Вексель судьбы. Книга вторая - Юрий Шушкевич

Однако ко всеобщему изумлению, никаких “организационных выводов” из Москвы в адрес генералов не поступило. Более того, заезжавший на неделе с плановой проверкой ревизор передал некоторым из них “привет от кое-кого наверху” и пожелания “успешной службы”.

После этого прокурор шёпотом высказал предположение, что, возможно, под личиной таинственного Алексея Николаевича Гурилёва в области могли действовать сотрудники спецслужб, проводящие секретную операцию, и теперь, когда в Москве со всеми, с “кем следует”, переговорили - дело прикроют и замнут.

Данная мысль была встречена с нескрываемым энтузиазмом, и генералы, на которых несколько дней подряд практически не было лица, словно возродились вновь. Разумеется, спасла она и капитана Расторгуева, который из конченного психа сразу же сделался пострадавшим от оперативной игры. Указание о принудительной госпитализации капитана было срочно отозвано, незарегистрированный приказ об увольнении - уничтожен посредством шрёдера, ну а сам капитан - спроважен от греха подальше во внеплановый отпуск с выплатой премиальных и предоставлением бесплатной путёвки в санаторий.

Но нам-то понятно, что никакой “оперативной игры” из Москвы не велось, и единственная причина отсутствия реакции на умопомрачительный рапорт состояла в том, что для затеявшего собственную игру Фуртумова он оказался чрезвычайно важным и ценным документом.

Работая с бумагами, Геннадий Геннадьевич издавна привык, прежде чем углубляться в любой текст, найти и оценить содержащийся в нём фактический материал - цифры, таблицы, графики и всё им подобное. В необыкновенном рапорте в качестве материала подобного рода он немедленно узрел указанный полицейским капитаном адрес в Малом Пионерском и пятициферный, с прописной буквой впереди, довоенный номер телефона. Не читая дальше ни единого слова, он сразу же заглянул в свою папку, где хранились выписки из архивов с адресами и телефонами всех, кто был причастен к “делу Рейхана”,- и немедленно понял, что речь идёт об одном и том же доме. Где к тому же в бывшей наркомовской квартире его люди недавно обнаружили следы от вскрытого тайника и который отныне весь, от подвала до чердака, находился под пристальным круглосуточным наблюдением.

Правда, номер квартиры со слов полицейского капитана немного отличался от взятой Фуртумовым на карандаш, однако то могла быть ошибка памяти или намеренное искажение задержанным своих данных - отчего бы и нет? Зато вот указанный в рапорте номер телефона Б-0-15-34 в точности совпадал с телефоном, который, согласно данным архивов, в период с 1935 по 1968 годы был закреплён за точно такой же квартирой, распложенной по соседству, где проживала семья известного советского авиаконструктора. Возможно, сразу же предположил Геннадий Геннадьевич, нарком и авиаконструктор вместе были посвящены в тайну “царского золота”, и потому немедленно поручил негласно обыскать квартиру соседей.

Несмотря на то, что портрет человека, объявленного им в розыск, до самых мельчайших деталей совпадал с изъятым из архивного дела семидесятилетней давности фото младшего лейтенанта госбезопасности Алексея Гурилёва, Фуртумов полностью исключил любую мистику. Наоборот, визуальное сходство и одинаковость с “оригиналом” имени злоумышленника, сообщенного в рапорте тверских генералов, лишь утверждали в уверенности, что тайник в квартире на Патриарших был вскрыт кем-то из потомков лейтенанта, пропавшего без вести в 1942 году. Зачем надо было придумывать версию о чудесном воскрешении и под её соусом до полусмерти пугать провинциальных полицейских - вопрос уже другой, но разумеется, столь же разрешимый и поддающийся освобождению от всех мистических наслоений. Будет время - придёт и результат!

Геннадий Геннадьевич не верил ни в Бога, ни в чёрта, и потому рассматривал всю эту историю как возмутительное шоу, разыгрываемое талантливыми махинаторами в масках прошлого. Современный преступный мир, как известно, не стоит на месте, и разнообразию его творческих методов можно только завидовать. Но скоро, очень скоро он выведет махинаторов на чистую воду!

Оптимизма добавляли и свежие данные от электронного “распознавателя лиц”. На славу потрудившись в выходные, компьютерный мега-мозг, сопоставляющий данные видеофиксации, сообщил, что человек, с лицом на 97% соответствующим облику “тверского махинатора”, был замечен ещё весной на праздновании Дня Победы, участвовал в драке с гастербайтерами у Большого театра, катался на метро и в подмосковных электричках, регулярно обедал в дорогих московских ресторанах, посещал сигарный клуб на Малой Бронной, работал в “Ленинке”, много гулял по Тверскому и Никитскому бульварам, наблюдался на фортепьянных концертах и в Доме кино, а также с необычайным интересом однажды ходил по переулкам Лубянки. Удалось также установить, что этот махинатор, не побоявшийся публично предстать под именем своего персонажа, пел в дуэте довоенное танго на сцене праздничного президентского концерта!

Последнее обстоятельство Геннадий Геннадьевич зафиксировал в памяти особым образом, чтобы в нужный момент иметь возможность обратить на него внимание тех, кто руководит охраной высших должностных лиц и допускает подобные проколы. Ведь жизнь, как известно,- штука непростая, всё может пригодиться!

Также достаточно быстро удалось идентифицировать и друзей-подельников человека, назвавшегося именем сгинувшего в годы войны чекиста. Ко всеобщему изумлению, ими оказались даровитые и многогранные в талантах брат и сестра Кузнецовы вкупе с продюсером Штурманом. Устанавливать за этими известными и неординарными людьми серьёзное наблюдение было неудобно и “чревато”, поэтому все усилия пришлось бросить на поиск ещё одного персонажа, которого видеокамеры часто запечатлевали в компании с “чекистом”, однако чья личность идентификации не поддавалась. Этот неизвестный всегда исчезал столь же внезапно, сколь и появлялся. Так, после того как одна из камер случайно зафиксировала его лицо в зале прилёта аэропорта Волгограда, другие не смогли обнаружить его ни в городе, ни даже на границе с Казахстаном.

Правда, рассуждая обо всех этих странностях и чудесах, Геннадий Геннадьевич временами мрачнел и против воли начинал понемногу задумываться о существовании у исследуемых им событий мистической подоплёки. Тем более что мистика всегда льнула к наиболее, пожалуй, таинственным и труднопознаваемым творениям рук человеческих - деньгам на доверии и основанной на них глобальной финансовой системе. Но поскольку именно с последними он и работает, то как профессионал он должен быть готов ко всему!