Исцелить разум, обнажить чувства...(СИ) - "Happy demon"

— Отлично, жду не дождусь, — выдохнула я едва слышно, обнажив зубы в злом оскале, и невольно вздрогнула, когда теплые пальцы коснулись моего плеча.

— Блейк послушай…

Как-то неожиданно Спенсер оказался совсем рядом, придвинувшись ближе и развернув меня к себе всем корпусом, горячее дыхание взъерошило упавшие на глаза волосы, и я застыла каменным изваянием, увидев знакомые глаза прямо перед своими. Расстояние, оставшееся между нами, казалось совсем ничтожным, теплое дыхание скользнуло по скулам, а под ложечкой засосало, когда я вдруг осознала, что в таком положении Рид находится ко мне куда ближе, чем когда-либо. При желании я могла рассмотреть каждую темную точечку и прожилку на каре-зелёной радужке, тепло горячих ладоней, лежащих на плечах, обожгло, не смотря на тонкую ткань рубашки, а окружающий нас шум словно приглушился, позволив мне расслышать негромкий голос, от которого по телу пробежались мурашки:

— Я знаю, что ты сейчас зла и расстроена, — медленно, четко разделяя слова, заговорил агент ФБР, по-прежнему крепко удерживая мое внимание, и я даже не подумала о том, чтобы отвести глаза, — и я не буду говорить тебе, что это нормально, потому что ты все равно меня не послушаешь. Я понимаю, как тебе тяжело и плохо, я понимаю, почему ты пытаешься закрыться в самой себе, и я понимаю, почему тебе так не хочется, чтобы кто-то лез тебе в голову. Я просто хочу, чтобы ты знала, что, не смотря ни на что, мы во все этом разберемся, слышишь? — хриплый голос зазвучал мягче, от чего внутренности сжались в тугой узел, не позволяющий сделать вздох. По всему телу от макушки до кончиков пальцев на ногах прокатилась горячая волна, какое-то странное, ноющее ощущение надежно угнездилось внизу живота, и я невольно сглотнула, как завороженная, всматриваясь в знакомое лицо.

Теплая ладонь, лежащая на плече, легко скользнула по шее вверх, заправила за ухо растрепанные волосы, вызвав целую волну мурашек, а после коснулась щеки, и я позволила себе всего лишь на одно короткое мгновение зажмуриться. Злость и ненависть, которые я так старательно подпитывала в себе все это время, жгучее пламя, которому я не позволяла погаснуть, постепенно исчезали, позволяя сделать такой необходимый вздох, а легкие постепенно наполнялись приятным древесным запахом, перебивающим горький никотин. Близость Спенсера успокаивала и согревала, тело, натянутое, как струна, медленно расслаблялось, и мне казалось, будто я превращаюсь в мягкий, податливый воск, не в силах ничего с собой поделать.

Взгляд Рида гипнотизировал и лишал воли, мужчина заполнял своим присутствием пустоту, которую я пыталась подавить алкоголем и сигаретами, и самой от собственной слабости становилось не по себе. Я не могла контролировать ни себя, ни свои эмоции, я поддавалась спокойному голосу, не понимая, что он делает со мной, но сопротивляться этому не получалось.

— Теперь ты не одна, и тебе нечего бояться, — еще тише произнес Спенсер, и для того, чтобы слышать его, мне пришлось приблизиться почти вплотную. Наши лица разделяло не больше пары сантиметров, я чувствовала чужое, теплое дыхание на своих губах, и лишь краем сознания осознавала, что не придерживай меня мужчина, и я бы обязательно рухнула с высокого барного стула, ставшего вдруг таким неустойчивым и ненадежным. — Что бы ни случилось, мы будем рядом с тобой. Я буду рядом…

В знакомом голосе зазвучали странные, незнакомые мне нотки, узел, стянувший все внутри, затянулся еще сильнее, а взгляд, подчиняясь внезапному порыву, скользнул к пухлым, четко очерченным губам, шевелящимся совсем рядом с моими. Горечь терпкого виски, вкус которого остался на языке, заставила судорожно сглотнуть, большой палец, неосознанно поглаживающий кожу у самого уголка губ, разгонял по телу электрические импульсы, а собственные руки с такой силой сжались на спинке барного стула, что стало больно.

Кровь, шумящая в висках, не позволяла думать ни о чем, мысли, еще недавно терзающие сознание, буквально испарились, и все, о чем я в тот момент могла думать, это тепло мужского тела, находящегося совсем рядом, и этот сводящий с ума запах, и вдруг потемневший взгляд каре-зелёных глаз, и горячие руки, пробуждающие странное желание, и рефлекторное, словно бы вынужденное движение Рида, медленно подавшегося вперед…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не в силах справиться с влечением, я разомкнула пересохшие от волнения губы, чувствуя на них горячее дыхание, а в следующее мгновение преобразившийся в лице Спенсер вдруг резко отстранился.

Порывистое движение едва не оставило меня без опоры, и чтобы не рухнуть на пол, я ухватилась за спинку стула, невольно выровнявшись на своем месте и не совсем понимая, что сейчас произошло. От резкого движения голова закружилась, напоминая о количестве выпитого алкоголя, окружающий шум обрушился на голову, заставив поморщиться от неприятного ощущения, а несколько осоловелый взгляд скользнул к лицу Рида. Выглядящий изрядно смущенным, мужчина нервно разглаживал ткань брюк на коленях, став при этом похожим на провинившегося школьника, неряшливые волосы упали на глаза, которые гений старательно отводил, а кончики ушей буквально пылали. Смотря на что угодно, но только не на меня, Спенсер преувеличено громко кашлянул, неловким движением поправив сбившийся узел темного галстука, после чего сцепил руки в замок, с такой силой переплетая пальцы, что те побелели.

— Уже поздно, ты наверняка устала, — громко произнес он, и столь разительным был контраст между этой фразой и теми словами поддержки, что гений говорил парой минут ранее, что я не сразу сообразила, о чем он говорит. — Думаю, нам стоит отправиться отдыхать, завтра рано вставать на самолет.

Не в силах понять, что только что произошло, я широко распахнутыми глазами смотрела на Спенсера, чувствуя, как по-прежнему шумит в голове, а откуда-то изнутри медленно, но верно поднимался к горлу огромный комок, который почему-то никак не удавалось проглотить. Лицо все еще горело от ощущения чужого дыхания, мне казалось, что я все еще чувствую мягкие, успокаивающие прикосновения, позволившие мне хотя бы ненадолго забыть обо всех проблемах, а внутри по-прежнему полыхал пожар, который никак не унимался. Сводящее с ума желание быть ближе, чувствовать родное тепло, кажется, лишь усиливалось, рука как-то странно дернулась в мимолетном желании запустить пальцы в непослушные густые волосы, и мне пришлось приложить огромные усилия, чтобы остаться неподвижной.

Воздух со свистом проник сквозь плотно сжатые губы, при виде абсолютно невозмутимого лица штатного гения ФБР внутри что-то с призрачным треском надломилось, и я, испытывая невероятную потребность в том, чтобы что-то сломать, едва сдержала рвущуюся наружу ярость.

— Ты абсолютно прав, — голос дрожал и как-то странно ломался, формирующееся в груди рычание то и дело пыталось пробиться сквозь сцепленные челюсти, и Рид, явно уловив мое состояние, бросил в мою сторону быстрый взгляд из-под опущенных ресниц. Это почему-то разозлило еще больше. — Пожалуй, мне действительно стоит отдохнуть.

От терпкой горечи виски перехватило спазмом горло, когда я одним махом опрокинула в себя почти полный бокал, на глазах выступили слезы, от которых я попыталась избавиться, крепко прижав руку тыльной стороной к губам, а в голове на мгновение посветлело. Схватив свой рюкзак, я бросила на стойку несколько смятых купюр, сделала знак бармену, а после спрыгнула со стула, неловко покачнувшись, и сделала вид, что не заметила, как Рид рефлекторно попытался поддержать меня под руку.

— Блейк… — начал было он безгранично виноватым тоном, и за это в тот момент я готова была его ненавидеть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Встретимся в самолете, Спенсер, — знакомое имя в собственном исполнении прозвучало совершенно незнакомо, мужчина как-то странно дернулся, словно от удара, и застыл, а я стремительно ломанулась сквозь толпу, пытаясь отогнать навязчивую мысль о том, что за все время нашего знакомства по имени я назвала друга впервые.

Комок, застывший в горле, с каждым мгновением все больше и больше мешал, мне казалось, будто я задыхаюсь, а глаза буквально жгло, и я не сразу поняла, что привычный сигаретный смог здесь ни причем. Низ живота все еще тянуло, в груди клубилась странная, иррациональная обида то ли на себя, то ли на Рида, а еще необыкновенно хотелось громко и зло засмеяться. Господи, какая же я идиотка! Приняла желаемое за действительное, рискнула понадеяться, что обычная дружеская поддержка может иметь другой подтекст, выставила себя полнейшей дурой, а Спенсер…