Вексель судьбы. Книга вторая - Юрий Шушкевич

Поэтому когда в понедельник с утра Геннадий Геннадьевич выслушал доклад о неудаче с поимкой подозреваемого, он как ни в чём не бывало выдал рабочие поручения по выявлению местонахождения беглеца в Тверской области, Москве и в других крупных городах, не забыв поблагодарить сотрудников за “хорошую службу”. Отдельной директивой он запросил подробный отчёт из региона, раскрывающий все имеющиеся оперативные материалы.

Результаты по исполнению этой директивы не заставили себя долго ждать, и, надо сказать, оказались в известной степени обескураживающими.

После конфуза с задержанием и последующим взятием на поруки местной миллионершей “гастролёра из Министерства культуры” сотрудники проштрафившегося патруля немедленно получили от осознавшей свою вину перед ними Изольды Донатовны по пятьсот тысяч рублей каждый, после чего категорически отказались отвечать на любые вопросы служебного расследования. Не помогла даже угроза увольнения из полиции - возможно оттого, что на этот случай посвящённая в судьбы мироздания миллионерша пообещала им ещё по миллиону.

К капитану Расторгуеву, приехавшему на поимку Алексея во внеслужебное время и никого не поставившего о том в известность, вопросов или претензий в принципе быть не могло. Так бы и сошло это странное дело на тормозах, если б сменщик Расторгуева, участвовавший в те выходные в задержании со стрельбой каких-то хулиганов, не передал в прокуратуру, вынужденную по факту применения оружия проводить рутинную проверку, автомобильный видеорегистратор, который накануне из-за забывчивости капитана записывал ночные события у особняка. Сотрудница же прокуратуры, помня, что после апрельского ЧП Расторгуеву был объявлен выговор с предупреждением, немедленно переслала компрометирующее видео в службу собственной безопасности, и таким образом нежелательная для всех тайна вылезла наружу.

В результате невезучий капитан Расторгуев оказался в положении печальном и абсолютно со всех сторон проигрышном. Повторное упущение столь серьёзного фигуранта, на которого, помимо подозрения в умышленном убийстве, поступила ориентировка из самой Москвы, тянула на пособничество и преступный сговор. При этом если наказание со стороны своих товарищей в погонах ещё как-никак можно было снести, то как быть с тем, что по первому эпизоду он превращался в “отмазчика” убийцы Шмальца? А может быть - и в прямого соучастника гибели мафиозо, за что ему, дело ясное, не уйти от ответа перед местными криминальными кругами! Поэтому у капитана оставался только один способ, чтобы уцелеть,- рассказать всё так, как было на самом деле.

И он, не раздумывая, дал развёрнутые и подробные показания, какого рода разговор он вёл в апреле с предполагаемым убийцей Шмальца и что именно произошло в ночь с пятницы на субботу возле особняка. Под протокол с видеозаписью и при включённом полиграфе [“детекторе лжи”] Расторгуев поведал ошарашенным коллегам, что задержанный им в апреле на рынке подозреваемый на полном серьёзе и с абсолютной убедительность заявил, что является офицером НКВД Алексеем Николаевичем Гурилёвым, воскресшим из 1942 года. В подтверждение своих слов Расторгуев вспомнил и попросил немедленно “пробить” названный Алексеем московский адрес и даже пятициферный, с прописной буквой впереди, довоенный номер телефона. Поведал он и о том, что уйти тогда задержанному помогла нечистая сила, и эта же нечистая сила, по-видимому, усыпила бдительность патрульных, которые в порыве благодушия отдали задержанного на поруки склонной к мистицизму гражданке Зозуле.

Далее капитан, трижды поклявшись в правдивости и верности своих слов, заявил, что счёл долгом прибыть к особняку Зозули во внеслужебное время, поскольку имел твёрдое намерение внезапно объявившегося апрельского персонажа задержать и допросить. Однако мистическая природа лейтенанта госбезопасности вновь сыграла с капитаном полиции злую шутку - на выручку к тому явились не кто-нибудь, а двое всадников Апокалипсиса на рыжем и вороном конях, приведя с собой осёдланного коня белого цвета. То есть, как ни крути, задержанный чекист - один из этих невероятных всадников. Четвёртый же и, по-видимому, самый страшный всадник тайно поджидал кавалькаду на углу улиц Гоголя и Карла Маркса, однако отчего-то сам был без коня. Поэтому, заключил капитан, известное пророчество не сбылось в существенных деталях - стало быть, появление и исчезновение мистического персонажа не несёт в себе никакой опасности, ожидаемого в декабре 2012 года конца света не случится, и всё, вообще-то, “не так уж у нас и плохо”.

Присутствовавший на допросе прокурор с последней мыслью Расторгуева решительно не согласился и был готов подписать представление об увольнении капитана из органов с одновременным направлением на психиатрическую экспертизу. Однако дело уже находилось на контроле “у Москвы”, и отныне просто так замять его было нельзя. До позднего вечера, отложив остальные дела, высшие руководители полиции и прокурор спорили, кому надлежит отправлять в столицу соответствующий отчёт. Каждый из них прекрасно понимал, что поставив под документом свою подпись, он автоматически выписывает себе билет в одну с несчастным капитаном палату для душевнобольных, причём, скорее всего, этот билет будет выдан без обратного купона.

После бурных дебатов и употребления далеко не одной бутылки водки, единственно способной в подобной ситуации успокоить нервы, генералы решили подписать донесение всеми вместе вкупе с подтверждающими автографами двух дежурных офицеров и врача, расшифровывающего показания “детектора лжи”. Подобный вариант был не идеален, однако давал шанс, что выводы по отношению к генералам, которые не могут сойти с ума все вместе и одновременно с подчинёнными, не окажутся губительными и непоправимыми. Ну а если уж и попал капитан Расторгуев в подобную передрягу, то пусть один и летит в тартарары!

Бумага была составлена, подписана и вброшена, как полагается, в безучастный и грозный омут “Электронного правительства”.

Однако ко всеобщему изумлению, никаких “организационных выводов” из Москвы в адрес генералов не поступило. Более того, заезжавший на неделе с плановой проверкой ревизор передал некоторым из них “привет от кое-кого наверху” и пожелания “успешной службы”.

После этого прокурор шёпотом высказал предположение, что, возможно, под личиной таинственного Алексея Николаевича Гурилёва в области могли действовать сотрудники спецслужб, проводящие секретную операцию, и теперь, когда в Москве со всеми, с “кем следует”, переговорили - дело прикроют и замнут.

Данная мысль была встречена с нескрываемым энтузиазмом, и генералы, на которых несколько дней подряд практически не было лица, словно возродились вновь. Разумеется, спасла она и капитана Расторгуева, который из конченного психа сразу же сделался пострадавшим от оперативной игры. Указание о принудительной госпитализации капитана было срочно отозвано, незарегистрированный приказ об увольнении - уничтожен посредством шрёдера, ну а сам капитан - спроважен от греха подальше во внеплановый отпуск с выплатой премиальных и предоставлением бесплатной путёвки в санаторий.