Петербург - Алекс Кун

Штурмовики всколыхнулись перестроением, перебегая с центра строя к его флангам, и присоединяя свой огонь к залпам товарищей, уже начавших выкашивать обходящую строй конницу. Слишком крупная мишень — всадник на лошади, да еще в профиль. А пять лет тренировок воспитали в морпехах неплохих стрелков. Да и сколько той конницы у Карла было — пара тысяч в первом лагере, да тысяча во втором. Ну и пехоты в два раза больше, чем конницы. По пять верховых на одного морпеха. А с учетом того, что больше половины выкосили медведи, вообще достаточно было двух точных выстрелов.

Жуткое зрелище. За 10 минут потери свеев практически сравнялись с нашими, за весь предыдущий день. Вокруг так и не сдвинувшихся с места капральств лежали груды стонущих тел и жалобно ржущих лошадей. Сердце замирало от дикости и кровавости картины. Не мое это, наземные битвы. Кишка у меня тонковата. Привык, что море укрывает страшные последствия баталий, и раненные в нем не мучаются, возносясь практически сразу. Да и полковник из меня хреновый — за все время боя отдал один единственный приказ, да и то дурацкий — хорошо, что капральства, а особенно морпехи, приучены воевать автономно.

Смотрел на побоище, и в памяти сами всплывали строки из «Бородино»:

Вам не видать таких сражений!..Носились знамена, как тени,В дыму огонь блестел,Звучал булат, картечь визжала,Рука бойцов колоть устала,И ядрам пролетать мешалаГора кровавых тел.

Лермонтов знал, о чем говорил, хотя видеть такого явно не мог, все же на Кавказе таких сражений не вели. Боюсь, кабы увидел эту мешанину в живую — «Бородино» никогда бы не родилось.

Остатки конницы, рассыпавшейся по всему полю и до сих пор теряющие всадников под удачными выстрелами морпехов, втягивались на взгорок первого лагеря, а вот там наметилась суета. Похоже, выкатывали на прямую наводку орудия. Проверять, выдержат щиты картечь или нет — никакого желания не было. Привстал на стременах, высматривая шевеление лагеря свеев. Обернулся к вестовому драгуну. Прокричал.

— Пушки видишь? — драгун привстал на стременах — Скачи к штурмовикам, пусть дают еще один залп минами, а потом две сотни драгун туда, чтоб Дарами все почистили.

Драгун кивнул, и, ударив в бока лошади ногами, лихо сорвался с места. Почему-то запомнилось, как из-под копыт лошади летели хлопья грязи. Наверное, поднимать взгляд на поле лишний раз не хотелось.

Так как строй с места не сходил — штурмовики ударили сразу, по старым ориентирам. И не одним залпом, а двумя. Мысленно выматерился — хотел оставить последний залп мин про запас — а теперь нам стрелять больше нечем. Одна картечь для картечниц осталась.

Еще не развеялись дымы разрывов а на взгорок влетели две сотни драгун, с моего места было видно, как прыснули по другим склонам из лагеря свеев всадники и пехота. К клубам разрывов на плоской вершине взгорка добавились дымы залпов Даров. Похоже, пушки свеев нам больше не опасны.

А вот дальше драгуны устроили отсебятину. Ну зачем нам эти пушки? Нет, соскакивали с лошадей и наспех привязывали к седлам веревками полевую артилерию свеев. Идиоты! Сейчас конница свеев опомниться, и устроит нашим кровавую баню! Стукнул в бока лошадь, привстал на стременах, разгоняясь. По сторонам слышался дробный топот разгоняющихся морпехов. Что ж мне так не везет то? Второй приказ и опять по-дурацки получилось.

Влетел на взгорок, окинув взглядом лагерь. Непосредственной опасности видно не было. Но во втором лагере наметилось отчетливое шевеление. Вид отсюда на поле боя был замечательный.

— Драгуны! Бросай пушки! Все в седла!!! Лагерь сжечь! Особенно порох! ВЫПОЛНЯТЬ!!!

Вот удается мне под адреналином командный голос, даже мои морпехи дернулись к ровным рядам шатров. Драгуны, так вообще некоторые повскакивали в седла не отвязав пушек, и теперь возились с привязанными к седлу веревками.

А на поле между первым и вторым лагерем закрутился конный хоровод — такое уже видел, свеи так перед атакой кружат.

— РЕЖЬ веревки! ОТСТУПАЕМ!!! Свеи атакуют!

На этот раз послушались моментально. Нестройной толпой драгуны скатывались со взгорка, а на его вершине занимался пожар. Оказалось, очень просто сжигать лагеря противника, используя его же кострища. Главное, чтоб бочонки с порохом занялись, делать из них бомбы просто некогда. И так наперерез нашему строю разгонялась конная лава противника. Прикинул, что сойдемся под острым углом и перекроем нашим линию огня. Прокричал «За мной!» И отвернул коня на встречный курс конной лаве.

Сблизились в считанные секунды, мы с морпехами оказались на острие нашего конного клина а в моей голове крутилась одна фраза из фильма — «Все говорят, немец трус, от лобовой отвернет — а мой не отвернул …»

Уже четко различались открытые в крике рты всадников свеев, многозначительно блестел металл, казалось, весь нацеленный только в меня. Даже создавалось впечатление, что лошади под всадниками смотрят только на меня, и взгляд у них демонический. И казалось, что нападающим нет числа, хотя умом убеждал себя, много их остаться просто не может.

На дистанции шагов в 70 крикнул «ОГОНЬ!!!», пальнул из револьверного монстра и дернул правый повод, пересиливая разогнавшуюся лошадь, но, все же, стараясь не поставить ее на дыбы — а то такие выкрутасы будут у нас с ней последним воспоминанием.

Две конные лавы расходились левыми флангами. Если что-то понимаю в инерции — круто, на 180 градусов, свеи развернуться не могут физически, и мы отрабатывали по их левому флангу Дарами, лохматя его до состояния безвольной тряпки. Ну, хоть третий мой приказ удался, и то радует. 33 % эффективности, не такой уж плохой результат.

Гигантской, правой дугой наша конная толпа уходила за спины неподвижно стоящих капральств. В итоге оказался на том же месте, с которого сорвался, взглянул с удивлением на часы, 12 минут назад. А весь бой длился чуть более получаса. Мы, на море только пристраиваться в выгодную позицию для атаки будем больше времени. Скоротечно тут все. И страшно, видимыми последствиями.

Соскочил с тяжело дышащей лошади, погладил ее по шее, тихонько наговаривая ей в прядущее ухо, что она молодец и все сделала правильно.

За этим занятием меня и застал парламентер. Видимо Карл решил таки выяснить, что за стрельба, а атаки с нашей стороны нет.

Как и положено, переговорщик ехал под белым флагом. Этой традиции уже более полутора тысяч лет, первые упоминания о белом флаге переговоров можно найти в трудах римского историка Корнелиуса, датированных 109-ым годом нашей эры. До этого римские легионы капитулировали, поднимая над головой свои щиты, а после этого прижилась более легкая традиция — нести на переговоры белый флаг, означающий, что переговорщик не вооружен и едет общаться. Хотя, на самом деле, переговорщик, все тот же генерал Мейдель, вооружен был до зубов. И с ним прибыло еще пара типов, один явно русской наружности.

Принимать парламентеров сидящих на конях, стоя на земле самому — явно не стоило. Вскочил в седло. Представились. Русским оказался генарал-майор преображенцев Иван Иванович Бутурлин. Он единственный, кто смотрел на устроенную мной мясорубку с одобрением. Свеи плевались слюной от негодования. Не торопясь, и даже не глядя в сторону разоряющихся переговорщиков, ждал толмача, похлопывая волнующуюся лошадь по холке.

Наконец, мне растолковали, что свеи возмущены коварным нападением и нарушением перемирия, которые мы же, русские, выпросили у милостивого короля Карла. Да, наверное, так это историки и запишут. Плевать.

— Ваши полки — обвел рукой горы трупов перед нашими позициями — открыли огонь первыми, нарушив свое слово, и теперь я, полковник Двинского полка, князь Александр Азовский, считаю себя свободным от вашего лживого соглашения.

Выждал паузу, пока толмач подбирал перевод

— Половину ваших сил мы уже разгромили, и один лагерь спалили, теперь самое время самому мне дойти до вашего Короля и спросить с него за нарушение его слова. И мы это можем сделать! Сами увидите.

Пока переводчик тянул перевод, заметил, как Батурлин довольно откинулся в седле, косясь чуть не с ухмылкой на свеев, а те явно напряглись, не представленный переговорщик так вообще сжал поводья до побелевших костяшек пальцев.

Привстал на стременах, раскатисто, срываясь на хрип, крикнул

— Пооооолк! В штурмовой строй! Стааановись!!!

Первая линия медведей подняла щиты и сделала четыре полушага вперед, волна щитов качнулась и замерла. Лоси за щитами перестраивались в штурмовые шеренги, беря на плечо штуцера — многие из штуцеров зияли пустотой на месте снятых камор. Мдя, похоже, с боезапасом у нас дела даже хуже, чем мне думалось. Но свеям то об этом откуда знать? Если кто либо из морпехов полезет мне сейчас шептать на ухо мол, князь, зарядов нема — пристрелю саботажника. Но обошлось.