Двадцать пять лет в плену у веселых и находчивых - Валерий Хотног

Блокируя меня, от АВ убрали еще один источник информации. Когда осенью следующего года уйдет Лобов, останется убрать секретаря «АМиК» Марину Мороз и администратора Женю Казакова. Наши фамилии на протяжении последних нескольких лет «гуляли» среди команд на фестивале в Сочи, как фамилии тех, кого в ближайшие годы уберет Баруля. Со мной вроде бы все было уже решено.

Рождением дочки судьба сказала мне о самом ценном и настоящем в моей жизни. Но я этого не понимал еще. Мне было больно. И тяжело.

Год сплошных унижений и оскорблений продолжался. О мою спину пытались вытирать ноги все, кому не лень. Но меня волновали только те, кто на протяжении многих лет, десятилетий выказывали свою дружбу, расположение, верность, а сейчас в одночасье вдруг обнулили все мои знания и опыт. Меня уверяли, что я никто, ничего не знаю и не умею, мое мнение не имеет смысла и ценности. Но при этом пользовались моим трудом. По мнению Лобова, выход был один:

— Окопаться!

Окопался, но внутри меня процесс пошел, он разъедал меня. Я никак не мог понять. Не простить, а понять этого предательства. Со стороны близких мне в КВН людей. Тех, с кем столько лет мы делали одно дело и кто сейчас не просто повернулся ко мне спиной, а гнобит и унижает. Ведь можно было хоть что-то сказать, если я и сделал что-то не так, высказать свои претензии. Меня просто предали за определенные преференции. Интересно, что на этом фоне звучали еще и фразы, которые выглядели как издевательства. Когда перед поездкой в Юрмалу мы встретились с редакторами на Рижском вокзале, Купридо сказал мне:

— Ты что, делал пластическую операцию? Хорошо выглядишь…

— Ты знаешь, так много обязанностей в КВН с меня сняли, что я просто цвету, — попытался я отшутиться.

Через несколько лет, в ноябре 2009 года Борис Немцов, при отставке Михаила Лесина, в журнале «Коммерсант. Власть» скажет: «Власть увольняет не за коррупцию, злоупотребление и нарушение законов, а за то, что нелоялен и чужой. А своему человеку можно злоупотреблять чем угодно».

Меня пытались убрать не потому, что я злоупотребил чем-то, и КВН вообще нечем злоупотреблять. Или нарушил что-то. Уничтожали просто за то, что я был чужой людям, стремящимся, а затем пришедшим во власть в КВН. А тот, кто главный, бог в деле, меня просто слил. Отношение самой Семьи ко мне убивало больше всего. Страшно было не то, что меня слили. А как! Можно же было сказать хоть что-то человеку, который двадцать лет на вас работал, глядя в глаза. Мне не нужно было ничего объяснять в деталях. Несколько слов, которые давали понять, что двадцать лет моей жизни прожиты не зря. Наподобие того, что говорил мне Лобов по телефону после отставки в движении КВН в Москве. Создавалось ощущение, что АВ долго искал повод втоптать меня в грязь, но не находил, и это его злило. Понимая, что реальных причин нет, ждал, когда кто-то хоть чего-то подбросит. Пусть сомнительное. Очевидно, все, что наговорили, по сути, бред, но, видимо, очень хотелось в это верить! За что? Почему? Эти вопросы не давали жить. Для тех людей, которые что-то тайно ему шептали в ухо, это был маленький эпизод, а для меня — итог целой эпохи в жизни. Такое отношение Семьи действительно убивало. И, как оказалось через год, в прямом смысле этого слова. Позже, читая «Пастернака» Быкова, я нашел мысль очень подходящую под мою ситуацию: «…Безупречная тактика — черную и кровавую работу сделать руками фанатиков, а потом и фанатиков уничтожить за «отдельные ошибки».

Своим поведением в отношении некоторых своих подданных АВ обрек себя на изоляцию. Однажды, придя на репетицию, он, по обыкновению, решил напомнить всем, кто в доме хозяин, и устроил разгон. Начали с каких-то кандидатов на работу, затем АВ и СА попытались «построить» всех. Но как только Семья затеяла этот бум, мгновенно образовался «штаб» в редакторской комнате. Сюда стекалась информация из зала, где «проходили схватки», и каждый последующий подходящий к ним уже знал от Барули, что говорить, а у этого даже на лице было видно, как мозг судорожно прощупывает направление развития событий. Последний выстрел был, когда он дал указания юной Бубновой, желающей работать на «АМиК»:

— Иди, сейчас хорошее время!

По возвращении, естественно, весь разговор был передан «главному в ставке». Не знаю, считала ли Семья профилактические меры выполненными, но это был проигрыш. Они выглядели как старики, которых можно и нужно обойти. Никаких «свесов» и «противовесов», которые именно в такие минуты и срабатывают.

Между тем кризис вот уже несколько лет развивался в самой системе КВН. В определенном смысле он был предопределен положением в стране, ведь КВН как зеркало общества. В стране повысилась денежная масса, по сравнению даже с предыдущим годом доходы людей сильно выросли. Прямо взрывной рост оборота розничной торговли. В Подмосковье увеличивалась плотность построек, причем эти дома отличались вкусом. Красиво жить уже хотят все, причем здесь и сейчас. Именно это и вызывает озабоченность, потому что такой приток денег и счастья не вызван ростом производительности труда. Народ не очень озадачивается качеством своего труда, а просто думает, как «срубить по-легкому» денег. Президент «Тройка диалог» Рубен Варданян как-то высказался: «Сейчас в России происходят удивительные вещи, которые невозможно сравнить ни с Китаем, ни с Бразилией — ни с кем. Россия имеет высокообразованное население, которое не понимает ничего в бизнесе. Огромные промышленные мощности, которые давно не модернизировались. Огромные инфраструктурные проекты, которые уже давно реализованы, но требуют дополнительных инвестиций…» Вот точно так же все происходит и в КВН. Это ведь система в конкретной стране, с конкретными людьми, которые живут здесь и сейчас. Никто уже не думает о развитии дела или его совершенствовании. Все думают, как подключиться к кормушке, подкормиться, ни править на себя финансовые потоки, просто использовать то, что было раньше придумано. Говорить при этом красивые, убедительные слова в КВН умеют.

2007 год

Фестиваль команд КВН в Сочи прошел под эгидой укрепления и демонстрации новой власти. Мой выезд был запланирован на самый поздний из возможных сроков, вместе со съемочной группой. При этом никто ничего со мной не согласовывал заранее, а тихо «скинули». Я не попадал ни на 2-й тур, ни на «посиделки с президентом». Это вполне соответствовало плану Барули. Но вдруг, за несколько дней до отъезда, мне позвонил Витя Вдовиченко и сказал:

— Ты должен быть в Сочи на два дня раньше.