Постижение России; Опыт историософского анализа - Н Козин

Именно на их основе формируются предельно универсалистские представления о цивилизационной исторической реальности, как только всечеловеческой, призванной объединить всех и каждого на единых, общих для всех цивилизационных основаниях, под которыми, однако, понимаются основания истории в их формационном воплощении - власть и собственность, а не в цивилизационном - культура и дух, что в принципе не поддается унификации и универсализации, ибо живет своей неповторимостью и логикой индивидуализации в истории.

Именно поэтому в коммунистическом цивилизационном проекте никак не учитывается неизбежность многообразия локального воплощения цивилизационной исторической реальности. А она не учитывается еще и потому, что при становлении и развитии цивилизационной исторической реальности в расчет берется только классовый, а не этнокультурный субъект истории. Отсюда почти патологическое стремление не просто не считаться, а именно преодолеть национальное начало истории как главное препятствие на пути осуществления коммунистического исторического проекта как цивилизационного. И это понятно, реализация его предельно универсалистских и объединительных идей не может происходить на этнокультурной субъектной основе истории, а только на социально-классовой.

Все это делает труднореализуемой в научнообозримой исторической перспективе становление единой всечеловеческой цивилизации, объединяющей все локальные на основе единого генетического кода истории, единых архетипов социальности, культуры, духовности, единого способа их проживания в истории. При всех современных интеграционных процессах в мировой истории, она останется историческим пространством, в котором цивилизационное единство человечества всякий раз будет реализовываться в многообразии цивилизационных форм - оно будет единством многообразного, а не единством однообразного, хотя бы потому, что ни история, ни культура, ни духовность не склонны ходить единым строем, склонны к взаимодействию и взаимовлиянию, но не к унификации. А потому всякая попытка навязать человечеству единые цивилизационные стандарты и формы существования ничем, кроме как насилием над историей, над самой цивилизационной логикой истории завершиться не может.

Именно с такого рода аномалией в своем историческом развитии столкнулась Россия после Октября 1917-го, когда приступила к уничтожению основ локальности своей национальной цивилизации на основе реализации предельно универсалистских ценностей и стандартов исторического бытия коммунистического цивилизационного проекта переустройства всего человечества. В этом один из парадоксов этого цивилизационного проекта: он касался цивилизационного переустройства России лишь только постольку, поскольку касался цивилизационной перестройки всего человечества. Конечной целью была не Россия, а все человечество. Хуже того, для того, чтобы на цивилизационных принципах коммунизма объединить все человечество, предварительно необходимо было преодолеть все, что препятствовало такому объединению-единению. А таким препятствием неизбежно становилась историческая и национальная Россия, ее цивилизационная специфика. Так на основе всемирности коммунистического исторического проекта, как цивилизационного, разрушалась и хаотизировалась собственная цивилизационная специфика России, сама цивилизационная логика ее исторического бытия и развития.

Именно в этой связи и на этой основе коммунистический исторический проект, как цивилизационный, вошел в противоречие с самим собой как формационным: социально-экономическое освобождение России от капитализма, как общественно-экономической формации, стало осуществляться в связи и на основе освобождения ее от самой себя как России, от локальной специфики России как цивилизации. И это стало основным в содержании основного исторического противоречия России в XX столетии. В коммунистическом цивилизационном проекте идее Великой России уготовлена печальная участь: в идее мировой социальной революции идея Великой России не возрождается, а умирает, ибо уничтожению подлежит сама логика ее становления и развития и как Великой, и как России.

Итак, Октябрь 1917-го с цивилизационной точки зрения стал для России событием, положившим начало процессам ее преодоления в истории как России, источником полномасштабной цивилизационной катастрофы, затронувшей все, что было Россией и что было в России и, прежде всего, основы ее локальной цивилизации - генетический код истории, субъектную базу и саму цивилизационную логику истории. В итоге все это привело к формированию принципиально новой исторической реальности, нового субъекта, новых тенденций развития, много объясняющих в исторических парадоксах России XX века. Основной источник их происхождения - цивилизационный цивилизационная катастрофа России, потеря русскими и Россией основ своей исторической и национальной идентичности, их радикальная хаотизация.

3. ФЕНОМЕН РОССИИ XX ВЕКА:

ИСТОКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАРАДОКСАЛЬНОСТИ

Парадоксальность истории России в XX веке - это исторический факт, но, несмотря на это, факт, поражающий своей парадоксальностью. В самом деле, нет ничего удивительного в том, что XX столетие началось для России с полномасштабного системного кризиса, с радикальных формационных изменений общества. Это было и в истории иных стран. Но разве не парадоксально, что полномасштабным системным кризисом, радикальными формационными преобразованиями общества ознаменовано и окончание столетия. В конце концов, цивилизационные перевороты и потрясения были и в истории других народов, крайне редко, но были. Но разве не парадоксально, что на протяжении одного столетия будущее России уже дважды связывалось с цивилизационными проектами ее осчастливливания в истории совершенно разной цивилизационной направленности - в начале века коммунистической, в конце банально эпигонской, западной, преимущественно англосаксонской.

Разве не парадоксально, что организатором и идейным вдохновителем всех исторических потрясений России и в начале века, и в его конце, в конечном счете, оказывалась собственная властная и духовная элита, хуже того, собственное государство, которое вело себя по отношению к собственному народу, как в завоеванной стране. Разве не парадоксально, что управление страной строится так, что всякий раз заканчивается вбрасыванием и страны, и нации в режим чрезвычайщины, в процесс исторического существования, основанного на принципах мобилизационной экономики, политики и идеологии. Парадоксальным является уже то, что в России чуть ли не всякое стремление к ее формационной модернизации, заканчивается стремлением преодолеть ее как Россию, попытками изменить сам тип ее цивилизации. Это уже грань исторического абсурда, граничащего если не с историческим преступлением, то, несомненно, исторической шизофренией. Это все равно, как если бы любая попытка личности овладеть новыми для себя личностными свойствами, всякий раз заканчивалась для нее радикальным и необратимым сломом основ ее идентичности, попыткой стать просто другой личностью.

Много, слишком много парадоксального в нашей истории XX столетия. Но она, несмотря на всю свою парадоксальность, имеет свою логику - логику своей парадоксальности. Ее суть определяется тем, что в России после Октября 1917-го произошло совпадение формационных изменений в ее истории с цивилизационными изменениями самой истории. Поиск новых формационных качеств общества был совмещен с поиском принципиально новых цивилизационных форм бытия в истории, с попыткой преодоления самой истории как истории России, с отказом от основ русско-российской цивилизационной идентичности, от основ национальной идентичности вообще.

России были навязаны принципиально вненациональные формы самоопределения в истории. То, с чем она впредь должна была себя идентифицировать - коммунистический цивилизационный проект,- принадлежало всему человечеству. А потому Россия, русский народ и союзные ему нации впредь должны были базировать свое историческое бытие не на основе саморазвития собственных русско-российских цивилизационных основ и специфики, не на базе собственной цивилизационной логики истории, а на общечеловеческой. В этом проекте сознание собственной самоценности, первичности собственных национальных интересов, исторических целей и смыслов бытия в истории должно было уступить место общечеловеческим в масштабах, разрушительных для основ национального бытия в истории.

И это несмотря на то, что общечеловеческие интересы, цели и смыслы бытия в истории, сама общечеловеческая логика истории - это только абстракция от реально существующей истории, ее действительного многообразия, от того общего, что в ней существует, но существует в богатстве многообразия своего конкретного воплощения, так, как оно, как общее, реально существовать не может. Есть принципиальное различие между общим в голове и его же реальностью в истории. В голове оно существует как абстракция, "в чистом виде", в самой истории - только как основание своего конкретного воплощения и бытия в истории и, следовательно, только в многообразии и через многообразие конкретного, которое превращает любое общечеловеческое начало в национально обусловленное бытие. И иным оно не может быть, коль скоро оно хочет быть объективно-реальным бытием, а не бытием только нашего сознания, ибо общее не существует само по себе вне отдельного, вне форм своего конкретного воплощения. Только в них, только через отдельное всякое общее обретает статус объективно-реального бытия.