Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт - Фаня Шифман

Так публику отвлекали от происходящего внутри густого серебристого тумана, за одну ночь неизвестно откуда налетевшего и плотно окутавшего Забор и примыкающее пространство.

Лишь фанфарматорам Пительмана и отборным дубонам Кошеля Шибушича, стоявшим на круглосуточной вахте вокруг Забора, было доступно потрясающее ночное зрелище.

Дежурный фанфарматор в присутствии Пительмана запустил известную программу Моти Блоха с помощью новой композиции силонофона на фоне рассыпчатого тремоло ботлофона. Забор откликнулся лёгкой дрожью. Фанфарматор повторил запуск несколько раз, пока данные замеров не показали, что амплитуда флуктуаций Забора начала ступенчато возрастать. В первую ночь это явление продолжалось до самого рассвета. Поэтому наутро зеваки, по привычке устремившиеся к Забору, не увидели ничего, кроме густого тумана, зловеще клубившегося там, где они привыкли наслаждаться забавными аттракциями.

В следующую ночь (на пост заступил другой дежурный фанфарматор) окутанная густым туманом и дрожащая нервными синкопами поверхность Забора по всему периметру вдруг причудливо изогнулась, одновременно расщепляясь на множество поверхностей, которые тут же начали сворачиваться в жгуты. И эта ступень успешно завершилась на рассвете. Третья, последняя, ночь завершала первый этап Великой Реконструкции.

На пост заступили оба фанфарматора, к ним с вечера присоединились шефы, Пительман и Арпадофель. К этому времени поверхность Забора благополучно расщепилась, и многочисленные образовавшиеся поверхности свернулись в тугие жгуты, которые медленно, в анти-ритме силонокулл-пассажа, скручивались спиралями с переменной крутизной в различных плоскостях, то пересекаясь и пронизывая друг друга, то следуя параллельно друг другу…

И вот на рассвете вместо Забора, имевшего форму окривевшего кольца, охватившего большую площадь территории Парка, сверкала всеми цветами радуги гигантская ракушка, устье которой одновременно являло собой гигантский экран компьютера, плавно переходящий из прямоугольника в чуть скособоченный эллипс (в первом приближении — то же окривевшее кольцо). Перед устьем, как бы ступенькой ниже, находилось гигантское нечто, отдалённо напоминающее свирепо-ухмыляющуюся жирную крысу с раскрытой пастью, усеянной бессчётным количеством сверкающих зубов — этакий гибрид пасти с клавиатурой компьютера (только зубов-клавиш гораздо больше, чем зубов в пасти и клавиш на обычном компьютере).

Получившаяся грандиозная конструкция органично сочеталась с Фонтаном Как-У-Всехного Согласия, струя которого обладала резким ароматом странного букета и била из Фонтана то с возрастающей, то с убывающей силой. Слегка увлажнив кромку экрана (он же — устье гигантской ракушки) жидкость начинала сочиться оттуда, как из губки, с аритмично-пульсирующим мерцанием. Было видно, как струя, бьющая из Фонтана, ваяет ракушку «Цедефошрии». В свою очередь ракушка питает бьющую из Фонтана струю, которая широкой и бурной рекой вливается в экран и скрывается где-то в извилинах сверкающих витков. И так до условной бесконечности. Открытие этого зрелища для всеобщего созерцания ознаменовало зарю струи подобающей цветовой гаммы. Но эранийцы об этом не задумывались, они только зачарованно глазели…

Отдел фанфаризации Пительмана, он же творческое ядро СТАФИ, в первые же дни существования Забора переехал из «Лулиании» (доживающей последние денёчки) в Зону Экспериментального Колпакования и теперь вплотную приступил к следующему этапу.

Собственно, подготовка к этому этапу началась с установки на улицах Меирии упоминаемых воронок, с помощью которых намеревались завлечь упёртых фиолетовых в новую «Цедефошрию». Привлечь эту публику к Забору не получилось, стало быть, пришло время завлечь их в устье «Цедефошрии». Оставалось только задействовать систему воронок на полную (не экспериментальную) мощность. Жители Меирии всегда считались более сговорчивыми и законопослушными, нежели злостные и упёртые фанатики, поселившиеся в посёлке Неве-Меирия (откуда, судя по всему, и начала своё вредоносное шествие фиолетовая зараза). Именно поэтому с Меирии и решено было начать экспериментальный охват её обитателей струёй… (и т. д.), то есть процесс, который скоро официально назовут колпакованием.

Вдруг неизвестно откуда выскочила непредвиденная проблема: в звуковое пространство Меирии проникли непонятные флуктуации, источник которых никак не удавалось засечь. Даже своими спорадическими всплесками они серьёзно мешали экспериментальной работе воронок, призванных создать в звуковом пространстве посёлка постоянное силонокулл-поле. Судя по всему, где-то в Меирии скрывался зловредный шофар, а может, и не один. Главная проблема заключалась в том, что шофар резко осуждался всеми ветвями агентства «OFEL–INFO», но до сих пор не был запрещён. Тиму очень хотелось найти на шофар, так сказать, фелио-эффектную управу; ведь пойти на прямой запрет вредного инструмента — значило расписаться в поражении самой идеи фелио!..

Кроме того, именно сейчас у фанфаризаторов не было ни времени, ни возможности искать по всей Меирии источник вредоносных флуктуаций — главные усилия направлялись на подготовку к Большому музыкальному Турниру, который должен был пройти без сучка, без задоринки!.. Поэтому оставили окончательное приручение фиолетовых, обитателей Меирии (а позже и Неве-Меирии) на послетурнирный период.

Собственно, присоединение Меирии к Эрании могло считаться началом такого добровольно-принудительного охвата её обитателей струёй подобающей цветовой гаммы.

Подготавливаемый в постоянно нагнетаемом возбуждении Большой музыкальный Турнир надвинулся совершенно внезапно.

За несколько недель до этого лулианичам бросилась в глаза резко возросшая, несвойственная нормальному деловому ритму суета. Даже почти не покидавший рабочий кабинет Моти обратил внимание на чрезмерное возбуждение а-ритмов, сотрясающих «Лулианию».

Тимми большую часть рабочего дня снова проводил в главном корпусе старой «Лулиании».

С прытью необычайной он сновал из кабинета Мезимотеса в кабинет Арпадофеля — и обратно. А то слонялся по коридору, сжимая фелиофон с напоминавшей флюгер антенной, поглядывал на пёстрый экранчик, чересчур возбуждённо поигрывал кнопочками, настороженно озираясь. Остатки ветеранского корпуса, немногочисленные рядовые лулианичи по привычке наивно полагали, что Пительман в рабочее время «гуляет» по всевозможным игровым и игривым сайтам Интернета. К этому они относились с пониманием. К нему то и дело подходили странные экстравагантные личности, прикид которых более подходил фанатеющим от силонокулл-пассажей подросткам перед поступлением в гимназию Галили, членам спортивных секций восточных единоборств из клуба «Далетарий», нежели людям солидного возраста и положения, или, как их пытался представить Тим, столичным или закордонным вершителям дум.