой-то ублюдок решил, что Тейлор Андерсон заслуживает быть символом, какой-то ублюдок решил, что может подражать безумцу и чудовищу, и желание найти его и разрядить в его голову всю обойму было сильнее чувства вины перед напарником.

Множество сводящих с ума мыслей роились в голове гневным пчелиным роем, виски сверлило болью, никотин почему-то не помогал прийти в себя, а руки отчаянно дрожали, и я, погрузившись в свои эмоции, брела вдоль бесконечных улиц, не обращая внимания на плотный человеческий поток, обтекающий меня с двух сторон. Телефон, несколько раз повибрировавший в кармане, очень быстро смолк, судя по всему, неизвестный абонент потерял всякую надежду на то, что я отвечу, и мне даже не удавалось осознать, сколько времени прошло с того момента, как я покинула медицинский центр. Окружающий город создавал фоновый шум, едва способный заглушить ненавистные мысли, обижено ворчал желудок, в котором еды не было вторые сутки, а ноги, словно живя отдельной жизнью, привели меня к знакомому кирпичному зданию с красноречивой вывеской.

Остановившись на мгновение, словно натолкнувшись на невидимую стену, я равнодушно оглядела изображение пузатой бутылки, нарисованное черной краской на металлической пластине, и справедливо решила, что то, с чем не справляется горький табак, может победить крепкая выпивка. Мысль о том, что это не лучшая идея, пить на работе, была подавлена в зародыше, и я, прекрасно зная, что Спенсер пока занят изучением материалов, решительно толкнула деревянную дверь, прикрыв глаза, когда в лицо дохнуло тяжелым запахом алкоголя и дешевой закуски.

Маленький уютный бар стал моим пристанищем на ближайшие несколько часов, что меня, в общем-то, вполне устраивало. Заняв укромное местечко в дальнем углу возле барной стойки и старательно игнорируя вопли постоянных посетителей подобных злачных мест, которые как раз смотрели трансляцию какого-то спортивного матча по телевизору, я заказала себе бутылку крепкого виски и отогнала подальше прилипчивого бармена, который попытался завести какой-то ничего не значащий разговор. Болтать с кем-то совершенно не хотелось, компания себя любимой меня полностью удовлетворяла, а пузатой, немного пыльной бутылки, вытащенной откуда-то из-под барной стойки, мне хватало.

Пойло здесь было дешевое и крепкое, закуски неплохие, а вспомнив, что несколько лет назад мы с Диланом частенько просиживали здесь вечера, пользуясь близостью полицейского участка, откуда возвращались с работы, я едва сумела подавить ядовитую усмешку.

В чертовой Атланте о бывшем напарнике напоминало слишком многое, и я, успев отвыкнуть от этого ощущения за время жизни в Куантико, пыталась не замечать сосущей пустоты внутри, которая с каждой минутой становилась все больше и больше, грозясь утащить на самое дно. Груз мрачных мыслей давил на плечи, заставляя склоняться все ниже над барной стойкой, крепкая янтарная жидкость обжигающей лавой катилась по пищеводу, оставаясь горечью на языке, а в голове с каждой выпитой порцией благодатно пустело, и ничего мне не хотелось так сильно, как забыться и никогда больше не вспоминать обо всем этом дерьме, происходящем в моей жизни.

Почему-то сейчас время, проведенное в блаженном тумане, навеянном алкоголем и марихуаной, вспоминалось с ностальгией, и в какой-то момент я даже пожалела о том, что старый наставник вытащил меня тогда со дна.

Возможно, было бы лучше, если бы он тогда вообще не приехал со своей командой в Атланту.

День медленно перетекал в вечер, народу в крошечном прокуренном помещении постепенно прибавлялось, а возрастающий шум эхом отбивался в больной черепушке, но я не обращала внимания на окружающий меня народ, не реагируя ни на болезненные, неосторожные толчки в спину, ни на крики, звенящие почти у самого уха, ни на взрывы безумного хохота, раздающиеся со стороны соседних столиков. Между подрагивающими пальцами медленно тлела очередная сигарета, ловили отблески света плавающие в алкоголе кубики льда, а глаза жгло то ли от никотина, то ли от так и не пролившихся слез, которые высыхали еще до того, как успевали скатиться по щеке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Шеф Портер сказал, что я могу найти тебя здесь, — голос, раздавшийся откуда-то из-за спины, заставил вздрогнуть от неожиданности, рядом заскрипел стул, а подняв голову, я с трудом смогла сфокусировать взгляд на Риде, усевшемся за стойку рядом.

Выглядел мой друг растрепанным и каким-то взъерошенным, то и дело потирал слезящиеся, явно уставшие от долгого чтения глаза, а белая рубашка была изрядно примята, будто гений умудрился уснуть прямо в ней. На барную стойку легла знакомая кожаная сумка, из которой торчало множество каких-то бумаг и папок, непослушный русый завиток упал на высокий лоб, вызывая непреодолимое желание его поправить, а пронзительный, явно недовольный взгляд, с которым Спенсер посмотрел на сигарету в моих руках, вызвал кривоватую усмешку, изломившую губы.

— Я думал, ты бросила курить, — подметил мужчина, устраиваясь поудобнее, в знакомом голосе проскользнул неприкрытый упрек, и я, тихо хмыкнув, почти демонстративно затушила бычок о пепельницу. Выпрямилась на высоком стуле, откинувшись на деревянную спинку, после чего обхватила пальцами свой бокал, задумчиво покручивая его в воздухе.

— А я думала, что мне никогда больше не придется возвращаться к этому делу, — подбородок дернулся в сторону папки, торчащей из сумки друга. — Увлекательное чтиво? Детективы, которым передали тогда наше дело, не скупились на описания, правда?

— Как ты вообще ухитрилась получить доступ к этим материалам? — Рид едва заметно нахмурился, поджимая губы. Перехватил мой снисходительный взгляд, заметив, как я изогнула одну бровь, покачал головой, что-то беззвучно шепнув самому себе, а после глубоко вздохнул, будто бы смирившись с тем, что заставить меня уважать правила у него попросту не получится. — Судя по тому, что я прочел, Андерсон был социопатом и садистом, но при этом он был слишком организован и аккуратен. Не оставлял следов и свидетелей, всегда действовал уверенно и наперед просчитывал все свои действия. К тому же, не прослеживаются изменения в первом и последнем случае, он не приноравливался, он четко знал, что и как сделает. Мне кажется, девушка, проходящая по материалам дела, как первая жертва, первой не была, нужно будет поднять архивы и посмотреть нераскрытые дела. Я думаю, мы найдем еще несколько жертв, тех, с кого все началось, на ком Андерсон оттачивал…

— В этом есть какой-то смысл? — фыркнула я, перебив друга, и тот, умолкнув на полуслове, удивленно взглянул на меня. Обычно, версии Рида я выслушивала более, чем внимательно, признавая тот факт, что соображает мужчина намного лучше меня, и сейчас он наверняка был удивлен моим нежеланием выслушать его до конца. — Какая нам разница, с чего этот ублюдок начинал и кого убил первым? Мы имеем дело с подражателем, с тем, кто дело Андерсона продолжил и кто считает его своим учителем. Я сразу говорила, что это не он, нужно было лететь в Модесто, как остальные, сейчас бы уже составили портрет и знали, кто нам нужен, вместо того, чтобы опять копаться во всем этом дерьме и…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Блейк, ты отлично знаешь, что для того, чтобы найти подражателя, нужно изучить субъекта, которому он подражает, — мягко возразил Спенсер, и я осеклась, мигом растратив весь свой воинственный настрой. Чертов гений умел выбить меня из колеи, даже в такой ситуации он мог загнать меня в тупик, и перехватив взгляд ореховых глаз, я могла лишь досадливо поморщиться, с тоской признавая, что мой друг прав.

И от этого было еще хреновей.

— Я позвонил Хотчу, — между тем, сообщил мне Рид, вновь привлекая мое внимание. — Они опрашивают свидетелей и собирают материалы, Дэйв и Морган посетили патологоанатома, проводившего вскрытие всех трех жертв, и забрали результаты. Наш самолет отбывает завтра в шесть утра, по прибытию в Модесто мы сможем присоединиться к команде, изучить все материалы, которые будут у нас на руках, и составить портрет.